Супруги живут в небольшой двухкомнатной квартире в престижном районе Нижнего. Обстановка самая скромная: ковры советского образца, да немного хрусталя за стеклом. Но не оставляет ощущение уюта. Кажется, что в этой семье ценится совсем другое. Павел Иванович постоянно провожает глазами свою супругу. Когда она идет принарядиться перед съемкой на фото, добродушно улыбается: «Сейчас наша бабушка красоту наведет — придется и мне все медали надевать, чтобы не отстать».
Их семья родилась в годы войны и оказалась удивительно крепкой. Ни дня они не жалели о своем выборе, а могли бы никогда не встретиться.
«Бабушка, а бабушка, — задирается Павел Иванович, — давай неси фотографии: будем с тобой вспоминать, как встретились».
Деревню Валы в Ивановской области, где родился Павел Смирнов, и Благовещенск, родной город его супруги Марии, разделяют несколько тысяч километров. Но началась война. И судьба распорядилась так, что 22-летнего лейтенанта погранвойск, направили служить в Приамурье, где в начальной школе в небольшом поселке Верхне-Благовещенске учительствовала юная Мария Глотова.
«А я ведь тоже перед войной учительские курсы закончил, — смеется Павел Андреевич. Пожилой мужчина кладет свою ладонь поверх руки жены, которая лежит у нее на коленях. — Как знал, что мне это потом пригодится, чтобы с Машей познакомиться».
«Ворчим и миримся»
Павел с детства был упорным и очень хотел учиться. В родной деревне школы не было, так ходил за пятнадцать километров в соседнее село Решму. А осенью и зимой снимал в Решме квартиру за пять рублей и жил там один, чтобы не бросать учебу.
«Дети в семье умирали один за другим, — вспоминает Павел Иванович. — Остались мы вдвоем с сестрой. И очень уж хотелось нам выучиться». После окончания школы поехал парень в Иваново на 10-месячные учительские курсы, потом заочно педагогический институт имени Карла Либкнехта.
Проучительствовал Павел всего два месяца в тогдашнем Боровском районе Московской области, после его призвали в армию.
«Мы с призывниками ехали до места назначения, в Приморье, семь суток, — вспоминает ветеран. — Вот где моя суженая-то жила. А я и не знал еще тогда». Попал Смирнов на границу в укрепрайон около озера Хасан. Там и встретил войну.
«Я в тот день стоял на посту у семикилометровой зоны, — вспоминает полковник. — И не ведал, что в стране такая беда. У нас там в это время тихо было. Когда сменили меня, начальник караула сказал, что война началась. Получается, пока я японцев на том берегу Амура высматривал, на западе на страну немцы напали».
Тогда было предписание: из тех, у кого за плечами среднее и высшее образование, готовить лейтенантов запаса. Павла тоже привлекли к обучению по этой программе.
«И снова пришлось учительствовать, — вспоминает Павел Андреевич. — Многие офицеры тогда имели всего несколько классов образования. Приходилось подтягивать: армии нужны были грамотные командиры».
«Дедушка, дай и мне теперь сказать, — тихо, но твердо говорит Мария Андреевна, — а то если тебя не остановить, ты всех замучаешь номерами военных частей и датами».
«А не надо меня останавливать, — ворчит полковник, — меня японцы остановить не смогли в свое время».
«Ну ладно, ладно, пей чай, дедушка, — примиряюще-ласково Мария Андреевна гладит своего мужа по руке, наливает ему в чашку свежего чая и смеется: — Вот так мы всю жизнь и живем: ворчим и миримся».
«Скрывала от всех, что я дочь врага народа»
У городской девушки Маши судьба тоже складывалась непросто. Она родилась в семье амурских казаков Глотовых, которая вела свою родословную от боярина Номанова, о чем говорить в то время было не принято. Родной отец Марии умер, когда девочке было два месяца, и воспитал ее отчим, казак Иван Дудников.
«Хороший был человек, хозяйственный, — вспоминает Мария Андреевна. — Он был неграмотный, в своей фамилии только три первые буквы писал. В 1938 году его ложно обвинили в том, что он якобы «готовил правительственный переворот» — и расстреляли. Когда его реабилитировали, мне показали в КГБ документы с нетвердой подписью отца: били его, конечно».
К девочке прочно приклеился ярлык дочери врага народа. Ей пришлось выслушивать издевательства одноклассников, много раз они рвали ей тетради, пачкали учебники.
«С меня сняли пионерский галстук, а я плакала, — вздыхает Мария Андреевна. — Не хотела отдавать, так учительница держала мне руки, а пионервожатая снимала. И в комсомол меня не приняли, мол, дочери врага народа не положено в авангарде быть».
Несмотря ни на что, девушка не ожесточилась, хотя научилась быть сдержанной и менее открытой. Чтобы поступить в педагогический институт, прислушалась к совету мамы и скрыла, что она дочь врага народа: ведь у Марии была фамилия родного отца, а не отчима.
«Еще я всем говорила, что комсомолка, — рассказывает Мария Андреевна. — А я была такая заводная и активная, что никому и в голову не приходило проверять».
После окончания института Маша несколько лет проработала учительницей начальной школы в амурских селах. А войну молодой педагог встретила, когда приехала в отпуск к матери в Благовещенск.
«Хотели с подружкой пойти на фронт добровольцами, — говорит Мария Андреевна. — Но тогда учителей остро не хватало, нам и сказали: «Оставайтесь дома и учите детей».
Не хочет знакомиться
Через три года Марию перевели в деревенскую школу под Верхне-Благовещенском. А еще раньше туда же направили командиром долговременной огневой точки (ДОТ) Павла, который все эти годы безуспешно просился на передовую. Ожидали, что японцы вот-вот нападут на Дальний Восток, поэтому никого из пограничников укрепрайонов на фронт не отправляли. Однажды до командира Павла Смирнова дошел слух, что в школу, которая находилась в трех километрах от его части, приехала молоденькая учительница и ни с кем не хочет знакомиться.
«Я сильно удивился, как так не хочет? — смеется Павел Иванович. — И решил: попытаюсь! Кстати, я всегда девушкам нравился», — говорит Павел Иванович и косится в сторону жены. Мария Андреевна поднимает бровь и тактично делает вид, что этого не слышала.
Пришел Павел в школу вечером. Мария тогда в школе работала и там же жила в маленькой комнатке. Симпатичная девушка с живыми глазами посмотрела на гостя строго и вопрошающе.
«Я немного растерялся, — смеется Павел Иванович, — и ляпнул: я раньше тоже учителем работал. У вас нет орфографического словаря русского языка?».
Мария Андреевна улыбается: «Тогда многие офицеры безуспешно пытались со мной познакомиться: то карандаш им надо было, то тетрадь, то еще что-то. А этому вдруг словарь понадобился. Но офицер был такой высокий, красивый, брюки отутюжены. Словом, дрогнуло сердце».
Свидания на секретных тропах
В то время в приграничной зоне можно было передвигаться только в сопровождении других лиц. Но какие же могут быть свидания при свидетелях? Вот молодой офицер и ходил на свидания в школу тайком, по тем секретным тропам, которые знало местное население. Так молодые люди встречались всего два месяца. И решили не расставаться никогда. Павел Иванович не скрывает: переживал, что уведет у него кто-нибудь Машу. Ведь однажды между ним и еще одним претендентом на руку молодой учительницы даже дуэль вышла: некий отвергнутый старшина решил поквитаться со счастливым соперником и чуть не застрелил его на глазах у невесты.
Расписались влюбленные только в январе 1945 года: все некогда было выбраться в город, у Павла — служба, а Мария работала даже по выходным — на колхозном поле.
«Пришли в сельсовет расписываться, — вспоминают супруги, — а председатель говорит: «Да я не знаю, как это и делается, у меня и бланков нет, и не расписывался у нас еще никто». Как бланки в сельсовете появились, нас и расписали. Поэтому у нас свидетельство о браке № 1!». Павел Иванович достает пожелтевший потрепанный лист и протягивает его как величайшую ценность — то самое свидетельство.
«Вот так я, крестьянский сын, себе в жены боярышню добыл», — смеется Павел Иванович, смущая свою супругу.
«Я всегда называла мужа только Павликом, — улыбается Мария Андреевна, — а он меня — Манюней. Пока нам не встретился один военный, у которого так собачку звали. Тут уж я против была».
«А еще я ее Мадреевной называл, — смеется Павел Иванович. — Когда-то соседский малыш не выговаривал ее имя-отчество полностью. Так у нас и повелось».
«Изучать географию по местам рождения»
Первый ребенок, сын Юрий, родился там же, в Благовещенске, после окончания войны с японцами. Павел Иванович в это время в составе пулеметно-минометной бригады в качестве офицера связи защищал направление Благовещенск — Хайхе.
«Вокруг война, а дома беременная жена, ждет первенца, — вспоминает Павел Иванович. — Нелегко, конечно, было, но мы знали: за нами родные, близкие, родина».
Новорожденного сына молодой отец увидел мельком, когда бригада ехала мимо дома на переправу.
«Прибежал и сразу просит «Покажи сына!», — вспоминает Мария Андреевна. — Смотрит и удивляется: «Какой маленький!». А он, и правда, весил всего два с половиной килограмма: голодно же было».
Японцев победили, но еще не скоро Павел смог познакомить свою жену с родителями и показать внука бабушке с дедушкой. Пришлось ждать целых пять лет: такова служба.
«Когда поехали к его родителям, — вспоминает Мария Андреевна, — я уже была беременна Людмилочкой. Так и родила ее, чуть ли не в поезде, около Тюмени. А младшая дочь Ниночка родилась через шесть лет уже во Владимире, на новом месте службы мужа. Наверное, в каждой семье военного по рождению детей можно географию изучать».
В семейной географии Смирновых Улан-Удэ, Ленинград, Рига, Ковров, Козельск, Германия, Белоруссия, Казань, Горький.
И всюду с ним вместе была Мария с детьми.
«Мы надолго не расставались, — говорит Мария Андреевна. — Семья должна быть вместе. Военному без семьи плохо: нужна поддержка, опора».
Павел Иванович закончил Ленинградский военный педагогический институт, который готовил преподавателей для военных училищ. Смирнов служил в политотделах различных частей ракетных войск. В отставку вышел в звании полковника. Мария Андреевна работала в школе, если была такая возможность. Если же в гарнизонах работы для нее не находилось, то ей было достаточно занятий дома с тремя детьми.
Вспоминая о детях, Смирновы мрачнеют, жена едва сдерживает слезы, а муж хмурится: ведь их дети —Юрий и Нина — уже ушли из жизни.
«Нельзя, чтобы родители хоронили своих детей, — дрогнувшим голосом почти шепчет Мария Андреевна. — Это неправильно».
Сын Юрий был майором, военным радиоперехватчиком со знанием иностранных языков, дочь Нина — доцентом, преподавала политические дисциплины в высшей школе. Память о детях родители бережно хранят: на стене висят их портреты. Старая женщина подходит к стене и гладит портреты умерших детей. Средняя дочь Людмила подходит к матери и обнимает ее за худенькие плечи.
Людмила живет на Украине и работает преподавателем английского языка. Она часто навещает родителей. Вот и сейчас приехала на день рождения матери. Всего у Смирновых пятеро внуков и трое правнуков.
«Правнуки радуют, — говорит Павел Иванович. — Развитые ребятишки, умные. Жаль только, что живем все в разных краях».
Супруги Смирновы, заговорив о детях, берутся за руки. Лица у них розовеют и молодеют.
«Нам на жизнь обижаться не приходится, — говорит Павел Иванович. — Пенсия у меня хорошая как у ветерана, за 40 тысяч рублей. У Маши — 11 тысяч. Из соцзащиты к нам хорошая женщина приходит, продукты и лекарства покупает. Главное — мы вместе».
«Вот ждем «благодатной свадьбы», — говорит Мария Андреевна. — Иногда думаю: неужели мы уже 70 лет вместе? Как один день пролетела вся жизнь. У нас с Павликом спрашивали летом на праздник Петра и Февроньи, есть ли у нашей семьи секрет счастливой семейной жизни. Нет у нас никаких секретов: семья — это дети, внуки, правнуки. Когда все уважают и любят друг друга. Вот и все».
