«В колонии хоть накормят!». Бывшие заключенные о жизни после срока

И если в вакансиях российских работодателей зачастую можно встретить пометку «кроме лиц с судимостью», то в США весьма успешны стартапы и компании, работниками которых становятся бывшие заключенные. Такой бизнес организовал, например, Даррелл Джоб. Мужчина сам неоднократно имел проблемы с законом и хорошо знает, как бывшим заключенным тяжело адаптироваться к нормальной жизни, устроиться на работу и избежать повторного лишения свободы. Он создал успешный стартап: в этом году ожидаемый доход его компании - 10 миллионов долларов. Четверть ее работников – осужденные. Они не только имеют постоянный заработок и хорошую оплату труда, но могут даже стать совладельцами компании. 

Как вопрос адаптации устроен в России? АиФ.ru поговорил с людьми, побывавшими в колониях, и узнал, как складывалась их жизнь после того, как они исправились.

Олег М., 39 лет, Калужская область

Я первый раз попал в колонию по юности, по дурости, в 16 лет. Родители бухали. И к тому времени, как мне уже подошёл срок освобождения, их обоих не стало. Квартира у нас была не приватизированная, коммунальная, и она перешла соседям. По сути, идти мне было некуда и не к кому. Остался лишь младший брат. Но я даже не мог узнать, где и с кем он живёт, так как опека его определила в детский дом. У меня даже паспорта не было. Я его к тому времени, когда меня посадили, ещё не успел и получить. А чтобы сделать – нужны деньги. А где их взять? На работу меня никто не брал – судимый. Жить мне негде, надеть нечего, да что там! - жрать нечего! Я несколько месяцев жил по подъездам да подвалам, но разве так долго протянешь? Вот и пришлось мне пойти снова на преступление. А иначе как? В колонии меня хоть накормят! Есть кров и работа, одежда. Так я решился на новое преступление. Опять отсидел. Вышел – брата уже из детского дома выпустили. Но зачем ему я – ярмо на шее? Я вроде не больной, не инвалид, но у меня нет никакой профессии, чтобы на работу устроиться. Да и судимый я… А судимый потому, что у меня нет денег, чтобы госпошлину оплатить и хотя бы паспорт получить. А без паспорта не регистрируют, а без регистрации никуда не берут на работу. Вот такой замкнутый круг. Куда деваться? Пошёл снова на кражу. Опять сел. Украл из кондитерской кошелёк бухгалтера. В этом буфете мой бывший одноклассник работал охранником, как оказалось. Он меня и поймал. Да я особо и не пытался убежать. Куда мне идти – у меня ни кола, как говорится, ни двора. Вот как жизнь повернулась… А за одной партой сидели. 

Освободился я после очередной отсидки два года назад. В колонии познакомился с батюшкой. Он пригласил меня поехать в монастырь. Забрал из колонии и теперь я тут тружусь, помогаю. Тут у меня есть и кров, и еда. Спасибо, церкви, а иначе не знаю, чтобы со мной было. Пришлось бы, наверное, опять идти на преступление… 

Сергей Бычков, 40 лет, Волжский

Нашёл правду. Поехавший на коляске в Москву инвалид всё-таки получит помощь Подробнее

Я освободился уже 20 лет назад, но на нормальную работу меня не берут до сих пор. Как говорится, клеймо на всю жизнь. Сел по глупости, за воровство по пьянке. Давали мне три с половиной года, но я вышел на 8 месяцев раньше. Жизни, считай, не было после. Как какое похожее преступление – милиция, тогда ещё она так называлась, дёргает меня. Где был? Что делал? Мне пришлось даже место жительства сменить и прописку, чтобы хоть как-то от меня отстали. Потом попал в аварию, сделали операцию. Неудачно. Стал инвалидом-колясочником. Жена ушла, а детей в приют забрали. Сколько я бился! Даже на коляске ездил в Москву. Помню, приехал в инвалидном кресле прямо к главному прокурору Волжского. А он на втором этаже сидит. Меня сын поднял. Я ему рассказал, что мне детей не отдают, потому что работы нет и судимый. Да где же её, работу, взять? Всё, что предлагают — дворником за минималку. А мне ещё двоих детей поднять надо! Группу инвалидности после аварии мне дали вторую, ограниченно рабочую. Недавно я женился. Всё легче. Дети живут со мной. Я считаю, что мне тогда помог этот прокурор их вернуть. А вот опека, ПДН и полиция хотели и дочку, и сына у меня просто забрать в детский дом. Мне пришлось им пригрозить статьёй «Доведение до самоубийства». 

Специальность я ещё в колонии приобрел – «портной». Но по ней не работаю. Перебиваюсь случайными заработками.

К Путину за правдой. Инвалид Сергей Бычков поехал в Москву на коляске. Подробнее в статье>>

Дарья, 33 года, Выборг

Я освободилась давно. Уже десять лет прошло. Судили за воровство 158 статья УК РФ.

Вышла – никому не нужна. Я – сирота. Родных нет. Жилья нет. С судимостью на работу не берут. Сначала ткнулась к знакомым. Но они напрочь отказались помогать чем-либо. И я решила – землю буду грызть зубами, но работу найду. Мысли плохие, воровские, сразу откинула.

Так-то я никакой работы не чураюсь. Пошла на вокзал туалеты мыть. Получала меньше уборщицы. Едва на пачку дешёвых сигарет и пирожок с чаем два раза в день хватало. Жила какое-то время в подсобке на этом же вокзале. Но я никогда не отчаивалась, не опускала руки, и люди со временем увидели во мне достойного человека, который заслуживает уважения, а не отброс общества. Я пошла на учёбу и выучилась на работника торговли. Меня взяли в магазин, и с тех пор я работаю в торговле.

Пока училась – жила у знакомого. Он тоже бывалый. Наркоман. Но завязал, отсидел, открыл свой центр помощи для таких же, как он, и помогает и едой, и одеждой, переночевать дает. Мы с ним до сих пор в отличных отношениях.

В нашей стране абсолютно ничего не делается для бывших осужденных. Поэтому люди и теряются после выхода, заезжают обратно. Потому что на воле никто им не поможет. Вот если бы по всей стране сделали центры для тех, кто освободился, кого никто не ждет на воле. Чтоб парень или девушка могли хоть на первое время получить там питание и крышу над головой... Это было бы очень хорошо. Ведь многие выходят с профессиями, которые получили в лагере, но на воле со статьёй их никуда не берут. Хотя мастера из лагерей отличные. Такие штуки многие способны делать! И плотники замечательные, и каменщики, и строители. Но найти работу не могут. В таких центрах нужно помогать с поиском и устройством на работу. Плюс многим нужна помощь в восстановлении документов – кого-то жилья лишили, пока на зоне был, кто-то паспорт не может получить.

Если бы такие центры были везде, я уверена, что и по второму, и по третьему разу на зону бы больше никто не заезжал. А так что делать? Чтобы выжить, я подчеркиваю ВЫЖИТЬ! приходится идти на риск и на преступное деяние. А там как карта ляжет… 

Дмитрий Епихин, 45 лет, Волгоград

У меня случилось в жизни ДТП со смертельным исходом. Человек буквально погиб у меня на руках. Меня осудили на 2,5 года и отправили в колонию. Восемь лет назад я вышел. Когда оказался на свободе, то лично я не столкнулся с каким-то отторжением. До заключения я работал на предприятии, где достаточно серьёзное отношение к подобным вещам, но директор ценил меня как хорошего специалиста и без проблем восстановил на прежнем месте. Потом я, правда, уволился с этой работы. Стало тяжело добираться, дорога отнимала много времени. Решил организовать свой бизнес – стал торговать на рынке автомобильными маслами. Я познакомился с хорошей женщиной. Ну как сказать, познакомился… Мы и до этого знали друг друга, с детства. А тут судьба, что называется, свела. Моя первая жена оставила меня, еще когда я был в заключении. Что поделать? Тяжело женщине одной, нашелся, кто её поддержал – я её не осуждаю и зла не держу.

Я хочу сказать и в защиту колоний. Есть люди, которые оказались за решёткой и не окончили школу, не приобрели профессию. Их там обучают, выдают аттестат, они могу получить профессию. Это то, чему я сам был свидетелем. Но когда человек выходит и пытается устроиться на работу, то в большинстве случаев с этим сложности. Да и общество не особо принимает бывших заключенных. Нет никаких механизмов, позволяющих им встать не путь исправления, получить помощь, поддержку. 

Сейчас я служу в храме, помогаю батюшке, и мы стараемся со своей стороны оказать духовную, и не только, поддержку освободившимся из мест заключения. Несколько раз в год мы ездим служить в колонию. Набираем с собой конфет, пирожных. Батюшка служит литургию, причащает ребят, общаемся. Потом многие, когда выходят, приходят к нам, чтобы как-то установиться. Мы стараемся им найти работу, жильё, поддерживаем, чтобы человек опять не скатился и не попал за решётку. Есть у нас даже такие люди, которым выходить через 5-10 лет, но они уже заручились поддержкой от храма. Что, когда они выйдут, найдут тут и одежду, и работу, и еду. 

Также у нас в Волгограде есть несколько реабилитационных центров, которые батюшка поддерживает. Они практически частные и держатся на энтузиазме организаторов. Сами снимают большие дома и дают кров и работу нуждающимся. Там не только бывшие заключенные, но и разные люди, попавшие в сложную жизненную ситуацию.

Карина Г., 39 лет, Ростов-на-Дону

Я освободилась меньше года назад. За распространение наркотиков мне дали пять лет, но я вышла условно-досрочно на 7 месяцев раньше. Вышла без документов, без справок. В колонии я получила инвалидность. II группа. Энцефалопатия с паркинсонизмом. Ходила в ходунках, нога подворачивалась, не держала равновесие. А тут как раз ежегодное переосвидетельствование… Мне просто повезло, что я познакомилась со священником – отцом Андреем. Подруга мне про него рассказала, которая также отбывала срок. Отец Андрей не просто помог, а буквально спас меня. Я ему благодарна буду всю жизнь. По его благословению все проблемы решает соцработник с его дома милосердия, Александр Георгиевич. Если бы не они, у меня бы не хватило ни сил, ни терпения восстановить всё.

Мне ещё повезло, что на воле моего возвращения ждал дедушка. Так что хотя бы мне было, куда идти. Вот, дождался. Дом оставил. Посмотрел, что я не вернусь к прошлому, и со спокойной душой отошёл к Господу 18 марта.

Работать особо мне сейчас здоровье не позволяет. Если только на удаленном доступе. Компьютер есть, желание тоже. А там дальше как Господь устроит. Щенка вот завела себе. Нянчусь теперь.

Я считаю, что в нашей стране помощи бывшим заключенным в плане адаптации нет никакой. Такие, как отец Андрей, на голом энтузиазме тянут это служение. Стараются. А чиновники, ну они о душе не думают. Так... Для галочки.