Героизм у нас в генах. Мечтает ли новое поколение о подвигах?

О героизме на войне и в мирной жизни мы поговорили с Николаем Антошкиным, Героем Совет­ского Союза, генерал-полковником авиации, руководителем Клуба Героев Советского Союза, Героев Российской Федерации и полных кавалеров ордена Славы г. Москвы и Московской области.

Кого славим?

Виталий Цепляев, «АиФ»: Николай Тимофеевич, знаю, что ваш клуб готовит книгу о Маресьеве и других лётчиках, которые совершили подобный подвиг...

Подробнее о подвиге летчика Алексея Маресьева читайте здесь >>

Николай Антошкин: Да, он ведь был не один такой. У нас безногие лётчики не только во время Великой Отечественной воевали, были они и среди «афганцев». Например, Гринчак, Бурков - оба продолжили служить, потеряв ступни. Валерий Бурков потом ещё прыгал у меня с парашютом на авиашоу в Тушине, совершил прыжок на Северный полюс…

Вообще ни в одной стране мира нет такого количества подвигов, такого их разнообразия! Думаю, корни этого - в духовных устоях, которые были ещё у наших предков. Россияне всегда жили в суровых природных условиях, в борьбе с многочисленными врагами. Вот и рождались герои. Посмотрите: всего «Золотую Звезду» Героя Советского Союза получили 12 775 человек. Уже после распада СССР появилось больше 1000 Героев Российской Федерации. Прибавьте 2656 полных кавалеров ордена Славы... 

Увы, само слово «герой» у нас затёрлось. Появились даже лжегерои. В кино «главными героями» стали убийцы, жулики. Это девальвирует понятие героизма. Ну хорошо, пусть убийца в фильме называется главным действующим лицом, но не героем же! Всё-таки настоящий герой - это человек, совершивший подвиг, связанный с проявлением личного мужества и риском для жизни во благо других людей.

- На вашей родине в Башкирии две школы носят ваше имя, установлен ваш бронзовый бюст. Вы ежегодно общаетесь со школьниками. Хотят ли нынешние дети подражать героям? Сегодня же мало кто мечтает стать лётчиком или космонавтом, всё больше банкирами, чиновниками…

- Не соглашусь: молодёжи - хорошей, патриотически настроенной - у нас много. Неслучайно во время операции в Сирии появилось столько героев - вспомните офицера из Оренбуржья, который попал в окружение к террористам и вызвал огонь на себя. Традиция героизма не прерывается. Посмотрите, как молодые люди сегодня рвутся в армию, как вырос боевой дух в Вооружённых силах... Причём на защиту Отечества у нас всегда одинаково вставали и простые смертные, и знатные. В прошлом году мы открыли в Царском Селе памятник корнету Олегу Романову, сыну великого князя Константина. Он погиб в Первую мировую, возглавив атаку гусар на разъезд немцев. А вспомните сына Микояна, погибшего в воздушном бою под Сталинградом, детей Фрунзе, Хрущёва…

«Я вас прикрою». Как железная машина Рейха споткнулась на герое-одиночке

Подробнее

- Есть мнение, что русские по природе своей не склонны к упорному повседневному труду, зато наш характер проявляется в экстремальных условиях. И поэтому, дескать, мы смогли победить фашистскую Германию, но после войны безнадёжно проиграли нем­цам в экономике. Согласны?

- Нет, полностью не согласен! Вспомните, как наш народ работал и до, и после войны. Как строили ДнепроГЭС, Магнитку, БАМ, как поднимали целину… Люди у нас умеют и любят работать. Именно поэтому мы стали первыми в космосе, построили сотни заводов и фабрик. 

Лётчик - рыцарь, а не мясник

- В одном из ваших интервью нашёл слова: «Я всегда учил наших лётчиков думать в небе головой, а не сердцем». Это правда, что ни в одной горячей точке ваши лётчики не понесли ни одной потери? 

- Потерь у меня действительно не было - ни в Чернобыле, ни в Абхазии, ни на Северном Кавказе, ни в Афганистане. Я всегда тщательно готовил своих людей. Лично инструктировал, следил, чтобы все всем были обеспечены… Перед отправкой в тот же Афган, помню, строил свой полк, а напротив вставали их жёны, дети. И я говорил: «Смотрите, я их подготовил, всё им дал - если будут выполнять всё, что сказал, все вернутся живыми». И ещё говорил: «Не будет прощения тем, кто полетит бомбить врага и погубит безвинных людей - женщин, детей... Не трогайте и никакие местные святыни - православные ли, мусульманские, культурные ценности мирового масштаба». 

- А в Сирии наши лётчики так же действовали?

- В Сирии за последнее время я был 4 раза - там же летали мои бывшие подчинённые. Проводил с ними занятия и то же самое им говорил: «Тщательнее готовьтесь к вылетам, десять раз всё перепроверьте, убедитесь, что ваша цель - именно террористы, а не мирные люди. Ведь настоящий лётчик - это рыцарь, а не мясник!» 

- Звезду Героя вы получили за заслуги в ликвидации последствий чернобыльской катастрофы. Знали, как сильно рисковали?

- Это было действительно страшное испытание, хуже, чем на войне. Представьте: внизу горели 2,5 тыс. тонн графита. В час выгорала тонна. Если бы мы этот пожар не заглушили, то он бы длился 100 дней, радиация окутала бы весь земной шар. 

Летали на высоте 200 м над дымящимся реактором. Я лично поднимался над ним минимум дважды в день. Всего мои вертолётчики сбросили на реактор более 5000 тонн грузов - воды, песка, глины, доломитовой муки… Сначала мешки сбрасывали вручную, потом придумали приспособления. 

Я получил дозу 600 с лишним рентген, похудел на 11 кг. Первые четверо суток вообще не спал. А на пятые решил наконец передохнуть: поставил рядом с кроватью ведро, в него опустил будильник, вызвал солдата. Что хочешь, говорю ему, делай со мной, но разбуди меня ровно через 4 часа, как будильник зазвенит… Кажется, только голову положил на подушку, а солдат меня уже будит: «Товарищ генерал, вставайте, вы 4 часа проспали!» Я не мог поверить: вроде только глаза прикрыл…

Мы тогда в Чернобыле не считались ни с чем. Когда экипажи пролетали над реактором, температура в этом месте была 120-180 градусов. Дозиметр зашкаливал - он был рассчитан максимум на 500 рентген в час. Позже я узнал, что уровень был 3000-3500. Но, даже если бы мы сразу знали правду, никто не отказался бы продолжать своё дело - все понимали, что рискуют во имя жизни на земле.

Пример командира

- Вы подготовили сотни лётчиков - в том числе пилотажников из легендарных «Стрижей» и «Русских витязей». Что главное в командирском искусстве?

- Начну с того, что за все годы ни один подчинённый - от солдата до генерала - мата от меня не услышал. Можно ведь и без мата так сказать, чтоб выполняли беспрекословно. Уважали меня, может, за то, что заботился о них, уважал их, и всё, чего требовал от других, сам мог выполнить на отлично. Стрелял всегда лучше всех - из пистолета, из карабина. Если командую «Бегом, марш!», то сам бегу впереди полка. Если ставлю лётчиков на лопинг (тренажёр для тренировки выносливо­сти и вестибулярного аппарата. - Ред.), никто не мог провернуться быстрее: 10 оборотов я выдавал за 10 секунд! Я же с малых лет занимался спортом - и лёгкой атлетикой, и лыжами, и штангой. Правой рукой 100 кг толкал! Помню, в училище сломал силомер, рассчитанный на 90 кг. Я и сейчас рукой могу будь здоров как зажать, хотя мне уже 74-й год.

- А по небу скучаете?

- Конечно. Как любой отставной лётчик… Иногда летаю - во сне.