Бетонная безнадёга
Коломна - древний русский город на полпути из Москвы в Рязань. Пара часов на электричке. Соседка с сумкой-тележкой подсказывает: «Услышите названия платформ «Шиферная», «Цемгигант» - значит, скоро ваша».
«Да, красивые названия, - смеётся в ответ на мой рассказ Елена Дмитриева, удивительно изящная и очаровательная женщина, основатель уже нескольких коломенских музеев. - Я там родилась, под цементной трубой. Вокруг было ещё несколько заводов - химический, асбестовый, фосфоритный... Люди утром выходили из панельных многоэтажек на остановку. Если шёл снег, на шапках в тепле появлялась плотная цементная корка. Кругом зацементированная серость, однообразие, уныние».
Отец Елены - из деревенских. Начинал электриком, работал на том самом цементном заводе инженером и настойчиво делал из дочки человека: коньки и лыжи - с 3 лет, математика за 1-й класс - ещё в детском саду. А ей больше хотелось петь, рисовать и танцевать. К концу школы родители решили: поступай, мол, хоть в коломенский пединститут на преподавателя математики - без денег на жизнь не останешься. Польза и правда была: ежедневное решение задачек тренировало мозг, позволило получить ещё и экономическое образование и уйти в бизнес. Тут уже был простор для «творчества». Хотя опять притянул цемент: с мужем занимались железобетонными конструкциями - столбами, заборами. И даже автономными системами канализации - септиками.
«У нас в Коломне ещё в начале XX века воду брали из реки, была профессия водовоза, - рассказывает Дмитриева. - Но вода в реке из-за городов и заводов стала настолько грязной, что купчиха Шевлягина на свои деньги сделала в городе водопровод с артезианской водой. Мы недавно восстановили одну из площадей со старинной мостовой и красивую чугунную колонку - «Шевлягинскую бассейку». А вот с канализацией по-прежнему беда. В той же Коломне в старой части города даже у некоторых многоквартирных домов туалет на улице. Но город, сохранивший частичку русской дореволюционной атмосферы, завораживает».
Тайная красота
«Башни старого Кремля, церкви и тихие улочки со старинными домами на Посаде (так раньше называлась часть города за кремлёвскими стенами)... Мы купили здесь участок. Пока строился дом, начала читать книги об истории Коломны, её архитектуре и людях. И постоянно наталкивалась на упоминания о яблоневых садах и удивительной «белопенной» яблочной пастиле. Но что это и куда делось? Ведь были целые фабрики».
Ну, куда делось - во время революции было не до яств, потом и фабрики разорили, а рецепт забыли. Но Лена уже загорелась: с подругой-компаньоном начали ставить кулинарные эксперименты на собственной кухне, старинные рецепты искали аж в Ленинской библиотеке в Москве. И уже грезили, как можно вернуть Коломне её прежние уют и красоту. Презентацию своей «стряпни» приурочили к городскому празднику - всё приготовленное ушло влёт. К собственным сбережениям удалось добавить грант от благотворителей и создать в зданиях старой фабрики музей пастилы.
«Я неправильный бизнесмен, - улыбаясь, говорит Елена. - Так нельзя: очень тогда волновалась, переживала». И не обращала внимания, что постоянно болит желудок. А когда к сентябрю 2011 г. наконец был готов новый музей - вернее, Музейная фабрика пастилы - с необычной театрализованной программой и купеческим чаепитием, она пошла к врачам. Вердикт был страшен: рак. Год ушёл на борьбу, операцию, восстановление. «Когда стоишь на пороге смерти, можно сдаться или использовать возможность понять, ради чего стоит жить. Это - любовь». К семье, в которой уже две взрослые дочери: им Лена позволила заниматься тем, к чему душа лежит, - старшая, например, учится на коневода. К друзьям. И, конечно, к своему делу.
В Коломне уже несколько необычных музеев: Музей исчезнувшего вкуса, Музейная фабрика пастилы, Музей коломенского калача... «Хочется вернуть и давно забытые вкусы, и нашу красивую русскую архитектуру, и даже звуки, описания которых остались в книгах, - рассказывает Дмитриева. - У нас в команде уже есть своя «банда» скоморохов с гуслями, гудками, жалейками, бубнами». К слову, с 2011 г. количество туристов в Коломне удвоилось - более 100 тыс. в год, а в команде - более 120 человек.
«Коробочки для пастилы с этикеткой начала прошлого века нам делают инвалиды - мы посчитали важным дать возможность этим людям заработать», - говорит Елена. Экскурсии по музеям театрализованные, поэтому среди сотрудников музеев есть актёры, причём некоторые переехали в провинцию из Москвы, а один аж из Сербии. «Я раньше работал в нефтяной компании, - рассказывает Дмитрий Лихачёв, проводив очередную довольную группу из «Калачной». - Денег там, конечно, больше, но скучно. Да и ритм большого города выматывает».
Спрашиваю Лену: бардак, бюрократические стены, которые надо прошибать лбом, - не хотелось всё бросить, уехать за границу? «Я недавно смотрела, как делают яблочный сидр в Англии и Франции, - мы, кстати, тоже скоро будем делать. Побывала в усадьбе Ива Сен-Лорана в Нормандии. Он несколько раз посещал Россию, изучал русские народные костюмы и, вдохновлённый русским стилем, построил у себя в поместье «Русскую дачу». Представьте: высокий берег Ла-Манша - и вдруг бревенчатый сруб с резными наличниками на окнах ... За границей, конечно, комфортно. Но мне нравится, что я могу что-то улучшать вокруг себя, делать что-то на пользу людям, которые здесь живут или приезжают на день-два. Приятно наблюдать за теми, кто приезжает с чуть надменным видом: чем вы тут нас удивите, в провинции? И вдруг меняются на глазах, пишут в книге гостей о радости сопричастности к России и её истории, о гордости за страну. Это дорогого стоит».
