12 августа исполняется 20 лет со дня гибели атомной подводной лодки «Курск». Трагедия в Баренцевом море унесла жизни 118 человек.
Один из погибших моряков – капитан 1-го ранга Владимир Багрянцев – как начальник штаба 7-й дивизии был старшим на борту субмарины. Его вдова Екатерина после трагедии училась жить заново: без Володи.
Наука ждать
Старшим на борту АПРК «Курск» Владимира Багрянцева назначили в последний момент – изначально предполагалось, что во время учений он выйдет в море на другой подлодке. К тому времени за плечами морского офицера было 20 лет службы на Северном флоте. И все эти годы рядом была Катя. Она вышла замуж за Владимира в 1979 г., когда тот учился на 5-м курсе Высшего военно-морского командного училища им. Нахимова. Свадьбу сыграли спустя полгода после знакомства. Сама она в тот момент тоже была студенткой. Оба супруга – из семей военных моряков. Их старший сын родился в Севастополе, младший – уже на севере.
Екатерина говорит, что самое сложное для жены морского офицера – научиться ждать: «Володя уходил в море на месяц, два. Связи никакой – на подводную лодку ни письмо не напишешь, ни по телефону не позвонишь. На муже была большая ответственность. В 33 года его назначили командиром атомной подводной лодки «Краснодар» (лодка того же проекта и класса, что и «Курск». – Ред.). Это было в гарнизоне Западная Лица (негласная столица Северного флота. – Ред.)».
Во время службы Владимира Багрянцева в Западной Лице в гарнизоне произошла трагедия. Отсюда в 1989 г. ушла атомная подводная лодка «Комсомолец» и не вернулась. «Муж хорошо знал погибший экипаж. В свой последний отпуск в 2000 г. Володя был в Петербурге на Серафимовском кладбище, где похоронены моряки «Комсомольца». Поставил свечки на могилы ребят. А через полтора года сам упокоился на этом кладбище».
АПРК «Курск» ушёл в свой последний поход 10 августа 2000 г. Накануне, 9 августа, Владимир и Екатерина разговаривали по телефону. Екатерина отдыхала с сыновьями в Севастополе, городе их юности, где они познакомились и сыграли свадьбу. В день трагедии, 12 августа, она села в поезд Севастополь – Москва. Знакомые, которые встречали её 14 августа в столице, уже всё знали. Именно 14 августа по ТВ впервые прошло сообщение, что «подлодка «Курск» легла на грунт». Екатерина с детьми вылетела в Мурманск, а оттуда в гарнизон Видяево, который последние три года был их домом.
Зашла в квартиру, а там всё напоминает о муже: раскрытая книга, лежащая на столе в комнате, чашка на кухне. «Казалось, Володя сейчас позвонит или вот-вот приедет».
Русский богатырь
Посёлок Видяево был переполнен людьми – туда съехались родители моряков, друзья, журналисты, психологи и врачи для оказания помощи близким военных. В квартире Багрянцевых яблоку негде было упасть. Друзья не оставляли Екатерину ни на минуту. А она сама переживала за сыновей. Старшему было 18 лет, младшему – 11: «Сказать, что они любили отца, – значит ничего не сказать. Для них он был и самым близким другом, и советчиком».
В Видяеве Багрянцева запомнили как обаятельного, открытого и доброго человека. Одна из подчинённых Багрянцева, в одиночку растившая троих детей, с благодарностью вспоминала, как её ребята, зашедшие в гости к сыновьям дяди Володи, обязательно приносили гостинцы: «На свою зарплату в 8 тыс. руб. он умудрялся содержать жену, двоих детей и помогать окружающим».
Владимир Тихонович не любил разглагольствовать. Главным для него было действие. Его отец-моряк однажды обмолвился, что был случай, когда Володя пошёл в жерло атомного реактора. А знакомые вспоминали, как в одной из поездок на всех не хватило места в машинах, и Багрянцев единственный пошёл пешком – 7 км по горному серпантину. Он мог распекать подчинённых, но делал это необидно, без злобы. В нём были русский размах и удаль. Рядом с ним было удивительно спокойно, такой человек-скала.
…О том, что экипаж подлодки погиб, официально объявили 21 августа. В Видяеве Екатерину уже ничто не удерживало. Власти предложили семьям погибших моряков квартиры в тех регионах, которые они сами выберут. Екатерина выбрала Петербург. В этом городе они жили в 1994–1997 гг., когда Владимир учился в Военно-морской академии на командном факультете. И в тот же период произошла важная для них встреча. «Академия находится на той же станции метро, что и Серафимовское кладбище. Однажды мы решили зайти в храм, расположенный на этом кладбище. Встретил нас священник Василий Ермаков. Это известный батюшка, старец. Правда, мы этого не знали. Батюшка, увидев Володю, произнес: «Русский богатырь». А Володя действительно большой – под 2 метра ростом.
Муж не всегда сходился с людьми, присматривался. А здесь как-то сразу прикипел к отцу Василию, доверился. Вернувшись после академии на флот, он каждый год старался приезжать в Петербург, к батюшке. В последний отпуск в 2000 г. подарил ему часы в виде морского штурвала. Так и стал отец Василий рулевым нашей семьи. Благодаря его молитвам мы с детьми и выжили. Я трудилась в храме преподобного Серафима Саровского. Весной 2002 г. на кладбище рядом с храмом похоронили Володю».
Предчувствие трагедии
«Когда в октябре 2000 г. началась операция по подъёму тел погибших, я батюшке несколько раз говорила: «Володю нашли». Он: «Нет, ещё не нашли», – продолжает Екатерина. – Отсек за отсеком разбирали. И это же не то, что они там все на своих рабочих местах были. Наконец позвонили из штаба флота, пригласили на опознание, и я в феврале 2002 г. полетела. Это был тяжёлый момент… Мне предлагали, чтобы со мной рядом находился врач. Но я сказала: «Нет, буду одна». Выкатили каталку. Я Володю опознала. Слёз не было, только леденящий холод. Передала офицеру набор для погребения, чтобы в цинковый гроб положили.
Ещё до опознания мне выдали небольшой пакет с вещами мужа. Володя был во втором отсеке, где всё горело, но крест и цепочка сохранились, их обнаружили! И ещё икону. Муж в нагрудном кармане военной куртки носил маленькую бумажную иконку Владимирской Божией Матери. Несмотря на пожар и пребывание больше года в солёной воде, икона сохранилась.
После опознания мы с Володей из Мурманска в одном самолёте прилетели в Петербург. Похороны прошли 12 марта 2002 г. Отпевал Володю отец Василий. Когда батюшку попросили поделится воспоминаниями, он сказал, что в их последнюю встречу почувствовал: пребывание Владимира на земле исчисляется месяцами, неделями, может, днями. «И вы его не предупредили?!» – «Зачем? Я за него молился. Он уже созрел для вечности». Ещё батюшка говорил, что «Курск» – это краеугольный камень новой России».
Младший сын Владимира Багрянцева продолжил морскую военную династию. Поступил в Нахимовское училище и сегодня служит на Северном флоте, как когда-то его отец.
Екатерина трудилась в трапезной Серафимовского храма вплоть до 2007 г. Потом перешла в другой храм, где работает по сей день. Для неё как для верующего человека смерти не существует.
Вера в то, что ребята и по смерти живы, что живы их души, поддерживает многих родственников погибших моряков экипажа «Курск». Они помнят, когда экипаж официально объявили погибшим и в Видяеве трижды в день служили панихиды, в небе над посёлком стояли двойные радуги. Ни до, ни после таких радуг в посёлке не видели.
Пронзительно звучат слова одной из мам, потерявшей на подлодке сына: «Я считаю, что они ушли в длительный поход. За нас, за Россию». Точнее и не выразить подвиг экипажа. Потому и отдалось это болью в сердце каждого в нашей стране, потому что понимали: «За нас, за Россию».
«Отчаиваться не надо» – это слова из предсмертной записки капитана Колесникова, которую он писал в искорёженной взрывом лодке уже в темноте, на ощупь. Они и сейчас несут свою небесную вахту за нас, за Россию, чтобы мы на земле ни в коем случае не отчаивались.
