Небольшой городок Сегежа известен многим, в первую очередь, благодаря своей колонии — здесь отбывал наказание Михаил Ходорковский. Есть участок общего, есть и участок строгого режима. Многие осужденные после освобождения остаются в Сегеже — устраиваются на работу, находят жилье. Когда прохожие обнаружили тело школьника, погибшего от множественных ножевых ранений, первая мысль местных жителей была: «Кто-то из освобожденных взялся за старое». Была версия и о беглом преступнике, хотя руководство колонии сообщило: никаких ЧП на территории не происходило.
Тело Влада Румянцева лежало рядом с сегежской лыжной трассой. Видно было, что мальчика сначала били, потом нанесли ему несколько ножевых ранений, от которых он и скончался. Погибший не был, как сейчас говорят, «ботаником» — нормальный парень из благополучной семьи. Учился в 5-й сегежской школе, был тихим, спокойным подростком. У него была девушка, которой он посвящал трогательные стихи и оставлял их на ее страничке в социальной сети. Занимался спортом. Кстати, первым человеком, предположившим, что Влад мог погибнуть от рук сверстников, стала его тренер по лыжам.
Знали, но не спасли
Вскоре выяснилось, что о конфликте среди подростков знали многие взрослые. А вот руководство школы, по уверениям директора Валентины Куропаткиной, было не в курсе происходящего. К ним, как она рассказала, никто не обращался. Родители Влада Румянцева, впрочем, говорят прямо противоположное. К Владу давно уже начали цепляться местные хулиганы: ему буквально не давали прохода, избивали, вымогали деньги. Родственники ходили разбираться в школу, не помогло.
«Бездействие школы очевидно. Мы ходили, говорили, что ему угрожают, проходу ему не дают, деньги с него выбивают, и если он не принесет деньги, то получит определенное количество ударов», — рассказала бабушка убитого мальчика Вера Гусева.
О том, что произошло дальше, пока можно только догадываться. Следственные органы воздерживаются от комментариев, поэтому город полнится слухами. Якобы отец Влада, отчаявшись добиться понимания у ответственных лиц, решил сам разобраться с хулиганами. Те испугались взрослого мужчины, но решили отыграться на ребенке...
И убийство, и ограбление
По версии следствия, двое подростков (одному — 14 лет, другому — 15) «в вечернее время 9 февраля, находясь в лесном массиве, напали на своего знакомого 15-летнего сверстника, с которым вместе гуляли. В ходе нападения подозреваемые, испытывая личную неприязнь к подростку, избили его, а затем начали колоть ножом. От полученных повреждений мальчик скончался на месте, а подозреваемые скрылись. Однако полицейские вышли на их след достаточно быстро — сейчас оба подозреваемых задержаны».
Трудно сказать, испытывали ли убийцы хоть какие-то муки совести — уже на следующий день, по неподтвержденной пока информации, оба подростка попытались совершить ограбление квартиры. Украв у одного из одноклассников ключ, они залезли в квартиру, но наткнулись на спящего мужчину, который и задержал одного из несостоявшихся воров. Вероятно, в ходе допроса, тот и признался в убийстве. Кроме этих двоих были задержаны, но потом отпущены еще двое подростков, которые хоть и не участвовали в избиении и убийстве лично, но присутствовали на месте и знали обо всем.
Угрозы матери
Однако события в Сегеже на этом не закончились. Город был потрясен, в социальных сетях стали создаваться группы, посвященные памяти Влада Румянцева. С самого начала в этих группах, а потом и на странице родных убитого школьнка, начали появляться оскорбительные послания. Анонимные посетители оскорбляли Влада и угрожали его матери. Один из анонимов не постеснялся задать вопрос, кто будет отдавать некий «долг за сына». В результате группы, посвященные памяти убитого подростка, пришлось закрыть для комментариев. Следователи пообещали, что и с этим разберутся.
«Следствие только началось. Нам уже известно абсолютно все. И кто это сделал, и по какой причине. Не говорим об этом только для того, чтобы не навредить следствию и установлению истины по делу. Впереди допросы огромного количества свидетелей. Нужно, чтобы они рассказывали то, что видели и знают на самом деле, а не вычитали где-то в СМИ, — заявляет руководитель Сегежского следственного отдела Андрей Гудалин.
Но главные вопросы — почему такое вообще стало возможным, что происходит с нашими детьми, и как бороться со злом и агрессией, которые с каждым днем проявляют себя все больше? На эти вопрос следствие вряд ли даст ответ. Искать его придется всему обществу.
Мнения
Андрей Рогалевич, депутат Законодательного собрания республики Карелия:
В течение долгого времени ребёнку не давали прохода. С ребёнка требовали деньги, измывались физически, оказывали давление на психику. Родители, зная о происходящем, стучались, говоря об этом, во все инстанции. И вот он — результат. Вот она, работа государственной машины. Результат системы. Всем было наплевать, свои функции все выполняли формально. Все только говорили о том, сколько делает уполномоченный по правам ребёнка, посещая с депутатами детские лагеря, в которых спустя неделю почему-то травятся дети. Как много у нас делается «на благо» наших с вами детей. Чиновники на местах «пилят» бюджеты, и при этом говорят о толерантности и патриотизме. Создаются комиссии и комитеты по исполнению посланий и поручений президента. Работа кипит. А ребёнка убили. Это — наша гнилая система. Это то, что мы с вами допустили, это наш с вами выбор.
Лично я боюсь одного. Сменят директора школы, уберут нескольких полицейских, влепят выговоры инспекторам КДН... и все останется так, как и было.
Максим Иванов, учитель истории и обществознания:
К сожалению, сейчас мы живем в потребительском обществе, и образование сведено до уровня услуги. На эту услугу есть социальный и государственный заказ. А как оценить качество услуги в потребительском обществе? Только цифрами, только в числовом эквиваленте. Отсюда и та гонка за результатами, которую устраивают и школы, и родители. А как же воспитание? Такая система существует так или иначе с 2003-го года, и вот мы начинаем получать первые плоды, первое поколение, выросшее в этих условиях. Я не думаю, что современные дети стали более жестокими, чем их сверстники: раньше и животных мучили, и дрались школа на школу, и такие криминальные поступки совершали, что только руками развести. Все это, наверное, неизбежно, и школа может только корректировать такие проявления. Она должна играть как раз роль своего рода гавани спокойствия, места, где ученику комфортно, она должна защищать человека от агрессивных внешних аспектов жизни. Но, увы, и внутри школы агрессии хватает.
Наталья Мешкова, редактор единственного образовательного интернет-журнала Карелии «Лицей»:
Что мы можем сделать, чтобы не допускать таких трагедий? В первую очередь должны понести наказание виновные, и не только убийцы. В школах, семьях нельзя оставлять детей один на один с этим ужасом — они ведь всё знают, читают. Надо с ними это обсуждать, чтобы предотвратить новые трагедии. Вообще, с детьми полезно обсуждать всё, что происходит — рядом, в стране, в мире. А то взрослые думают лишь о том, как ребенок сдаст ЕГЭ и какое платье купить на выпускной, а душевные переживания считаются блажью.
Я часто бываю в сельских школах, где в тяжелейших условиях учителя буквально сражаются за каждого ребенка. К сожалению, в городе другая картина. В школы должно вернуться воспитание. Есть советские методики, есть новые. Человеку требуется огромное мужество, чтобы просто жить. Как же можно детей не готовить к жизни? Именно это, а не ЕГЭ, должно нас всех заботить прежде всего.
