Сразу вспоминается Артемий Земляника из «Ревизора», который, как и отец нашего героя, Алексея Щусева, тоже ведал богоугодными заведениями. Но в данном случае всё гораздо серьёзнее. Какой уж там «Ревизор» и прочие гоголевские хаханьки... Нет, тут иное - тяжкая поступь эпохи: Мавзолей Ленина, сталинский ампир, грозное дыхание советской империи. Иные, впрочем, добавляют, что до революции, дескать, Щусев был глубоко религиозным человеком и строил исключительно церкви, а потом наступил на горло собственной песне и устроил по всей стране вакханалию «советского классицизма».
Сирота с амбициями
На самом деле не было ни пылкого религиозного чувства, ни переламывания себя через колено. Щусев и до революции выстроил как минимум 17 жилых домов, причём два из них - доходные. Строил и вокзалы. Причём в глубокой провинции - Муром, Красноуфимск, Сергач, Керженец… Не будем сбрасывать со счетов и Политехнический институт в Самаре, и проект физического института Саратовского университета. Надо сказать, что на этом поприще он проявил себя весьма твёрдым в убеждениях, но при этом хитрым и изворотливым человеком.
Его карьера начиналась не в лучших условиях. Он осиротел в 13 лет. Мать пережила отца лишь на сутки. А ведь надо доучиваться в гимназии. И амбиции у провинциала немаленькие - по окончании курса поступать в Петербургскую академию художеств. Обучение там стоило запредельно дорого. Единственный шанс - проскочить на стипендию. Щусев, собрав все деньги, заработанные репетиторством, и заняв у родственников, едва наскрёб на пару-тройку месяцев житья в Петербурге. Чтобы сдать основной экзамен - рисунок, он просиживал перед гипсовыми слепками в питерских музеях по 12 часов в день. И пробился. 26 августа 1891 г. его зачисляют «по головному классу».
В те времена поругивать Академию стало хорошим тоном. Дескать, отстают от мировых тенденций, учат на античных образцах, «сплошная мертвечина». У профессоров академии, в частности у преподавателя рисунка Николая Бруни, было иное мнение: «Пусть там, за нашими стенами, искусство кривляется! А мы тоненьким карандашиком вытачиваем бедро богини. Это наше моление красоте».
Вот это - в пятёрочку. И к этому мы ещё вернёмся. А пока Алексей Щусев заканчивает академию. С большой золотой медалью. И начинается его настоящая карьера. У писателя биография - книги, у архитектора - проекты и здания. Храм, вокзал, храм, доходный дом, ворота и ограда парка, вокзал, вокзал, храм…
И везде - шок. Всё не по правилам. Но он умеет давать объяснения. В 1904 г. Щусеву ставят на вид то, что у православного храма на поле Куликовом не может быть двух рядом стоящих башен. Ответ: «Они символизируют двух иноков-богатырей, отличившихся в битве, - Пересвета и Ослябю». И что на это скажешь?
А вот его объяснение оригинальной формы Мавзолея Ленина: «Ленин умер, но дело его живёт» - этот лозунг, провозглашённый партией после смерти Владимира Ильича, помог мне найти архитектурный образ Мавзолея. Я создал композицию ступенчатого памятника-трибуны».
Себе не изменял
За несколько часов, прошедших после смерти Ленина, Щусев создал целую серию эскизов для его Мавзолея. Как это возможно? Думается, сделаны они были заранее. Сравните проект часовни близ Свияжска, датированный 1913 г., и один из первых проектов Мавзолея. И там и там - реальная дань. Но не классицизму, а той самой красоте. Более того, Мавзолей сейчас кажется просто развитием идей свияжской часовни. Нет, не был он религиозен. Вернее, его религиозное чувство было глубже протоколов Святейшего синода. И более «настоящим», чем рекомендации Политбюро. Оно находилось в сфере чистой эстетики. Искусство для искусства. Тут впору вспомнить ещё один проект, над которым работали советские архитекторы, в том числе и Щусев. Проект Дворца Советов, что должен был вознестись на месте взорванного в 1931 г. храма Христа Спасителя.
Надо сказать, что Алексей Щусев никогда себе не изменял. Ни под давлением синода, ни под давлением большевиков. Наверное, он всегда оставался тем самым студентом академии, которому привили «моление красоте».
