Билет в один конец. Жизнь француза в России напоминает романы Достоевского

Когда его любимая женщина, которую он встретил в России, захотела жить в монастыре, он построил рядом с обителью дом и начал помогать монахиням. «С моей подругой мы теперь как брат и сестра», — рассказывает Жан-Мишель. Односельчан из ивановской глубинки называет своей семьёй и не мыслит в Крещение не окунуться в прорубь.

Жан-Мишель Коснюо приехал в Россию из Парижа в середине 90-х гг., чтобы после потери близкого человека начать в 40 лет жизнь заново: «Самолёт, в котором Мария возвращалась из Нью-Йорка в Париж, упал над Атлантикой. С Марией меня связывали 5 счастливых лет. Она была русской. Наверное, поэтому я и решил отправиться в Россию. И этот билет оказался в один конец».

Жан-Мишель приехал в Россию, не зная ни слова по-русски. Открыл в Москве маленький бар, а следом ещё 16 баров, ресторанов, ночных клубов. Одни — как владелец, другие — как дизайнер: «Первые годы в России были как одна сплошная тусовка».

«Гламурная» жизнь

В 2001 г., работая над очередным проектом, Жан-Мишель познакомился с ландшафтным дизайнером Алиной — хрупкой брюнеткой с мелодичным голосом. Впервые после потери Марии его сердце так сильно забилось от обмена обычным рукопожатием. Жан-Мишель в прямом смысле слова бросил под ноги даме своего сердца весь мир. Пара объехала множество стран, останавливаясь в лучших отелях, проводя время в обществе Патрисии Каас, Венсана Касселя и других знаменитостей. Алина узнала, что её избранник из богатой семьи, что родился и вырос Жан-Мишель в замке, который когда-то принадлежал знаменитому персонажу французской истории — Дантону.

«Жан-Мишель осуществил все мои мечты, — делится Алина, которая последние 6 лет почти не выезжает из небольшой деревушки Златоуст, что в Ивановской области. — Недавно мне пришлось помочь соседям и неделю одной присматривать на ферме за 70 козочками. Тратила утром по 3 часа, чтобы всех подоить, и ещё столько же вечером. Вспомнила во время дойки прошлую гламурную жизнь и улыбнулась». Впрочем, гламурной прошлую жизнь Алины можно назвать с натяжкой. «Алина отказывалась от подарков. Говорила: “Ну, появится у меня ещё одно платье и ещё одно украшение. А зачем? Давай лучше потратим эти деньги на обездоленных людей”, — рассказывает Жан-Мишель. — И мы решили помогать старикам: устраивали для них бесплатные обеды, выдавали продуктовые наборы. На это уходило порядка 5-6 тонн продуктов ежемесячно. Наборы мы распределяли через несколько московских православных приходов».

В 2005 г. Алина, выросшая в семье татар-мусульман, и Жан-Мишель, обучавшийся в юности в школе иезуитов, решили принять православие. «Мы много разговаривали на эту тему. Читали Евангелие. Православие стало для нас итогом духовных исканий», — рассказывает Алина. В крещении Алина стала Алевтиной, а Жан-Мишель — Михаилом. «Когда я читал Достоевского, то сделал вывод: чтобы понять Россию, надо проникнуться православием», — говорит Жан-Мишель, чья жизнь менялась на глазах.

«После крещения мы оба испытывали необычайно яркие чувства. Своего рода эйфорию. У меня это длилось год, — рассказывает Алина. — А потом радость ушла. Ничего не хотелось. Я чахла на глазах. Знакомая посоветовала съездить в Ивановскую область в монастырь, где она сама бывала. И как только я там оказалась, я снова ожила».

В 2009 г. 29-летняя Алина уехала в монастырь, где с тех пор поёт на клиросе и помогает местному батюшке, иеромонаху Алексею, во время миссионерских поездок по окрестным тюрьмам. Жан-Мишель принял выбор Алины: «Я построил рядом с монастырём дом, где живёт Алина, с которой мы как брат и сестра». Из 12 комнат Жан-Мишель отвёл для себя самую маленькую, остальные занимают паломники и семьи беженцев с Украины с детьми.

«Принять постриг и стать монахиней я пока не готова. Но и без монастыря (Покровское подворье женского Введенского монастыря. — Ред.) свою жизнь не мыслю, — делится Алина. — Занимаюсь домом, мы ведём небольшое хозяйство».

«Деревня Златоуст, в которой мы живём, потихоньку преображается, — продолжает Жан-Мишель. — Мы вместе восстанавливаем старинный храм, который разрушили после революции коммунисты. Я очень люблю местных жителей и матушек с подворья. Мы — как одна большая семья. Именно там я отдыхаю душой. Там настоящая, а не придуманная жизнь. Во Франции внешне всё красиво, но внутри — мертво. В России всё иначе. Да, русские могут быть очень жёсткими, но если они открыли тебе своё сердце — это навсегда. Когда-то мы назвали наш с Алиной благотворительный фонд “Соборность”. В россий­ской глубинке я особенно чувствую православную соборность.

Я видел, как в 90-х главным для людей было заработать денег. А потом они вспомнили о своих корнях, многие мои русские друзья пришли к вере. А те, кто продолжает ставить на первое место материальное, несмотря на огромные состояния, несчастны. И от этого они пьют».

Поддержку своей большой семьи Жан-Мишель особенно почувствовал, когда у него обнаружили рак крови. «Я лечился. Но думаю, больше всего мне помогло то, что за меня молились матушки и Алина. Я чувствовал их любовь. А любовь творит чудеса. Слава Богу, выкарабкался».

«Это снова я»

Жан-Мишель продолжает бывать в Париже, где живёт его 86-летняя мама. «Меня возмущает ложь, которая льётся с экранов западного ТВ и со страниц местных газет в отношении ситуации на Украине. Там пишут, как страшно, что погибли два украинских солдата. При этом молчат, что украинская армия убила больше шести тысяч мирных жителей в Новороссии. Во Франции очень слабый президент, он — как собачка на поводке у Америки. Раньше я никогда не имел страничек в соцсетях, но когда понял, что против России ведётся информационная война, зарегистрировался на Фейсбуке. Пишу на английском и французском. Стараюсь донести до людей правду о России. Даже написал книгу, которая должна выйти осенью в Париже. Я ­утверждаю, что Россия — гораздо более свободная и демократическая страна, чем США. Мне позволяют это делать образование политолога и несколько лет жизни в Нью-Йорке.

Я очень оптимистично смотрю на будущее России. Запад — США и Европа — переживают закат. А Россия возрождается. Да, здесь тоже есть люди, которые больше всего любят деньги. Но большинство остаются русскими — теми, кого нельзя купить, теми, кто не сдаётся ни при каких обстоятельствах. Я говорю европейцам: «Чтобы понять силу русских, надо изучить их богатую историю. Например, прочитать о Сталинградской битве, о Ленинградской блокаде».

Скоро Жан-Мишелю исполнится 60 лет. Его дочь от первого брака вместе с мужем-англичанином и 4-летней внучкой живут в Гонконге. «Я езжу их навещать. Но для себя понял: нигде, кроме России, жить не хочу. Радуюсь, что скоро получу российское гражданство».

Сейчас у Коснюо в Москве один ресторан, который из деревни приезжал освящать иеромонах Алексей. Будучи в городе, Жан-Мишель обязательно по несколько раз на дню звонит Алине и с лёгким французским акцентом говорит: «Привет! Это снова я».