«Мы ждали детей 8 лет»
Когда они «начали мечтать» стать родителями, Рузалина не помнит. Познакомились с мужем в ночном клубе. Друг, с которым она туда пришла, представил ее как свою девушку. Антон не расслышал или не захотел расслышать. Они сразу поняли, что будут вместе: сейчас и всегда.
Восемь долгих лет мечта родить ребенка не осуществлялась. Много месяцев лечения, нервы, силы, деньги. Все впустую. Пара решилась на ЭКО. Снова неудача. Рузалина решает менять клинику. Второй протокол экстракорпорального оплодотворения, проведенный по квоте, оказался удачным. Даже слишком удачным, улыбается сейчас Рузалина.
«Когда я пришла на первое УЗИ, у меня уровень ХГЧ (гормон, по количеству которого определяют наступление беременности, — прим. редакции) буквально зашкаливал, — вспоминает Рузалина. — Мы в глубине души предполагали, что возможна двойня. Но мне врач осторожно так, чтобы не шокировать, говорит: „Их три, Руза!“. Я, конечно, едва не упала! Звонок мужу. Готовлю к такой новости: „Сядь, не то упадешь. Их будет трое!“. Позвонила сестре, никто практически не верил. Это была точка невозврата. Ведь я всю жизнь планировала, а тут хоп — и ты уже не владелец своей жизни. Я не знала, что будет дальше, выношу ли я, смогу ли».
«Точка невозврата»
Рузалину не спешили ставить на учёт по беременности. Врачи «тянули» до 12 недель и в платной, и в муниципальной поликлинике. Она считает, что им просто не хотелось портить статистику: не секрет, что многоплодная беременность в разы реже заканчивается благоприятно, чем одноплодная. «Мне постоянно предлагали редукцию (искусственное уменьшение количества живых эмбрионов под контролем УЗИ, — прим. редакции), — говорит многодетная мама. — Ни один врач не сказал, что есть вероятность спокойно доносить моих детей. Когда тебе такое говорят, ты начинаешь в это верить, врачи же опытнее. Поэтому все первые 12 недель — это был ад и токсикоз. Ты не знаешь, как себя вести, что ждет впереди. Потом моя беременная подружка случайно рассказала, что ходит на группу общения мам и там есть одна женщина, мама тройни. И она гинеколог! Я нашла этого врача, Анну Шихотарову, поехала к ней. Два часа мы общались, два часа я рыдала. И она единственная, кто меня поддержал. На следующий день выяснилось, что мой дом относится по прописке к женской консультации, в которой она работает. Я была счастлива! Анна Владимировна стала вести мою беременность».
«Торопыжки»
В январе 2018 года Рузалина Мищанчук лежала на сохранении. Угрозы не было, но Рузалина предпочитала перебдеть. Если у врачей появлялись опасения, всегда ложилась в больницу. Как-то после новогодних праздников она читала откровения молодой мамы тройни, где та рассказывала, как прошли ее роды. Вскоре у Рузалины все произошло точно так же.
«Я лежала на боку, вдруг — щелчок, и у меня отошли воды, — рассказывает девушка. — Я поняла, что я рожаю, хотя было еще очень, очень рано по сроку! Было очень страшно. Я не знала, что будет с детьми, ведь на сроке 28 недель никто никакой гарантии не даст. Вызвали дежурную бригаду, ведь было воскресенье. Главврач не работала, выходной, а мой случай как самый серьезный курировала она. Мне экстренно провели кесарево сечение. Дети родились с разницей в одну минуту».
«Ад наяву»
Ко всем роженицам, что лежали вместе с Рузалиной в палате интенсивной терапии после кесарева сечения, приносили детей на кормление, рассказывали об их самочувствии. Когда подходили к Мищанчук, никаких прогнозов не было. Гинеколог по своим каналам узнала, что дети родились с критически малым весом: 960, 980 и 1315 граммов. Но живы все.
Новоявленная мама потихоньку приходила в себя, мучаясь от неизвестности. Внезапно на третий день ей резко стало плохо.
Рузалина вспоминает, как умоляла облегчить боль, но никто поначалу не заподозрил неладное. Ей кололи обезболивающие препараты, но всю ночь она не могла уснуть. На УЗИ определили, что у женщины оторвался тромб, моментально отправили в операционную. «На следующий день начался сепсис, и меня перевели в реанимацию, — рассказывает Мищанчук. — Все это время я ничего не знала о своих малышах. Дети были на первом этаже этого же роддома, а хирургия — в другом корпусе, но меня перевезли, я не могла даже навещать их».
Это были самые страшные дни ее жизни. Организм перестал выводить воду, отказывали почки. «Я была как надутый шар, руки и ноги одутловатые, от прикосновений к телу оставались вмятины, — рассказывает Рузалина. — Я не знала, буду ли я жить. Прошло три дня, мне каждое утро говорили: „Не кушай, готовься на всякий случай на операцию, могут забрать на удаление матки“. Врачи постоянно капали препараты, говорили, что анализы ужасные, состояние мое и детей ухудшалось. У сына Льва тоже начался сепсис. Лично я считаю, что это может быть из-за нестерильного инструмента. Но никого не виню и казнить не собираюсь. Мне советовали судиться, но я не стала ничего делать. Это был ад наяву».
Спустя полтора месяца молодую маму выписали домой. Она почти не могла ходить, организм был полностью истощен. К детям Рузалину пускали раз в день на час. Льва перевели в кардиоцентр на жизненно необходимую операцию на сердце, двое других сыновей, Маркел и Филипп, лежали в детском отделении.
«Самое сложное — принять»
Рузалина ездила к детям по разным больницам месяц. Когда не удавалось, узнавала о состоянии сыновей по телефону. Филипп набирал вес хорошо, и его первым выписали домой.
«Мое материнство началось с лайт-версии с одним сыном, — улыбается Рузалина. — Через три недели выписали еще двоих. Врачи мне сказали, что дети будут инвалидами, неходячими. Двое были неврологически перспективными, один полностью неперспективен — это Лев. Мне велели быть полностью готовой ко всему, включая ДЦП. Я прекрасно понимала всю сложность, которая меня ждала. Я знала, что сыновья могут быть больными, не ходить и даже не сидеть. Самым сложным было это принять. У меня началась рутинная жизнь. Хуже всего было осознание, что будущее будет тяжелым. Как врачи мне говорили, так я это и воспринимала».
Молодая мама начала реабилитировать детей. Контроль врачей — нефролога, невролога, окулиста, отоларинголога — дети проходили ежедневно.
«Я рыдала в подушку, — вспоминает Рузалина. — Потому что результат здесь и сейчас ты не видишь. Я не знала, надо это или нет. Я уставала невозможно, дети посещали всех специалистов, и не было понятно, есть ли польза. Сейчас, спустя год, двое уже вовсю ходят! И третий, Лев, я уверена, пойдет, хотя он голову начал держать только в шесть месяцев, а сел уже после года. Ему просто нужно время. И я понимаю: всё не зря. Если бы этого не делала я, этого не сделал бы никто».
«Папа зарабатывает деньги»
Антон, муж Рузалины, живет и работает в Тюменской области. У него нет возможности перебраться к семье: уровень зарплаты и специфика работы не позволят Антону найти что-то подобное в Челябинской области. Семья всю жизнь живет на два города. Хотелось бы воссоединиться, но Рузалина уверена: южноуральские врачи из города-миллионника на порядок сильнее врачей в небольшом городке Тюменской области. Мужу необходимо зарабатывать, ведь все эти реабилитации обходятся очень дорого.
Рузалине помогают обе бабушки. Она ездит к мужу, да и он выбирается к семье в любую минутку, когда есть возможность. Но она есть далеко не всегда, и случается, что Антон не видит жену и сыновей по три месяца.
«Силы любви»
К своему сегодняшнему возрасту (год и четыре месяца) Лев перенес две операции: на сердце и на глазах. Маркел — на сердце, у него сложный врожденный порок. «Это были самые сложные четыре часа, — рассказывает Рузалина. — Марка оперировали на холодное (то есть остановленное) сердце. Это было сложнее даже, чем время в роддоме. Когда ребенок только появляется, ты еще не ощущаешь всей силы любви к нему. Когда прожил с ним одиннадцать месяцев, это другой уровень привязанности. Но предстоят еще операции: одна у Филиппа и несколько у Маркела. У обоих недостатки формирования мочеполовой системы».
Более всего Рузалину трогает, когда ей пишут в соцсетях: «А с виду у вас здоровые дети». Она объясняет, что многие проблемы не видны с первого взгляда, что болезни далеко не всегда выражены внешне.
Двое сыновей компенсировали свою недоношенность. Молодая мама надеется, что пройдут все операции — и станет легче.
«Бог дает по силам»
«Несмотря ни на что, я очень жизнерадостный человек, — рассуждает Рузалина. — Значит, я должна все это вынести, Бог дает по силам. Пережить и справиться могла и должна я. Я решила рожать тройню, последствия могли быть гораздо хуже. Я не прошу от них олимпийских медалей, кубков, знать английский в шесть лет и быть лучше других. Я прошу не так много. Быть здоровыми, любить жизнь и ходить в самую простую школу».
Несмотря на бешеный ритм жизни, Руза выкрадывает время и на увлечения. Первое и основное — это фотография. Раньше она работала фотографом, а сейчас оттачивает навыки съемки на сыновьях. Они постоянные герои ее рассказов и комиксов. Рузалина развивает Instagram-аккаунт, где у нее тысячи подписчиков. В основном это молодые мамы, которые следят за тройняшками и радуются их успехам.
«Круглосуточная смена»
Режим у всех сыновей Рузалины одинаковый, тщательно выстроенный, иначе это будет «круглосуточная смена» без отдыха и сна для мамы. Встают одновременно, в районе 8 утра, едят вместе, обед, например, с 13 до 13:30. Спят мальчики в разных комнатах, иначе будут будить друг друга. Льва подкармливают еще и ночью, чтобы набирал вес. Мальчики дерутся, показывают уже свои индивидуальные характеры.
«Я покупала им всегда разные игрушки, думая, что, наигравшись, они будут меняться, — говорит Руза. — Не тут-то было. Они будут реветь, отбирать друг у друга, всем надо одну и ту же машинку. Маркел самый мягкий, он просто плачет, а двое других отберут — и рады. Они кусаются, толкаются».
Левчик, Маркуша и Филиппоша — так ласково называют сыновей Мищанчуки-старшие. Папа хотел Льва, мама — Филиппа. На Маркела «договорились» вместе.
«Когда мне пишут: „Какая вы молодец, разом отстрелялась“, мне очень смешно, — откровенничает Рузалина. — Девочки считают, что трое — это как один, но три раза. Нет, это совсем не так. С тройней многое в уходе для меня невозможно физически. Например, одновременно держать всем градусники. Сегодня Филипп первый раз принес мне тапочки. И я написала сестре: „А двое других принесут стакан воды и еду. В общем, в своей старости я уверена. Вот поэтому троих и родила“».
В комнате с трупом. Дети провели сутки у постели мертвой матери 
Больше, чем мамы. Спасая своих детей, они помогают и совершенно чужим людям 
«Дети уже в пол проваливаются». Как выживают в аварийном доме в Прикамье 
Ребенок-копилка. Многодетная мама собрала 5 млн, выдав сына за больного 
Золотой детский сад. 5 многодетных «светских львиц» 
