30 лет назад, 27 декабря 1990 г., в СССР был создан Корпус спасателей. Сейчас он известен как МЧС, одна из 5 мощнейших спасательных служб мира. Самый осведомлённый о тех непростых годах человек — нынешний министр обороны России Сергей Шойгу.
«Ты помнишь, как всё начиналось»
Сергей Осипов, АиФ.ru: Сергей Кужугетович, как был создан Корпус спасателей, из которого позднее выросло Министерство по чрезвычайным ситуациям?
Сергей Шойгу: Сама по себе идея родилась в конце 80-х из-за огромного количества аварий и катастроф. К тому времени в Советском Союзе уже произошли такие серьезные события, как Чернобыль, землетрясение в Армении. И землетрясение в Армении показало, что все существовавшие на тот момент чрезвычайные службы зачастую действуют разрозненно, без единого управления. И тогда в конце 1990 г. в СССР было принято решение создать некую Комиссию, координирующую действия всех служб, занимающихся ликвидацией ЧС. Это пожарные, гражданская оборона, горноспасатели и многие-многие другие.
И 27 декабря 1990 г. было принято решение Верховного совета, которое поручало правительству создать «Корпус спасателей». Тогда не предполагалось, что это будет единая служба, охватывающая все виды чрезвычайных ситуаций. Никто ещё не понимал, какой она будет. Не было изучено мирового опыта. Хотя мировая практика свидетельствует, что у служб спасения тушение пожаров, например, в общем рабочем времени занимает только 10%. Все остальное — самые разные чрезвычайные ситуации от коммунальных аварий до работы в дорожно-транспортных происшествиях.
Поначалу на землетрясения летали за свой счёт. Собственная авиация, медицина катастроф, парамедики, мобильные госпитали — всё это появилось гораздо позднее.
— А вы сами как попали в «Корпус спасателей»?
— Я в тот момент работал зампредом Госкомитета РСФСР по архитектуре и строительству. Мне на этой должности было откровенно неинтересно, поэтому пришлось написать заявление тогда председателю правительства Ивану Степановичу Силаеву. Просить его отпустить меня назад, в Сибирь, заниматься строительством. Шел март 1991 года. Иван Степанович вызвал меня и говорит: «Знаешь, есть такая идея, создать “Корпус спасателей”. Как ты к этому относишься? Правда, — добавил глава правительства, — сам ещё не знаю, что это такое. Но мне кажется, тебе это будет интересно». Я тоже тогда ничего не знал об этой деятельности. Вот и решил попробовать.
Начали с изучения мирового опыта. В июне 1991 г. вместе с представителями от всех союзных республик полетели в США, в Федеральное агентство по чрезвычайным ситуациям (FEMA). Кто-то из коллег после этой поездки шмотки домой вёз, а я — две огромные сумки с книгами о методиках работы спасателей на всевозможных чрезвычайных ситуациях...
Первой пробой наших сил стала работа на землетрясении в Джаве, в Южной Осетии, в 1991 г. У нас еще ничего нет, потому что прошло всего две недели, как мы были образованы. А тогда в «Корпусе спасателей» даже бухгалтерии своей не было. Так что улетели мы туда за свой счет. Собственная авиация, медицина катастроф, парамедики, мобильные госпитали — всё это появилось гораздо позднее.
Минута тишины
— Правда, что у первых спасателей было три основных инструмента: лопата, кирка и мотыга?
— Только не три, а два. Киркомотыга — это один инструмент. Табельное вооружение бойца войск гражданской обороны — киркомотыга и лопата. А для работы после землетрясений нужны домкраты, гидравлические ножницы, разжим-кусачки, гидравлический инструмент и прочее. Всего этого у нас тогда не было. Надо было всё закупать за границей. Или делать самим. Мы выбрали второй путь. Слава Богу, всегда в нашей стране огромное количество энтузиастов, которые в самые короткие сроки начали производить здесь весь нужный инструмент и оборудование. В результате к землетрясению в Нефтегорске мы были уже достаточно неплохо оснащены.
— Нефтегорск — катастрофическое землетрясение на Сахалине в 1995 г. Чем оно больше всего запомнилось?
— Мы достаточно быстро туда добрались. Оперативно создали всю группировку сил для проведения спасательной операции. Сама по себе операция стала уникальной. При колоссальных разрушениях инфраструктуры удалось спасти очень большое количество людей — других подобных землетрясений я не знаю. Оттуда, кстати, пошло и такое понятие, как «минута тишины». Хотя «минута» — название условное. Мы делали интервалы на 15 минут, во время которых полностью останавливали работу техники и спасателей, чтобы услышать голоса людей под завалами. Там же впервые нами были применены собаки. Кинологическая служба МЧС родилась именно там, в Нефтегорске.
«Сергей, что же творится?»
— В вашей биографии тесно переплелась работа спасателя и миротворческая деятельность. Как это получилось? Все-таки останавливать вооруженные конфликты — скорее дело военных.
— Да мы просто были убеждены, что все возникшие конфликты в Абхазии, Приднестровье, Южной Осетии и Грузии, а позже в Таджикистане — это чрезвычайные ситуации, в которых мы обязаны участвовать. Южная Осетия, помню, появилась совершенно неожиданно. Узнав, что там гибнут мирные граждане, я подготовил записку главе администрации Президента Сергею Филатову. Утром он меня вызвал и сказал: «Идите срочно на Совет Безопасности». А к обеду мы уже выехали в зону конфликта в Южной Осетии и прямо там подготовили на решение Совета Безопасности предложение о необходимости создания миротворческих сил. И выполнять всё это Совет Безопасности поручил нам, и мне персонально. В Южной Осетии у меня было три заместителя: заместитель министра обороны, заместитель министра внутренних дел и заместитель Министерства безопасности...
После этого была Абхазия, одновременно с ней появилось Приднестровье, потому что они две шли параллельно, и туда полетел мой заместитель. Вспомните то время: у всех нас живет надежда, что Советский Союз ещё восстановится, что мы вновь будем жить как раньше, в дружбе и мире. Навсегда запомнилось, когда меня по дороге из Сухуми к границе с Грузией встретил Герой Советского Союза Милитон Варламович Кантария. Остановил и спрашивает: «Сергей, что же творится? Разве я для этого страну защищал и водружал знамя над Рейхстагом?»
И вот так подобные миротворческие задачи потом пришлось выполнять и за пределами бывшего СССР. Была у нас Босния и Герцеговина, и операция в Тиморе, был Йемен, Конго, было спасение духоборов и толстовцев из Грузии и их эвакуация сюда, спасение наших адыгов из Косово с эвакуацией в Россию. Операций было много. В общей сложности только за рубежом за мое время у нас было проведено почти 460 различных операций.
— А когда на фоне этих миротворческих операций пришло понимание, что большая страна распадается так, что потом не склеить? Как с Украиной: все горшки там сейчас перебиты...
— Понимание такое пришло в 1993-м году, после известных событий в Москве. А насчет Украины сегодня... На Украине не мы помогали им, начиная с 2000-х, самим последовательно бить свои горшки, разрушая страну. И слава Богу, что под руководством нашего Президента в 2014-м удалось сохранить мир в Крыму. Потому что, если бы вся эта публика — украинские неофашисты, ультранационалисты, экстремисты и наемники из европейских стран и США — прибыли тогда после совершения в Киеве госпереворота, как они собирались, в Крым, — уверяю, никому бы мало не показалось. Там был бы такой очаг, что не потушили бы всем миром. Мы до сих пор видим последствия попыток этих нелюдей вместе с украинскими войсками навести свои порядки в Донецкой и Луганской областях.
Спасать всем миром
— В этом году, и далеко не в первый раз, военные помогали гражданским пожарным тушить и Якутию, и другие регионы. Почему военные помогают гражданским спасателям?
— Наша армия помогает стране. По поручению Верховного Главнокомандующего военнослужащие помогают нашим людям, попавшим в беду. Так и должно быть всегда. Например, в 2010 году, когда загорелись торфяники, горело даже больше, чем сейчас. Нашей стране тогда на помощь прилетали самолеты, вертолёты, команды, отряды из 19 стран мира.
После ликвидации этих пожаров мы написали доклад президенту, где я как министр по чрезвычайным ситуациям предложил, чтобы вся государственная авиация имела средства тушения пожаров. Вертолёты Ми-26, Ка-27, Ми-8, самолеты Ил-76 должны иметь выливные устройства — все без исключения. И в Минобороны в том числе. Президент нас поддержал, и на это были выделены средства.
Сегодня у Министерства обороны самое большое количество «транспортников» Ил-76 из всей государственной авиации. У нас самое большое количество вертолетов Ми-8 и Ми-26. И все они, в случае необходимости, способны тушить пожары. Потому что у страны должен быть достаточный ресурс, который может понадобиться в чрезвычайных ситуациях. Добавлю, что кроме авиации, у наших Вооруженных Сил есть и мощная инженерная техника. Например, машина разграждения — танк без башни, с огромным бульдозерным ножом. Недавно в Еврейской автономной области были сильные снегопады, и именно эти машины быстро пришли на помощь для расчистки дорог.
— А в международном масштабе тот же принцип действует?
— Об этом, к сожалению, пока приходится только мечтать. Мы давно по линии МЧС предложили создать координационные спасательные центры в различных регионах мира. Скажем, для совместного тушения лесных пожаров. Потому что ни одна страна не в состоянии держать в резерве такое количество авиации и людей, которые внезапно могут понадобиться, если сильно полыхнет.
По сути, мы тогда, в МЧС, уже на практике подошли к этому. Зимой наша авиация — у нас был большой контракт — работала в Австралии. Потому что, когда у нас зима, у них лето и пожары.
И такой подход можно было реализовать везде, если бы не было разного рода барьеров в виде санкций, бюрократизма. Если бы у всех было желание жить в согласии и помогать друг другу.
Были ведь успешные проекты, например, в области гуманитарного разминирования. Можно вспомнить и создание российским МЧС действующего по сей день совместного гуманитарного центра в сербском городе Ниш. Кстати, США уже многие годы принуждают Белград его закрыть. МЧС всем этим занималось. И занималось очень активно. Мы выиграли конкурсы в Боснии и Герцеговине. Мы разминировали Афганистан, перевал Саланг, где восстанавливали тоннель, когда был ещё Северный альянс. Это делали мы в МЧС.
Со мной работает «команда созидателей». Это люди, которые хотят что-то построить или сделать максимально эффективно, быстро, и, главное, во благо нашей стране. А если ты просто тянешь лямку, это не созидание.
Команда созидателей
— Какими чертами характера должен обладать человек, чтобы быть в вашей команде?
— Однажды я назвал тех, кто со мной работает, «командой созидателей». Это люди, которые хотят что-то построить или сделать максимально эффективно, быстро, и главное, во благо нашей стране. Потому что, если ты просто тянешь лямку, это не созидание. Есть, конечно, такие профессии, где это нормально: пришел в 9.00, ушел в 18.00, а за переработку пусть хозяин платит вдвойне. Никого не хочу обидеть, но понятие «созидание» к такой деятельности не подходит.
Спасать и защищать. Жизнь Сергея Шойгу в фотографиях
Спасать и защищать. Жизнь Сергея Шойгу в фотографиях
Вспоминаю, как на этапе становления спасательной службы нам почти полгода не платили зарплату. Ребята, которые тогда со мной работали, просто писали заявления и по собственному желанию уходили в отпуск за свой счёт. Формально находясь в отпуске, они на свои деньги покупали билеты и ехали на «чрезвычайки».
Или, например, горноспасатели. Одна из самых опасных и даже героических специальностей. Там работают люди, невероятно преданные делу. Они имеют шахтёрский стаж и ещё дополнительную специальную подготовку. Готовы спускаться в самые опасные места на большой глубине под землей, чтобы спасать своих товарищей. Все они, безусловно, получают достойную зарплату, но ведь рискуют своими жизнями не из-за этого.
Когда ты не имеешь никакого риска и получаешь свои доплаты за то, что тебя попросили подготовить годовой отчет — это одно.
Команда никогда не падает с неба. Она создаётся из преданных делу коллег.
А другое, когда ты ни про что не спрашиваешь и идешь, другой пример, в горы, как в горных поисково-спасательных отрядах, искать попавших в беду альпинистов. Спасатели, которые работают в горах... Ну за какие деньги можно собрать такой коллектив? У нас ведь на Кавказе, в горах, в спасотрядах работало 360 мастеров спорта! Представляете, какой должен быть уровень профессионализма, мужества и преданности у них своему делу?
Уровень их подготовки всегда должен быть выше, чем у тех, которые год готовятся, тренируются, а потом идут на восхождение. А ведь это повседневное состояние спасателей. Они должны быть готовы в любое время. Поэтому, вы знаете, команда никогда не падает с неба. Она создаётся из преданных делу коллег.
— А есть ли у спасателей универсальное пожелание, как у моряков: «семь футов тебе под килем», которое можно было бы к празднику 27-го числа адресовать коллегам?
— Вообще, у наших спасателей много праздников в году. У них два Дня Гражданской обороны — один наш и один международный. Есть День пожарной охраны, есть День горноспасателей. Есть День МЧС, который празднуют все, и я в том числе. Хотя почти 10 лет я не работаю в этих структурах, но всё равно, это не перекрывает те 20 лет, которые посвятил этому замечательному делу. У меня и сегодня там остаётся очень много друзей, коллег, с которыми мы сделали много полезных и важных дел для нашей страны. И я хотел бы всем им пожелать, они меня хорошо поймут, чтобы служба спасателей была всегда ко всему готова, но не нужна!
