Нужен ли нам «банк для бедных»? «Кто-то должен сказать правду о кредитах», — считает бывший банкир, ныне монах.
Создать «банк для бедных» и бороться с ростовщиками — такое предложение высказал с трибуны Совета Федерации Предстоятель РПЦ патриарх Кирилл. Идея эта вызвала бурную дискуссию в обществе. Нужен ли нам такой банк? Могут ли банки выполнять социальные функции, помогать нуждающимся?
С этими вопросами АиФ.ru обратился к человеку, одинаково хорошо разбирающемуся как в финансовой, так и в церковной сфере. Игумен Филипп (Симонов), служащий в одном из московских храмов, — бывший банкир, доктор экономических наук, один из ведущих российских специалистов по финансовому контролю.
Банки вообще не для бедных. Они существуют для перераспределения в экономике временно свободных денег — вы много видели бедных с временно свободными деньгами?
Мобильник под 800 %
Алексей Чеботарёв, АиФ.ru: Что вы думаете об идее патриарха создать в России «банк для бедных»?
Игумен Филипп: Банки не для бедных. Они существуют для перераспределения в экономике временно свободных денег. Вы много видели бедных с временно свободными деньгами?
Нужды бедных слоёв населения удовлетворяют работодатели (если у первых есть работа, хотя бы низкооплачиваемая), взаимопомощь (в том числе кооперация) и/или государство.
— Говорилось о «банке для бедных в Индии». Имелась в виду, как выяснилось, система социального кредитования, созданная бангладешским банкиром, лауреатом Нобелевской премии Мухаммадом Юнусом. Что вы думаете о применении его опыта в России?
— «Грамин-банк» — микрофинансовая организация, основанная Юнусом в Бангладеш, — берёт высокий, совсем не «социальный» процент по кредитам: 2 % в месяц или 24 % годовых (это при теперешнем мировом рыночном уровне около нуля в год). Банк не брезгует использовать такие методы выколачивания долга с процентами, как понуждение к продаже личного имущества, включая одежду и даже детей. Нужен ли нам такой опыт?
Юнус утверждает, что его цель — помочь беднякам выбраться из бедности, создав собственное дело. А люди кончают самоубийством от такой его помощи.
Хорошо, что брать больше 24 % годовых ему просто закон не даёт. Иначе нашлись бы дураки, готовые занять под 3200 %, потому что им не хочется считать. Знаете, кто-то должен сказать правду о кредитах, надоел всеобщий инфантилизм. В середине девяностых я утром не знал, чем буду кормить двух лежачих инвалидов вечером и чем их лечить в течение дня, но ни копейки не то что в кредит не взял, не одолжил ни у кого. И работы не было. И никто не умер, все выжили. А теперь под 800 % берут, чтобы купить новый мобильник.
Кредит «для бедных» — это порождение навязанной модели потребления. Когда человек выпрыгивает из штанов, чтобы потреблять так, как это «положено» (непонятно кем и почему) в «его круге». Ведь как можно перебиться без нового мобильника, когда он — «у всех»?
Кредит «для бедных» — это порождение навязанной модели потребления. Когда человек выпрыгивает из штанов, чтобы потреблять так, как это «положено» (непонятно, кем и почему) в «его кругу». Ведь как можно перебиться без нового мобильника, когда он — «у всех»? Или без нового «мерседеса», когда у коллеги такой есть? А денег нет. А тут — банковская конторка, которая предлагает чуть ли не бесплатный кредит даже без предъявления документов. И вот мы уже (простите, по дури своей) в петельке, которая затягивается всё туже и туже. И когда граждане понимают, что отдавать приходится свои деньги, а их опять нет, то начинают кричать, что правительство должно им помочь, например, выплатить валютную ипотеку. И ни у кого в сердце не шелохнётся: а я договор-то читал, когда подписывал? Помочь им — означает, что кто-то другой должен заплатить из своего кармана. Из бюджета, который формируют собранные с нас налоги, или за счёт банка. То есть благодаря тому, что собственники банковских депозитов недополучат свой процент. Почему я из своей рублёвой зарплаты должен платить за ваш валютный кредит? Создаётся впечатление, что брать в долг готовы все, а вот на то, что взятое придётся вернуть, рассчитывает далеко не каждый.
Кто такая старушка-процентщица?
— Как вы думаете, совместима ли работа банков и микрофинансовых организаций с православием?
— Банковский кредит и кредит микрофинансовой организации — разные вещи. Банковский кредит происходит из приносящего прибыль использования временно свободных денег клиентов. При этом проценты (плата за использование кредита) диктуются либо рынком («как у большинства»), либо спекулятивным сговором. Если процент по кредиту не превышает собственные потребности банка и среднюю по рынку норму прибыли, то такая работа православию не противоречит.
А МФО... Помните старушку-процентщицу у Достоевского? Это МФО и есть. Для меня, по крайней мере. И конец их прописан в «Преступлении и наказании» весьма недвусмысленно. Ростовщический кредит — это использование небольшого начального капитала по принципу пирамиды: выдача в долг под излишне высокие проценты изначально небольшой суммы, потом — новой суммы, преумноженной за счёт включения этих избыточных процентов, и т. д. Такой род деятельности с православием принципиально несовместим.
Любая банковская деятельность по определению предполагает платность всех оказываемых услуг. И вы за них тем или иным путём заплатите, заметно или незаметно для вас. На мой взгляд, Церковь не должна никак участвовать в банковской деятельности. Церковь, напротив, должна разъяснять, что жизнь в кредит — это одна из основных бед (хотя одновременно — и основной закон) современной капиталистической экономики.
Церковь всегда учила жить по средствам. И в то же время, понимая, что не все могут одинаково обеспечивать свое благосостояние, Церковь призывает разделять излишнее в пользу неимущих.
Церковь всегда учила жить по средствам. И в то же время, понимая, что не все могут одинаково обеспечивать своё благосостояние, Церковь призывает разделять излишнее в пользу неимущих. Вот в этом и есть внешняя (т. е. не связанная с обеспечением её собственного существования как института) экономическая функция Церкви, а никак не в каких-то организационных формах поддержки банковского, например, бизнеса.
— Может быть, для ростовщиков не было бы работы, если бы банков у нас было больше?
— Я глубоко убеждён, что число коммерческих банков на нашем рынке избыточно. Сейчас разворачивается процесс «прополки»: регулятор расчищает рынок от излишней «поросли», которая мешает его нормальному развитию. Но и нынешнего количества банков нам — при нашей узко локализованной экономической активности, при узком финансовом рынке, при ограниченных экспортно-импортных операциях — многовато. Лучше два-три десятка устойчивых и ответственных структур с развитой филиальной сетью, рассчитанной на обслуживание максимального числа клиентов, чем сотни банков, работающих только на один «карман» или исключительно на спекулятивные сделки.
