Подразделение, костяк которого составляют ополченцы первой волны, пожалуй, одно из самых боеспособных в зоне СВО. Эти люди взяли в руки оружие ради защиты своей земли и девять лет стоят за нее насмерть. Корреспондент aif.ru побывал на одном из направлений под Северском. Узнал, каково это — воевать с 15 лет и как учитель физкультуры стал оружейным мастером.
Из учителя в оружейники
В августе 2014 года небольшой шахтерский городок Суходольск на границе Луганской области и России подвергся авиационному налету украинской армии. Били без разбора, нанося удары по гражданской инфраструктуре. Одна из многочисленных бомб попала в спортзал местной школы. В больницу попало 23 человека, а пятеро погибло. Среди них были и дети. Именно в тот день преподаватель физкультуры для себя решил, что пора идти в ополчение и давать сдачи. Неудивительно, что ему дали позывной Физрук.
С той трагедии минуло уже девять лет войны, которая, то вроде сходила на нет, то вспыхивала вновь, разгоревшись пожирающим все вокруг пламенем в феврале 2022 года. Бывший учитель физкультуры с созвучным своей профессии позывным Физрук сидит перед нами и увлеченно рассказывает, как ему удалось превратить советский пулемет ДШК в точное и еще более смертоносное оружие.
«Я приболел и стал сильно не успевать на боевых за ребятами, — рассказывает он. — В результате вспомнил свои технические знания, плюс навыки токарной обработки. Пригодился и многолетний боевой опыт. Я знаю, как применять то или иное оружие, и хорошо понимаю, как его можно усовершенствовать».
Физрук сидит на корточках, склонившись над пулеметом, оснащенным оптическим прицелом и другими ноу-хау. За столом неподалеку хохочут бойцы, совсем недавно вышедшие с боевых позиций на «оттяжку», как здесь говорят. Другие собирают вещи и в полной боевой экипировке собираются туда, где разрывы артиллерии и стрельба пулеметов — это привычное звуковое сопровождение каждого дня. Нам тоже скоро выезжать, а пока наши сопровождающие решают свои дела, мы внимательно слушаем рассказ Физрука о модернизированном пулемете.
«Как-то попал мне в руки комплект модернизации ДШК, который делают украинские военные. Идея мне понравилась, но они малость ее недоработали. Я у них ее подхватил, а остальное скопировал с крупнокалиберного „Утеса“. Получилась очень эффективная машина. Теперь у этого пулемета нет отдачи, а для более точной работы стоит оптический прицел. Теперь это оружие может изменить тактическую ситуацию во время штурма. Точно поразить огневую точку, а противник даже не поймет, что работает техника с оптикой», — делится неприятными для ВСУ перспективами Физрук.
«Эй, корреспонденты! Давайте головы в каски, туловища в броню — и погнали. Вас ждут веселые приключения», — командует нам боец с позывным Марк.
Собираемся и наблюдаем, как свой рюкзак собирает один из бойцов с позывным Тимоха. Он тоже едет с нами в качестве сопровождающего. Сигареты, вода, несколько гранат, рожки с патронами, батарейки для квадрокоптера, пара гигантских power bank, зарядки и провода — таков набор современного пехотинца.
«Теперь без этих технических штук уже никуда. С коптером работаем постоянно. Это наши глаза, а глазам нужна подзарядка. Поэтому в рюкзаке на боевой выход — это вещи обязательные», — подмечает Тимоха.
Первый мэр Северодонецка
Японский внедорожник родом из начала нулевых накрыт сверху маскировочной сеткой.
«Дорогу-то видно, а вот ямы нет», — смеется комбат и по совместительству наш сегодняшний водитель. Извилистая асфальтированная дорога покидает поселок, сменяясь на грунтовые ухабы. В зоне боевых действий легко понять, когда ты приближаешься к опасным для жизни местам. Относительно уцелевшие постройки сменяются на огрызки зданий, а на твоем пути вместо живых автомобилей все чаще встречаются лишь уничтоженная артиллерией бронетехника и гражданский автотранспорт.
«Эта дорога под постоянным обстрелом. И ладно бы лишь артиллерия работала. Камикадзе постоянно вычисляют нашу технику. Недавно даже трактор сгорел, занимавшийся тут инженерными работами. Сейчас его проедем», — говорит Марк.
С густой бородой, в армейской панаме и бронежилете он напоминает американского военного, вторгнувшегося в Ирак. Но за окном поля Донбасса, а Марк никакой не американец, а самый настоящий русский богатырь. Из той породы мужчин, что в Великую Отечественную подростками записывались на фронт. Марк пошел воевать в 2014-м, когда ему было всего пятнадцать лет.
«Когда начались события на Майдане, я учился в школе. Затем уже к нам в Северодонецк собирались ехать боевики „Правого сектора“ (запрещенная в России организация), чтобы сносить памятники Ленину. Мне лично было не все равно на это», — рассказывает он свою историю.
«Тебе было пятнадцать, и ты отлично понимал, что происходит?» — задаю ему вопрос, пока наш автомобиль скачет на луганских ухабах.
«Я все отлично понимал. Это все идет от воспитания. Во мне с детства воспитывали чувство патриотизма и любви к Родине. Я хотел стать музыкантом и военным, ну, собственно, в детстве я играл на пианино и трубе. Сейчас вот военный».
«Много ли из тех, с кем ты был знаком, воюют на той стороне?»
«Многие из моих знакомых воюют в составе ВСУ и даже нацбатах типа „Азов“* и „Айдар“*. Пока еще живы, но это дело поправимое. Этих людей уже не переубедить. Людям внушали все эти годы, восхваляли нацизм. Их исправит только могила».
Когда ополчению пришлось покинуть Северодонецк летом 2014 года, Марк ушел вместе с ними и вернулся в город лишь после долгих восьми лет. «В освобождении Северодонецка я не участвовал, был на другом направлении. Получил ранение. Меня не хотели выписывать, но я все-таки выписался сам и под конец взятия города приехал туда. У меня были мурашки по коже, когда я туда вернулся. Из тех, кто был с нами, с Северодонецка почти никто не дошел. Все погибли. Тогда я стал первым мэром. Тогда город еще наполовину был занят ВСУ. Мы помогали людям. Выводили их из убежищ. Город был под обстрелом. Привозили воду и еду», — вспоминает Марк события лета прошлого года.
После освобождения Северодонецка прошло уже больше года. С тех пор фронт встал, но случаются и удачные операции по взятию серьезных укрепленных районов противника. Позиции, на которые мы едем, — как раз один из таких районов. Штурм занял несколько месяцев, но благодаря хорошо спланированной работе осуществить его удалось с минимальными потерями.
«С помощью дронов узнаем все о противнике»
«Изначально мы с товарищем заползли в окоп. Выявили огневые точки противника и отступили. На следующий день уже начали штурм. Расставили людей, все грамотно спланировали. При поддержке артиллерии и воздушной разведки сопровождали штурмовые группы и зашли сюда. В ту ночь ударил мороз. Было холодновато. Спальников не было, и пришлось спать так, в окопах», — вспоминает Марк.
Тимоха тем временем готовится запускать квадрокоптер. Сейчас начнется рутинная разведывательная работа. Позиции противника от нас всего в паре километров, а высота, с которой ведется наша разведка, периодически обрабатывается его пулеметами. Марк говорит, что наличие дронов сейчас имеет решающее значение. «Кто раньше выявит противника, тот первым и нанесет удар. С помощью БПЛА мы полностью изучаем логистику противника, его позиции, выявляем огневые точки. Затем наносим все на карту, и нам становится ясна полная картина. Мы знаем, кто перед нами и что в наличии у нашего врага», — объясняет он.
«Крыло! Крыло!» — предупреждающе шипит рация. Значит, в небо поднялся украинский разведывательный беспилотник. После нескольких удачных ударов нашей артиллерии противник зашевелился и пытается вычислить, откуда по нему бьют. Мы вынуждены спешно скрыться в блиндаже. В наличии у ВСУ не только большие разведывательные дроны. Здесь постоянно работают беспилотные камикадзе. Ситуация практически на всех направлениях изменилась. Раньше дроны-камикадзе считались чем-то диковинным, но уже к середине лета на всех направлениях фронта от Херсона до ЛНР от этой напасти страдают как военные, так и мирные жители. Мы не отстаем, и на днях команда Марка будет работать по противнику дронами собственной сборки.
Нам пора сворачиваться. Луганская ночь наступает к восьми вечера. Улицы обволакивает густая темень, а светить фарами по фронтовым дорогам опасно. Уезжать лучше, пока еще светло.
P. S.
Вот уже второй год эксперты говорят, что в окопах и блиндажах СВО рождается новая элита страны. Дай бог, чтобы это было правдой, а не очередной телевизионной байкой. Марк один из живых примеров человека, который готов бороться за Россию не только в окопах, но и на политической арене, когда закончится война.
«Я и на данный момент помощник председателя парламента ЛНР. Я молод, у меня много планов, и я хочу помогать людям. Пока война — я работаю здесь, служу, отбиваем нашу землю у врага, и параллельно участвую в предвыборной программе. Готовлюсь. Ну, как готовлюсь. Сижу здесь, в окопе. Анкету тут недавно заполнял прямо на позициях. Заполнил. Ребята ее в Луганск отвезли», — смеется он.
*(запрещены в РФ)
