Спецкор «АиФ» узнала, как прожили Черенёвы самый счастливый и самый трудный год в их жизни.
Главное – голос
– Кружка слева от плиты, если что.
– Ты мне говоришь? Так я с Соней.
– Кружку ставлю тут. Смотри, чтобы Соня не опрокинула.
Иван и Лиля никогда не видели друг друга – оба полностью лишились зрения в раннем детстве. Поэтому многие действия приходится озвучивать. Такая уж у них судьба. Они и по профессии – звукорежиссёры.
Ивану – 29 лет, Лиле – 31. Он вырос в Удмуртии, она – в соседней Башкирии. Оба до встречи в Москве много чего пережили. Появились-то на свет зрячими, у здоровых родителей. Но у Лили обнаружилось заболевание глаз, медицинские манипуляции лишь ухудшили ситуацию. Новорождённому Ване занесли в глаза инфекцию. Операция могла привести к летальному исходу. А потом ему и вовсе предложили удалить глаза…
Словом, жизнь так рано научила их терпению и выносливости, что Москва уже не пугала. А что делать незрячему человеку в провинции после музыкального колледжа (Иван – виолончелист, Лиля – музыковед, играет на фортепиано)? Вот они и поехали учиться в специализированный институт искусств.
С тех пор как Иван и Лиля встретились «на абитуре», прошло восемь лет. Странно это, может, прозвучит, но всё-таки они везунчики. А что? Разве инвалиды 1-й группы не могут быть счастливы?
На кафедру звукорежиссуры попасть незрячему было невозможно, а они попали. И очень скоро поняли, что нужны друг другу не только для того, чтобы помогать в учёбе и быту.
– Мы много времени проводили вместе: учились, отдыхали, – говорит Лиля. – Потом решили бюджеты консолидировать. Жили на стипендии, а пенсии откладывали. Даже оборудование кое-какое купили. Нас ведь не очень-то допускали до практики. А мы должны были делать записи. И для этого, например, найти хор…
У них всё получалось. Потому что надеялись только на себя.
На пятом курсе Черенёвы решили приобрести коммуналку в Подмосковье. Но накопленных денег не хватало. А кредит незрячим выпускникам без постоянной работы ни один банк не давал – это к вопросу о том, как наше общество делает для инвалидов всё. Тогда три кредита оформили на себя их родители. Повезло и с работой. Иван устроился на радио ВОС, Лиля – в культурно-реабилитационный комплекс того же общества. Поженились, жили в своей комнатке во Фрязине. И каждый день на электричке и метро ездили в Москву. Имея в помощниках только трости…
– У нас всё почти так же, как у здоровых. Но мы больше ориентируемся на голос, поведение. Зрячий часто встречает другого по одёжке и главное может пропустить. Мы же только на всякий случай интересовались: а какого цвета у тебя волосы?
Помню, кто-то спросил: а вот блондинка, с которой вы ходите… Я думаю: что за блондинка? Внешние черты по большому счету не имеют значения. Для меня и голос не играет роли. И запахи. Хотя для Ивана они важны.
Дело в морской капусте
Свой угол в четырёхкомнатной коммуналке Черенёвы изначально воспринимали как жильё временное: ребёнка лучше растить в нормальных условиях, а не стоять с ним в очереди в общую ванную.
– К появлению Сони мы шли с самого начала…
– Ну, Вань… Я бы так не сказала…
– Да? Значит, мы по-разному шли. Я-то давно себя морально готовил. Пытался понять, какие есть плюсы… В общем, когда Соня родилась, мы уже точно знали, для чего она нам.
Расквитавшись с долгами, супруги решили, что пора готовить организмы к зачатию. И Ваня купил 30 банок морской капусты… Теперь это что-то вроде семейной притчи.
– Думали, процесс растянется, успеем ипотечный взнос накопить – на новое жильё. Но… Соня поспешила. И нам пришлось быстро решать квартирный вопрос. Теперь шутим: нашли дочь в морской капусте.
В августе прошлого года Лиля благополучно родила Соню. Здоровую девочку с большими серо-голубыми глазами… Описать, как были счастливы Иван и Лиля, невозможно. Впереди у Черенёвых была новая жизнь – жизнь втроём…
Но мечты о прекрасном будущем рухнули в один миг.
– В палату вошла неонатолог: «Вы же ничего не видите. Как вы будете с ребёнком?» Я не могла написать какое-то заявление (от руки мы ставим только подписи). Потом обмолвилась, что и муж незрячий… Что тут началось! Приехала мама – неонатолог давай её обрабатывать: ребёнку нужен уход; а как они будут его кормить?.. Сначала не давали выписку на Соню. Потом стали настаивать, чтобы опеку над ребёнком оформила бабушка. Затем подключили юриста, которая твердила: в семье два инвалида, угроза жизни ребёнка налицо, мы должны подать сигнал в органы опеки…
Несколько месяцев вся семья жила в страхе. Иван и Лиля знали, что у инвалидов уже отбирали детей.
– Ювенальная юстиция внедряется с перегибами. Даже травматолог может сообщить об упавшем ребёнке в опеку. А мы не видим – значит, дочь без присмотра, если следовать букве закона?
Ребята были в ужасе. Консультации с юристами не помогли – те начинают работать, когда изъятие ребёнка из семьи уже произошло. Выход был один – привлечь СМИ. Очень помог главред радио ВОС Иван Онищенко. Газеты и онлайн-издания рассказали о ситуации. Но только когда в орган опеки позвонили с федерального канала, там поспешили закрыть тему: к Черенёвым претензий нет. Участвовать в скандальном телешоу никто не хотел.
– Мы выдохнули. Но первое время гуляешь с ребёнком и думаешь: не дай бог споткнёшься, люди увидят – сообщат… Да и сейчас нет уверенности, что кто-нибудь не позвонит в опеку: у ребёнка пятнышко на кофточке, а родители не видят…
Иван намеренно сгущает краски. Но понять его можно. Они с Лилей – взрослые. Адекватные. С чувством юмора (в ходу шутки даже на тему слепоты). И, кроме зрения, у них есть всё. Главное – любовь, которая всесильна.
– Тогда нам важно было показать, что незрячие могут рожать и воспитывать детей. Ведь таких семей, как наша, немало.
К счастью, у Сони есть ещё бабушки, которые «работают» в Нахабине вахтовым методом: одна приезжает – другая уезжает. Родители носят Соню в слинге или специальном рюкзаке. Потом будут использовать одежду с колокольчиком, игрушку с управлением. Когда она на ребёнке, пульт у родителя: нажмёшь на кнопку – игрушка запищит.
– Иметь зрение очень неплохо и крайне удобно в быту, – философствует Иван. – Но на качество жизни оно не влияет. Мы ездили в Крым, пять лет подряд отмечали Новый год у друзей в Сыктывкаре. Дома я многое делаю сам: вешаю полки, люблю работать дрелью, перфоратором…
Соне – год и три месяца. Недавно она начала ходить. Но скоро девочка подрастёт, и мама с папой подарят ей брата или сестричку. Во всяком случае, они уже думают: не пора ли закупать морскую капусту?
