Петру Танаке 89 лет. Он родился на острове Хоккайдо в городе Эбецу. В годы Второй мировой служил в японской Квантунской армии и входил в летучий отряд смертников. А сейчас живёт в России.
Что значит Акио?
«Жалею ли я, что моя судьба сложилась именно так? — глаза старика грустнеют, он надолго задумывается. — Пожалуй. Ведь в Японии я бы унаследовал гостиничный бизнес отца, стал бы большим человеком. А здесь... В России я чужой, своим так и не стал».
Настоящее имя Петра — Акио, в переводе с японского — «яркий мальчик». Русское имя он получил в 60-е гг. ХХ в., когда ему выдали советский паспорт. Так решила сотрудница паспортного стола: «Акио — непонятное имя, будешь Петькой!»
Он родился в 1927 г. на японском острове Хоккайдо. Его отец, Томитити Танака, был успешным бизнесменом, владельцем двух фешенебельных гостиниц в Саппоро и Эбецу. Мама умерла, когда мальчишке не было и пяти лет.
«Я хулиганом рос, — вспоминает Акио. — С друзьями бегали на речку, ловили рыбу. У моей бабушки было своё хозяйство, гуси, куры. Забирались к ней в огород, воровали яйца, потом жарили на костре. Но при этом учился я хорошо, хоть и прогуливал уроки».
Он окончил восьмилетку, когда уже шла Вторая мировая. Японские власти призывали молодёжь идти добровольцами на фронт. Акио размышлял недолго.
«Вскоре после смерти мамы отец привёл в дом женщину, — вспоминает японец. — У неё был крутой нрав, за любую провинность мачеха сильно меня била. Поэтому, как только окончил школу, сразу записался в армию».
Акио Танака попал в известную Квантунскую армию в 1943 г. Крупнейшая группировка императорских вооружённых сил Японии — более миллиона солдат — базировалась тогда в Маньчжурии. Юноша проявил себя как бесстрашный воин — он с блеском выполнил задание по поимке высокопоставленного «языка».
«Мы с группой солдат пробрались на территорию китайских войск и захватили в плен генерала, — вспоминает Танака. — За выполнение задания мне дали золотую звезду, звание сержанта — по-нашему оно звучит как “гунсо”. И предложили записаться в бригаду смертников».
Кто не боится умереть?
Смертники в японской армии — привилегированная каста воинов. Каждый знает слово «камикадзе». Так изначально называли военных лётчиков, которые, жертвуя жизнями, направляли свои самолёты на укрепления противника. А для сухопутных смертников есть другое слово — «тэйсинтай». Их кодекс подразумевает презрение к гибели: «Смерть легче пуха, ты её даже не почувствуешь, поэтому бояться умереть не стоит. Всё произойдёт мгновенно, и душа твоя обретёт вечность, а имя — уважение в обществе».
Акио Танака был пулемётчиком и, как признаётся, буквально сросся со своим оружием. «Китайцы атаковали тысячами, и я стрелял, не останавливаясь. Меня ранили в обе руки, за это позже наградили», — он показывает следы. Пуля прошила обе руки чуть ниже локтей. Но даже раненый, он не выпустил пулемёт и не ушёл с поля боя. А в 1944 г. рядом с самураем взорвался снаряд. С тех пор один глаз у Танаки не видит.
Его судьба переломилась навсегда в августе 1945 г. В молниеносной Маньчжурской операции советские войска пленили более 600 тыс. бойцов Квантунской армии. На боевой дух японцев сильно повлияли атомные бомбардировки Хиросимы и Нагасаки. Кроме того, 15 августа 1945 г. с призывом о капитуляции по радио выступил император Японии Хирохито. Попал в советский плен и гунсо Акио Танака.
«Нас хорошо содержали, не били, кормили вовремя, — вспоминает японец. — Из Китая в товарных вагонах отправили в Хабаровск. 10 лет я провёл в лагере № 16. Работал на лесоповале вместе с другими военнопленными. А потом людей начали освобождать. Солдаты садились на пароходы и отправлялись в Японию, а почти все командиры остались. Мы были уверены, что на родине нас повесят или расстреляют как предателей своей страны. У нас закон строг!»
Как распускается сакура?
Так японец Акио стал советским гражданином — уехал во Владивосток, где окончил курсы мотористов. Тогда же получил советский паспорт и стал Петром Танакой. Устроился работать на пассажирский пароход «Иван Кулибин», который развозил советскую молодёжь на героические стройки Магаданской области. На судне встретил и полюбил русскую женщину Марию Петровну, она была корабельным врачом. Правда, семью они так и не создали. Зато Пётр познакомился с родственниками женщины, один из которых работал милиционером в Ленинграде. Он-то и помог японцу в середине 1960-х перебраться в Ленинградскую область.
«Родственник предложил устроить меня в милицию, но мне не хотелось. Зато я с удовольствием согласился пойти работать в совхоз “Фёдоровское”. Много специальностей перепробовал: и коров пас, и кочегаром работал, и электриком. Так жизнь и пролетела».
Бывшие коллеги Танаки говорят, что более трудолюбивого человека не сыскать. И главное — он вообще не пьёт. Как лучшего работника японца даже несколько раз награждали путёвками на Чёрное море — Пётр побывал в Сочи, Адлере, Сухуми, Гаграх. В «Фёдоровском» он проработал 18 лет, а после вышел на пенсию.
Когда совхоз развалился, ему дали земельный пай. Он мог бы его выгодно продать, но едва ли не единственный из фёдоровцев отдал землю бесплатно соседнему совхозу «Детскосельский», который расширял свои угодья.
Все эти годы Акио не терял надежды найти японских родственников.
«В 1970-х гг. я поехал в Ленинград в генконсульство Японии и рассказал там свою историю. Они отправили запрос на родину. Оказалось, что отец давно умер, а сестра на письмо так и не ответила. Видимо, до сих пор считает меня предателем и не может простить. По нашим обычаям всю семью сдавшихся в плен покрывают позором».
Сегодня участник советско-японской войны живёт в крошечной однокомнатной квартире в деревне Поги. За свою долгую жизнь он несколько раз женился, но пережил всех своих жён. А вот детей так и не завёл. Это единственная тема, на которую он наотрез отказался разговаривать. Быть может, причина бездетности — в японских обычаях, в нежелании передавать свой несмываемый позор потомкам?
В свои без малого 90 лет Акио выглядит прекрасно. Раньше, пока было больше сил, занимался тяжёлой атлетикой. «Но настоящая моя страсть — это фотография!» — говорит японец. Мою камеру он внимательно осматривает и прицокивает языком, отдавая дань уважения её изготовителям. Когда сообщаю, что фотоаппарат японский, замирает. А после грустно улыбается.
«Хоть бы одним видящим глазом на Японию взглянуть! Так хочется посмотреть, как изменилась моя родина, как живут теперь там люди. И особенно — как распускается сакура. Она для меня — как для русского белая берёзка. Это больше чем просто дерево или символ. Это нечто сакральное, связывающее с родом, историей, корнями».
От журналистов «АиФ» об Акио Танаке узнали в японском консульстве в Петербурге. И пригласили его в гости. Акио очень волновался перед встречей, вспоминал японские слова. Из консульства информация о нём улетела в Японию. Там попытаются разыскать родственников «последнего самурая». А местные благотворительные организации уже собирают деньги, чтобы Танака смог съездить в Японию.
