«Это было в 2015 году, незадолго до освобождения Дебальцево. Я ходил за кофе к всушникам, у них кофе был, а у нас нет. Неделю ходил, и они сложили оружие», — так начался рассказ, после которого стало понятно, что про этого человека, майора Григория Чайковского, просто необходимо написать.
Большинство из тех, для кого война в Донбассе началась ещё в 2014 году, на вопрос «Почему?» отвечают примерно одинаково: «Потому что не мог оставаться в стороне». Вот и Григорий из тех, для кого происходящее на юго-востоке Украины не было «чужой войной», кто не смог сказать «меня это не касается». И из далёкого Новосибирска он приехал в Луганск, чтобы встать на защиту людей, которые с оружием в руках отстаивали своё право говорить на родном русском языке. Сейчас он — командир батальона, замкомполка 1-го армейского корпуса, воюющего на донецком направлении.
Неделя на кофе и уговоры
«А кто что нового узнает обо мне из того, что ещё не было написано на „Миротворце“ (признан в России экстремистским)?» — отвечает Григорий на вопрос о публикации его позывного и фамилии. На том порешили и поехали на первое утреннее совещание в полк.
Но по пути — обязательно взять кофе. Вообще с кофе у «Медведя» связана не одна история. Но самая, пожалуй, яркая — про походы к противнику. Шёл 2015 год, наши ополченцы стояли в одном из сел на линии соприкосновения, вторая половина деревни — буквально через несколько дворов — ещё была занята врагом. Ситуация уже была понятна, противник находился в окружении и шансов у него было мало, однако, сдаваться не хотел.
«По утрам очень хотелось кофе, а у них он был. Вот я и ходил к ним, так сказать, кофе пить. И уговаривал сдаться, объяснял, что помощь не придёт, что их бросили. Через неделю уговоров они сложили оружие, поняли, что командование их просто предало. А в доме целый арсенал оружия оказался», — рассказывает «Медведь». Сдались они без единого выстрела.
Вскоре после этого было освобождено Дебальцево. Но эта победа далась нелегко, вспоминает Григорий: «Мы сидели не только без кофе, но и без еды. Помню, было утро, мы уже три дня ничего не ели. К нам подходит женщина — местная жительница и говорит: „Быстро собирай бойцов, пошли их кормить! Здесь я командую!“ А бойцов было человек 50. Она стол накрыла, всех накормила по очереди». С тех времен до наших дней дошла добрая традиция — каждый год собираться у тёти Вали. Тогда она накрыла стол для ополченцев, накормила, дала помыться и отдохнуть. Теперь каждый год она их ждёт и так же, как тогда, накрывает стол. И делает те самые вареники — с картошкой и капустой.
«Честь, долг, совесть — это про него»
Под эти рассказы мы добрались до расположения полка: разбор полётов, итоги, планы, постановка задач. И тут всплывает неприятная история — накануне ночью один из бойцов провинился. «В батальон к „Медведю“! На перевоспитание!» — кричит полковник на мальчишку, на лице которого не только стыд, но и страх от осознания того, куда его переводят. Спрашиваю сослуживцев, почему на перевоспитание отправляют к Григорию. «Он очень строгий, но справедливый, и наказывает, и поощряет только за дело. Наставляет на путь истинный, многому учит», — получаю ответ. А ещё про майора Чайковского говорят, что он не просто порядочный человек, а «настоящий офицер, честь, долг, совесть — это про него».
В батальоне у «Медведя» люди разные: профессиональные военные, недавние выпускники военных училищ, бывшие заключенные. Но случайных людей здесь нет: кто-то освобождал Мариуполь, кто-то Дебальцево. «С личным составом нужно работать, но, если командир поставил задачу, она должна быть выполнена. Все должны наизусть знать свои обязанности, тогда всё будет работать, как часы. Армия — это дисциплина, коллективизм и взаимовыручка», — говорит Григорий.
Он любит рассказывать одну поучительную историю из собственной армейской молодости: «Когда мне предложили пойти в спецназ, я, конечно, согласился. Желающих было около 30 человек, нужно было пройти отбор. Нас заставили просто стоять по стойке смирно, весь вечер, потом ночь — до 6 утра. А командир всё это время просто сидел и читал книжку, изредка поднимая на нас глаза. Кто-то падал от усталости, кто-то придерживал соседа, чтобы он не упал. В итоге взяли тех из нас, кто помогал ближнему, не давал товарищу упасть. Потому что это и есть коллективная ответственность, которая очень важна в боевых условиях. У спецназа есть принцип: если один не ушёл, остальные остаются. Мы никогда не бросаем даже погибших».
«Медведь» часто вспоминает своих сослуживцев из прошлого. Ещё одна история — про водителя-механика БТР по имени Костя, который подкладывал на сидение подушку, потому что был уж очень маленького роста. Конечно, над ним все посмеивались, шпыняли. «Когда боевики зажали нас на хребте, он в одиночку попёр на врага, предварительно выгнав из машины наводчика, потому что тот совсем ещё мальчишка был — пожалел. Мы перегруппировались и вернулись за ним, когда броня уже была охвачена огнем, вытащили его, он уже сам начал гореть. Сбил огонь и говорит: „форму жалко, новая совсем была“. После этого уже никто над ним не подшучивал», — вспоминает «Медведь».
На таких историях он воспитывает своих подчиненных, на таких историях учатся его дети. А детей у Григория много — тех, кто говорит про него «он нам как папа».
«Дети — они как пластилин»
Не только боевые действия были в жизни сурового майора с позывным «Медведь». Когда в 2017 году в Донецке был создан Кадетский корпус имени Александра Захарченко, Григория пригласили поработать с детьми, так он начал преподавать параллельно со службой. За два года он стал для детей по-настоящему родным, хотя до этого вообще не имел педагогического опыта.
«Класс был, как в басне — лебедь, рак и щука. Дисциплина и сплоченность отсутствовали в принципе. Захожу в кабинет, а там — бардак. Пришлось, как в армии, давать команду „Пожар“: заставил вынести всё, даже шкафы, за которыми ещё больше мусора оказалось. Мы помыли всё — парты, окна, стены. И я вместе с детьми мыл, конечно. Было весело. А когда всё закончили и занесли мебель обратно, они меня спрашивают: „А когда у нас в следующий раз будет команда „Пожар“? Наказал на свою голову“, — со смехом рассказывает майор-учитель.
Как и в любой школе, в классе был мальчишка, который учился из рук вон плохо, а ему предстояло сдавать экзамен по физике. „Было понятно, что он его не сдаст. И я тогда сказал перед всем классом, что если он сдаст экзамен на 4, я выйду во двор и крикну: „Этого не может быть!“ — вспоминает майор Чайковский. — И сдал! И именно на четвёрку. Пришлось выходить и кричать“. Потому что я слово дал, его нельзя нарушать, в противном случае можно безвозвратно потерять доверие детей».
После совещания — мчим в Донецк, в школу, открывать чемпионат по киберспорту. Встречают майора Чайковского здесь, как близкого и любимого друга: Григорий не только приезжает общаться с детьми, но и оказывает этому учебному заведению посильную помощь.
«Дети — они как пластилин: из них можно вылепить хороших людей и граждан своей страны. На Украине это вовремя поняли, они и их западные кураторы вложили огромные силы и средства в воспитание будущего поколения. Правда, чему их учили — это отдельный разговор. Мы упустили время, сейчас нужно навёрстывать, иначе мы получим ещё одно поколение алчных эгоистов, у которых полностью отсутствуют ценностные ориентиры, а выработан только рефлекс потребления», — уверен Чайковский.
«Пацанов моих под Харьковом вытаскивала»
В тот же день поехали в Зугрэс в колледж, где сейчас преподаёт и заведует медкабинетом бывшая сослуживица майора Чайковского Наталья. Григорий ходит по кабинету, рассматривает и только вздыхает: «Да уж... Но ничего, сделаем мы тебе ремонт».
Спрашиваю, почему ты это делаешь? Зачем? «А потому, что эта женщина пацанов моих под Харьковом вытаскивала...»
После обеда приехали в расположение батальона: решение вопросов с ранеными, с выплатами, кому дополнительное лечение нужно, кому реабилитация. Ну и про Наталью не забыл. «Товарищи офицеры! Мы берем шефство над колледжем в Зугресе. Нужно сделать ремонт в медкабинете», — объявляет комбат.
Так прошёл один день с легендарным майором Чайковским, комбатом с позывным «Медведь», человеком, для которого долг, честь и совесть — не пустые слова, для которого его бойцы — те же дети, которых нельзя предавать. И он не предаст, батальон в этом уверен.
