Ярче тысячи солнц. 65 лет назад наша страна создала ядерное оружие

«Россия делает сама»

Испытаниями первой атомной бомбы мощностью 22 килотонны и весом 4,6 тонны наша страна разрушила монополию США на обладание атомным оружием и стала второй ядерной державой. Это позволило в дальнейшем вести диалог на равных.

«Основная задача, которую мы должны были решить своей работой, - заставить США отказаться от применения ядерного оружия. Мы её добились. Мы смогли за короткое время в разрушенной стране создать своё аналогичное оружие, которое заставило американцев отказаться от планов совершить столь необдуманный поступок» - так рассказывает о своей работе последний из могикан - Аркадий Бриш, участник атомного проекта с 1947 г., разрабатывавший схему подрыва атомного заряда, Герой Совет­ского Союза, лауреат Ленинской и Государственной премий СССР, обладатель других высоких советских и россий­ских наград, почётный научный руководитель Всероссийского научно-исследовательского института автоматики им. Духова.

В свои 97 лет Аркадий Адамович приехал на открытие экспоната в павильоне Политехнического музея на ВДНХ. В зале, где рассказывается об атомном оружии, появился новый интерактивный объект - при поддержке Госкорпорации «Росатом» создан пульт управления запуском атомной бомбы, практически в точности воспроизводящий тот, на котором он и был осуществлён 65 лет назад. 

РДС-1 - так называли и пульт, и проект, и саму бомбу. Если точнее, то в постановлении Совета Министров СССР от 21 июня 1946 г. она названа так: «Реактивный двигатель «С», первый». «С» - значит «специальный». Но затем разработчики стали расшифровывать аббревиатуру по-своему: «Родина дарит Сталину», «Россия делает сама»… Неофициальная интерпретация официальной аббревиатуры стала теперь названием всей экспозиции Политехнического музея - «Россия делает сама».

Лаборатория из троих

«Опыт на павильоне № 2, - извещает центральное окошко пульта. - Для запуска поверните рукоять рубильника». Поворот. Сигналы (два длинных, один короткий), которые предшест­вовали взрыву на полигоне в Семипалатинске. Затем в окошке - ядерный гриб, поднимающийся всё выше и выше…

- Такой был у вас пульт? - уточняют у Аркадия Адамовича представители «Росатома».

- Такой, - с улыбкой подтверждает он.

Правда, в других окошках вместо показателей измерительных приборов - копии документов, которые долгое время были секретными и рассекречены только недавно: доклады разведки о планах США бомбардировать советские города, письма учёных товарищам Молотову, Берии, Сталину…

Есть и письмо «научных работников Ленинградского физико-технического института» от 1938 г. о необходимости «развития исследований в области строения атомного ядра», которое подтверждает, что советские физики занялись этим направлением первыми в мире. Да, собственно, двое ведущих учёных проекта РДС-1 - Яков Зельдович и Юлий Харитон - рассчитали цепную реакцию деления урана в 1939 г.

Тем не менее среди коллег-соотечественников было немало скептиков. С недоверием Бриш столкнулся на собственном опыте. Уже после создания атомной бомбы, по мере развития исследований его предложение о том, что для взрыва необходимо предельно сжать материал и в доли секунды послать нейтронный импульс, академики назвали фантазией. Но Юлий Борисович Харитон, на котором лежала ответственность за организацию работ по подготовке испытаний, поверил в идею и поручил её разработку лаборатории Бриша. А в лаборатории-то работало всего три человека - кроме Аркадия Адамовича ещё техник (без высшего образования) и лаборант.

Аркадий Бриш: «У нас не было выхода: или показать, что мы - обманщики, или сделать. Нам повезло - удалось сделать! Мы на четыре года обогнали американцев. И они не могли поверить, что мы смогли это сделать в разрушенной войной стране. У них над этим работали целые институты».

Сделать удалось потому, что все участники проекта, пережившие ужасы войны, осознавали: своим трудом они обеспечат мир на планете. 

Аркадий Адамович держит рукоять пульта. На его счету более 100 (!) испытаний ядерного оружия. Однажды он без защитных очков смотрел на снег во время взрыва - отражение столь яркой вспышки ослепило его. Минут на 15 лишился зрения, но потом оно постепенно восстановилось.

Аркадий Бриш: «Ощущения, возникающие, когда наблюдаешь взрыв, нельзя передать словами и даже кинофильмами. Это очень напряжённый момент. Вспышка ярче тысячи солнц - прекрасное зрелище! Вообще участвовать в этом, управлять электродетонаторами, которые опасно держать в руках, - конечно, и страшно, и восхитительно. Ты решаешь важнейшую задачу - сделать операцию безопасной и надёжной. Почувствовать опасность - прекрасный стимул для того, чтобы работа по обеспечению безопасности была выполнена».

Счастливое время

Страшный грохот раздаётся из другой части экспозиции - оттуда, где установлен макет атомной бомбы. 

На вопросы об опасности радиации Аркадий Адамович рассказывает, что всякий раз после очередного ядерного взрыва Курчатов и Харитонов приглашали его поехать в эпицентр. И он ехал с удовольствием. 

Аркадий Бриш: «Сотни раз я был в эпицентре взрывов! И вот - живу до сих пор. Думаю, дейст­вие радиации очень избирательно, как и всего остального».

Он говорит, что работа в Сарове была самым счастливым временем в его жизни. И напоминает: несмотря на то что изначально разработки велись для военных нужд, они очень быстро стали основой для использования энергии атома в мирных целях.

Аркадий Бриш: «Мы создали новую технику и укрепили оборонную отрасль. Но сразу наши разработки перенесли в мирные отрасли. В 1954 г. уже вступила в строй Обнинская атомная электростанция. В 1957 г. спущен на воду первый атомный ледокол».