Как же сказывается создание водохранилищ на природном балансе? Так ли этот процесс катастрофичен для живого мира, как это пытаются показать самые радикальные противники ГЭС? С мая 2012 года началось заполнение ложа Богучанского водохранилища. До проектной отметки в 208 метров вода дойдет в период летне-осеннего паводка 2014 года. На очереди – Нижнебурейское водохранилище.
Водохранилища под контролем государства
Активное сооружение ГЭС началось в 20-е годы прошлого века. Страна развивалась, осваивалась, строилась, и, конечно же, нужны были новые энергетические мощности. Нет электроэнергии – нет развития. На самых крупных реках России появлялись целые каскады гидроэлектростанций. Сегодня гидростроительство по всей стране идет не так активно, хотя гидроэнергетический потенциал наших рек достаточно велик, особенно в Сибири и на Дальнем Востоке.
Строительство гидроэлектростанций – не только желание самих гидроэнергетиков. Решение о строительстве новой ГЭС – это всегда решение государственное. И государство принимает участие во всех этапах реализации столь масштабного строительства, начиная от обсуждения проекта и заканчивая пуском гидроагрегатов.
Функции при этом строго распределяются. Например, инвесторы строят саму Богучанскую ГЭС – возводят бетонную плотину, машинный зал, завозят все оборудование. Государство в лице руководства двух регионов – Красноярского края и Иркутской области – взяло на себя обязанности по подготовке ложа водохранилища к наполнению, в том числе лесосводку и лесоочистку, а также переселение местных жителей.
В России, согласно законодательству, все водные объекты, как естественные (реки, озера), так и искусственно созданные (водохранилища), находятся в собственности государства. Так что следить за состоянием водохранилища, контролировать все процессы, происходящие на этом водном объекте и на его берегах, будет специальная организация – Дирекция по эксплуатации Богучанского водохранилища. Подчиняется Дирекция Федеральному агентству водных ресурсов (это главный государственный регулирующий орган в сфере водопользования).
На всех этапах подготовки государство осуществляет строгий контроль за реализацией проекта. Со своей стороны, гидроэнергетики тоже делают многое, чтобы нанести минимальный ущерб природе. Например, Богучанскую ГЭС, несмотря на снижение потенциальной мощности на 2 миллиарда кВт/ч в год, построили не рядом с Богучанами на Мурском (Богучанском) створе, а на Кодинском. Это позволило уменьшить площадь затопления и сохранить месторождения железных руд и других полезных ископаемых.
Учли проектировщики и ту опасность, которую представляют для рыбы водозаборные отверстия гидроагрегатов на напорной грани плотины, которая обращена к водохранилищу. Рыба идет вниз по течению реки и подплывает к плотине, где ее может засосать в водозаборные отверстия. Для того чтобы рыба не гибла, близко подходя к ГЭС, была продумана система водоструйной рыбозащиты. С помощью водяных струй можно перенаправлять поверхностный рыбообитаемый слой водозаборного течения и находящихся в нем рыб в безопасное место. Другая инновационная разработка проектировщиков – создание «городов для рыб». На дне водоема на мелководьях и в толще воды будут установлены искусственные рифы-оазисы. Они удержат рыб от подхода к опасному для них водозабору.
Зачем затапливать тайгу?
Один из «больных» вопросов при подготовке ложа водохранилища – это лесосводка и лесоочистка. Люди возмущаются: зачем затапливать тысячи гектаров леса, когда можно использовать ценную древесину? Но решение затопить лес, как отмечает заместитель главного инженера по водохранилищам ОАО «Ленгидропроект» Владимир Чумаков, принимается только после того, как произведены все экономические расчеты. Все просто: если рентабельно, то лес рубят, если нет – тогда затапливают. В ложе Богучанского водохранилища вырубать коммерческий лес было невыгодно из-за колоссальных затрат. И экономический критерий превалирует во всем мире.
«В Канаде при всей строгости экологического законодательства преобладает строго прагматичный подход к оценке целесообразности реализации тех или иных мероприятий – говорит Владимир Чумаков. – На юге Канады, где преобладает коммерческий лес, он вырубается и используется – но лишь на тех участках, где лесосводка рентабельна. На севере, где коммерческого леса практически нет, лесосводка и лесоочистка не проводится. Биомасса убирается там, где мешает эксплуатации гидроэлектростанции».
Аналогичное решение было принято и при затоплении Бурейского, Зейского и теперь уже Богучанского водохранилища. Лес, согласно утвержденному проекту, сводили только на специальных участках (это чуть более 400 гектаров территории Приангарья) – вблизи населенных пунктов, у трасс судового хода, мест промышленного лова рыбы.
У местного населения встает вопрос: как решение затопить лес скажется на качестве воды? Эти тревоги понятны, но именно затопленный лес, по мнению экспертов, оказывает минимальное влияние на качество воды. Да, в первые десятилетия после затопления ложа любого водохранилища, качество воды существенно снижается. И это неизбежный процесс. Причиной этому становится большое количество органических соединений, которые появляются в воде и, в первую очередь, за счет гумуса почвы (около 40%), торфяных болот, лесной подстилки. На долю же древесины приходится около 6-8% загрязнений. Чтобы органической взвеси не было, необходимо не только проводить лесоочистку, но и полностью снимать верхний слой почвы. Но стоимость этих работ превысит стоимость самой ГЭС.
Как говорят результаты многолетнего мониторинга водохранилищ, со временем качество воды стабилизируется. При этом определяющее влияние оказывает не органика, а сточные воды, которые поступают с верхнего бьефа. Чем больше промышленных предприятий вверх по течению, которые сливают свои отходы в реки, чем хуже качество воды.
В свое время Бурейское водохранилище стало одним из пилотных. Здесь мониторинг качества воды ведется с момента затопления до полного урегулирования. Особенность водохранилища в том, что рядом нет никаких предприятий, сток которых может оказывать влияние на качество воды. У экологов есть возможность наблюдать объект в самых естественных условиях. Как отметил директор межрегионального центра экологического мониторинга гидроузлов Института водных и экологических проблем ДВО РАН, к.б.н. Сергей Сиротский, динамика качества воды на протяжении долгого времени практически неизменна. Кстати, лесосводку здесь тоже проводили только на спецучастках.
Сибирской язвы в сибирской почве нет
Еще одна из типичных «страшилок» – затопление сибиреязвенных скотомогильников. Но здесь у специалистов все под контролем. К решению вопроса был подключен Иркутский научно-исследовательский противочумный институт, коллектив ученых провел целый комплекс исследований.
Так, в ложе Богучанского водохранилища на территории Кежемского района Красноярского края было обнаружено четыре скотомогильника. Однако в ходе исследований в зоне затопления культура и ДНК сибиреязвенного микроба не были обнаружены.
«Почвы здесь имеют низкую гигроскопическую влажность, слабокислую и кислую реакцию, обладают низкими питательными свойствами и не способствуют сохранению возбудителя сибирской язвы», – отмечает директор Иркутского научно-исследовательского противочумного института Сибири и Дальнего Востока, д.м.н., профессор Сергей Балахонов.
Несмотря на то, что опасность распространения сибирской язвы скорее теоретическая, был проведен целый комплекс мероприятий. Почву продезинфицировали спороцидными препаратами, вокруг скотомогильников выкопали двухметровые траншеи. Затем и траншеи, и скотомогильники забетонировали, при чем толщина слоя бетона сверху составила не менее 0,4 метра.
Животные имеют шанс приспособиться
Создание водохранилища не только ломает привычный мир ихтиофауны, которая вместо реки оказывается в стоячей или слабо проточной воде. Резко меняются и условия обитания наземных животных. Нередко это приводит к трагическим последствиям. В первые годы после создания Бурейского и Зейского водохранилищ наблюдалась массовая гибель косуль. Поздней осенью, во время сезонных миграций, животные переходили по неокрепшему льду через широкие заливы водохранилищ. Многие сотни проваливались и тонули. Постепенно и на Зее, и на Бурее косули научились преодолевать искусственные водоемы с меньшими потерями.
Крупное горное водохранилище, как отмечает старший научный сотрудник ИВП РАН и Зейского заповедника, к.г.н. Сергей Подольский, вызывает снижение
продуктивности и видового разнообразия зоокомплексов на склонах побережий. В то же время участки долин и каньонов, сохранившиеся выше выклинивания подпора искусственного водоема, используются животными с повышенной интенсивностью. При условии надежной охраны, они вполне могут выступать в роли «буфера», способствующего нормализации экологической ситуации. Такие участки получили условное название «живых долин».
«Многолетние наблюдения показали, что при условии охраны ключевых «буферных» участков (в том числе «живых долин»), через 20-30 лет после создания горного водохранилища на его побережьях отмечается тенденция к стабилизации и частичному восстановлению структуры животного населения», – отмечает эксперт.
Так, в последние годы в зоне влияния Зейского водохранилища начинают появляться те виды животных, которые ранее здесь считались исчезнувшими, например: унгурская полевка, полевая мышь, барсук, енотовидная собака. В дубняки Зейского ущелья вернулся кабан. Возобновились сезонные миграции косули через Гилюйский залив.
«Все же необходимо отметить, что видовое разнообразие, продуктивность и миграционная активность наземных животных на берегах искусственного водоема по-прежнему существенно ниже исходных», – говорит Сергей Подольский.
В Саяно-Шушенском заповеднике за последние 30 лет почти в 4 раза увеличилось популяция скопы – редкого вида, занесенного в российскую и международную Красные книги. Эта крупная хищная птица питается исключительно рыбой, а после наполнения водохранилища Саяно-Шушенской ГЭС большинство гнездовых участков было затоплено. Но с годами численность скопы стала возрастать. Как отмечают специалисты заповедника, это стало возможным главным образом благодаря увеличению площади водоёма и кормовой базы.
В итоге получается, что создание крупных водохранилищ может привести к исчезновению некоторых видов животных, но большинство имеет шансы восстановить ареал. Также есть возможность существенно снизить потери популяций фоновых охотничьих видов зверей. Правда, при определенном условии – полномасштабной реализации комплекса мероприятий по компенсации ущерба животному миру.
«Наши исследования свидетельствуют о том, что научно-обоснованные меры, направленные на экологическую реабилитацию зон влияния горных водохранилищ дают реальный природоохранный эффект, – говорит Сергей Подольский. – Они могут частично компенсировать экологический ущерб от гидростроительства».
Возможен ли компромисс?
Здесь зачастую и возникает проблема. Финансирование природоохранных мероприятий берет на себя государство, а реализует их региональная исполнительная власть. Нередко те средства, которые должны быть использованы для компенсации экологического ущерба, идут на другие нужды. Но общественное мнение винит во всем только гидроэнергетиков, построивших ГЭС…
Некоторые экологические организации, взявшие на себя функции главных защитников природы, настроены весьма радикально. Они нагнетают панические настроения среди местных жителей, обещая им настоящий «экологический ад» после наполнения Богучанского водохранилища. Ядовитая вода, падеж домашний животных, эпидемия сибирской язвы – это лишь часть «прогнозов» радикальных экологов. Однако опираться на четкую доказательную базу, результаты серьезных исследований они не торопятся.
Некоторые общественные организации и вовсе призывают начать… осушение водохранилища. И они наверняка прекрасно понимают технологию осушения и то, что эта процедура невозможна без демонтажа плотины, в строительство которой вложены десятки миллиардов рублей и 30 лет работы.
В Европейской части России тоже ведется «война» с гидроэнергетикой. Так, инициативная группа граждан предложила снести весь волжский каскад ГЭС, который строили в советские годы всей страной.
Почему, говоря о том, какой вред наносят ГЭС окружающей среде, забывают, что гидроэлектростанции – это возобновляемый источник электроэнергии, который больше всего развит в нашей стране. В отличие от тепловых электростанций, ГЭС не сжигают миллионы тонн угля, газа, мазута и не выбрасывают в атмосферу ядовитый углекислый газ от сжигания топлива.
Да, любое грандиозное строительство полностью меняет уклад жизни. Уклад жизни не только людей, но и всей экосистемы. Для одних видов это чревато поиском новых мест обитания или гибелью, для других, наоборот, увеличением численности вида. Особенно заметно влияние ГЭС в дикой тайге, где вместо привычных лесных массивов появляются дороги и предприятия.
Но без строительства новых гидроэлектростанций развитие таких стратегически важных регионов как Сибирь и Дальний Восток невозможно. Сегодня ГЭС – это ключевой элемент инфраструктуры, мощный «двигатель» прогресса на отдельно взятой территории. Пуск Богучанской ГЭС станет первым пунктом в программе развития Нижнего Приангарья, которую по своим масштабам сравнивают с освоением БАМа. К 2015 году в регионе будет запущена не только гидроэлектростанция мощностью 3000 МВт. Будут построены Богучанский алюминиевый завод производительностью 600 тыс. тонн первичного алюминия в год. Будет создан лесопромышленный комплекс и инфраструктура. Так, в планах строительство железнодорожной линии Карабула – Ярки, моста через Ангару, реконструкция и строительство автодороги Канск – Абан – Богучаны – Кодинск. Стоимость этого проекта – 274,4 млрд. рублей, и большую его часть составляют частные инвестиции. Государство со своей стороны финансирует одну пятую часть расходов.
Без Богучанской ГЭС эти планы вряд ли будут осуществимы. Да, можно отказаться от строительства ГЭС, но что в итоге получит регион и местные жители? В такой ситуации экономика и экология обречены искать компромисс. И для этого, помимо констатации неоспоримых фактов о «важности энергетики» и «необходимости сохранения окружающей среды», от гидростроителей, экологической общественности и региональных властей требуются совместные усилия по разработке и реализации конкретных компенсационных природоохранных мероприятий для каждого крупного водохранилища.
