Японцы были не единственными иностранцами, работавшими здесь: на торфяниках лопатами махали немцы, французы, венгры... Но к гражданам Страны восходящего солнца отношение было особым.
Прибытия эшелона с самураями местное население ждало на вокзале двое суток. Едва пленные выгрузились, как начался ажиотаж. Одни меняли у них какие-то вещи на продукты, другие откровенно грабили. Японские рюкзаки были набиты сокровищами: от иголок до фотоаппаратов с цветной плёнкой! Никто из самураев харакири не делал, хотя сюда свезли цвет Квантунской армии (самой мощной группировки Императорских вооружённых сил Японии в годы Второй мировой войны) - офицеров и генералов.
Смирись!
Смирение, спокойное принятие своей участи, доброжелательность сделали своё дело. Японцы были единственными, кто не ходил под конвоем к месту работы. Им позволили носить военную форму, в рацион добавили рис, уважая гастрономические традиции. Поэтому ничего необычного не было в том, что в одном из тамбовских двориков в свой обеденный перерыв несколько пленных японцев каждый день отдыхали на траве. Потом шли копать траншеи под городские коммуникации дальше.
В том дворике играли четыре десятилетние подружки. Японцы стали предметом их пристальных наблюдений. Бояться или нет? Заговорить или не стоит? Любопытство пересилило, когда пленные стали тихо петь. Девчонки подошли ближе, вслушиваясь. И спели в ответ «Катюшу». Самураи аплодировали, кивали головами. Ничего страшного в их облике подружки не нашли, и каждый день ждали новых друзей для общения. Японцы научили их детским считалкам, показывали фокусы, рисовали зверушек палочками на песке. Самому старшему из них, Дзитуичи Симидзу, было 25 лет.
Солдат не судят
Родители разрешили девочкам подкармливать японцев. Папа Эмилии Ермаковой, прошедший не одну войну, начиная с Гражданской, сказал, что солдата судить нельзя: у него - приказ, и никто не спрашивает, хочет он воевать или нет. Угощение для пленных было скромным, ведь каждую крошку еды выдавали в магазине по карточкам. Несли пару картошек в мундире, соль, один раз мама выделила две маринованные хамсы. Японцы с радостью учили русский, и через пару недель компания сносно понимала друг друга... Но тут всё и закончилось. Коммуникации в городе проложили, японцев перебрасывали на другой объект. На прощание Симидзу подарил подружкам всё, что у него было: батистовый носовой платок с вышивкой и фото, которое подписал по-русски. Платок разрезали на четыре части, каждой достался уголок с цветочком, а фотографию решили отдать Эмилии, поскольку её имя в посвящении было указано первым.
- Прошло 69 лет, мы с девочками потеряли друг друга, выросли и состарились, а фотография всё ещё живёт со мной, - рассказывает Эмилия Ивановна. - Я столько раз переезжала, пропадали десятки вещей, а эта карточка мистическим образом постоянно попадалась на глаза, напоминая о бескорыстной дружбе.
Эмилия Ермакова много раз безуспешно пыталась найти японца. Архивы по военнопленным были засекречены. Но несколько лет назад в Тамбове заработало общество японо-российской дружбы, его сотрудники и узнали продолжение той истории. Как выяснилось, Дзитуичи Симидзу через год вернулся домой, в город Кобе, где его ждали родители и шестеро младших братьев и сестёр. Женился, в 1949 г. у него родился сын. Прожил Дзитуичи 91 год, умер за два года до того дня, когда работники посольства нашли его семью по запросу из России. Он стал ведущим экономистом Японии. Написал книгу о своей жизни, где рассказал и о плене, душевности русских. В каждой строке - любовь и благодарность за то, что помогли выжить.
Его сын Митио, ставший полицейским, заразился любовью отца к России. Весточка из Тамбова всколыхнула большую японскую родню Симидзу. И глава клана, сын нашего героя, полетел в Россию. Сын самурая, не стесняясь слёз, говорил, что если б отцу не помогли выжить здесь, то не существовало бы сейчас и всей его семьи. В подарок Эмилии Ивановне он привёз книгу отца и чудо-очки, новинку японской инженерной мысли: кто бы их ни надел, диоптрии оказываются впору. В ответ японец тоже получил гостинцы: матрёшек, шаль с кистями, пять кило лесного мёда.
- В ответном письме японцы больше всего благодарили за мёд. Из чего мы сделали вывод, что с мёдом у них туговато, - улыбается Эмилия Ивановна. - А ещё Митио присылает газетные вырезки со своими статьями о России. Я понимаю, что мы с подружками не совершили ничего героического в 1946 году. Но эта дружба сделала для понимания людей больше, чем многие политики. Разве не так?
