Встретить женщину в зоне СВО, да еще и близко к самому переднему краю — это всегда неожиданно. Журналисты удивляются, когда видят дам в боевых подразделениях, а бойцы радостно встречают девушек — журналистов и волонтеров — в своих окопах и блиндажах.
Фельдшера с позывным Афина мы повстречали на позициях отряда БАРС-16. Ее вотчина — это медицинская помощь бойцам. Если вдруг кто-то приболел, получил травму, схватил вирус, то первым делом он попадает в уютный медицинский кабинет Афины. Здесь все оборудовано по высшему разряду настолько, насколько это возможно в зоне боевых действий. Полки стеллажей забиты лекарствами, бинтами и прочими медицинскими принадлежностями. Рядом с рабочим столом — кушетка для осмотра пациентов. Неподалеку аккуратно уложены личные вещи, медицинский рюкзак, каска и бронежилет.
«Когда президент объявил СВО, то во мне все буквально задрожало. Нас же всю жизнь воспитывали в духе патриотизма. Я и своих детей, а теперь уже внуков, стараюсь так же воспитывать. Поэтому, когда началась спецоперация, то для меня даже не стоял вопрос, ехать сюда или нет. Вопрос был лишь в том, чем я могу быть полезна», — рассказывает Афина.
Жизнь в окопах и блиндажах
Оказалось, что рук не хватает везде, но грамотных медиков, способных работать на самом переднем крае, оказывая первую помощь раненым, не хватает всегда. Афина решила, что выберет для себя именно этот путь. Тем более что за спиной уже был опыт военной службы и большой опыт работы в гражданской медицине.
«На фронте ведь специфика работы очень сильно отличается. Я первым делом пошла на курсы по тактической медицине, тактической военной подготовке. Поначалу помогала вместе с волонтерами, а когда мне предоставили возможность заключить контракт и отправиться работать в зону СВО уже в составе боевого подразделения, то я сделала это, не задумываясь», — вспоминает фельдшер-доброволец.
Афина признается, что дома никто не удивился такому решению, прекрасно зная ее характер. После нескольких недель серьезной подготовки на различных полигонах Афина попала в зону СВО. Как признается женщина, она практически сразу попала с «корабля на бал», отправившись на позиции на несколько месяцев.
«Наш отряд был прикомандирован к бригаде „Волки“. Работали мы на одном из самых тогда сложных участков фронта под Соледаром. Я служила санинструктором роты огневой поддержки. Жила с ребятами в блиндажах, окопах. От обстрелов пряталась в лисьих норах. Все это на протяжении нескольких месяцев практически безвылазно», — вспоминает Афина.
«Тащишь раненого, а ноги вязнут в грязи»
Прятаться от обстрелов приходилось постоянно. Враг находился всего в нескольких километрах и нещадно разбирал позиции подразделения Афины. И если в хорошо укрепленных позициях было где укрыться, то в открытых степях Донбасса уже невозможно было спрятаться от осколков снарядов и ударов вражеских «птиц».
«Мы были на передовой. От нас до противника были там считанные километры. Нас постоянно обстреливали не только артиллерией, но и пулемётными очередями. Снайперы по нам работали, — рассказывает фельдшер. — В мои задачи входило оказывать первую помощь парням. Вытаскивать их до точки, где их уже могла бы забрать машина эвакуации».
Афина вспоминает, что не могла быть спокойна, когда ее ребята уходили на боевую задачу. Каждый раз она с замиранием сердца ожидала, что вот сейчас захрипит рация и грубый голос скажет, что кто-то из парней «триста». Нужно будет в спешке накидывать броню, каску, хватать автомат и медицинский рюкзак, всегда готовый к выходу на боевую задачу.
«Сложно, конечно. Нужно было быстро добираться до точки, где ранило бойца, а порой это происходило очень близко к противнику. Естественно, вытаскиваешь его сначала из-под обстрела куда-то в укрытие. И там уже оказываешь ему помощь. Дальше тащить раненого до „ноля“, где его бы могла забрать машина эвакуации, приходилось на себе. Расстояния были разные, но, как правило, от трех до восьми километров, — вспоминает Афина. — Работали группой. Кто-то тащил, другой прикрывал от дронов. Зимой проще было — спасали волокуши, а вот весной и осенью мы буквально тонули в грязи. Тащишь пацана раненого, а ноги вязнут в тягучем сыром черноземе. А вокруг громыхает вражеская арта. У тебя задача — спасти парня и спастись самому».
Огневой «мешок»
Те, кто на фронте уже длительное время, в какой-то момент уже перестают считать ситуации, когда смерть в очередной раз подобралась слишком быстро. Но здесь, наверное, у каждого есть тот самый особый случай, когда «костлявая» была так близко, что можно было услышать ее дыхание.
Афина своим вторым днем рождения считает дату — 6 марта 2024 года. ВСУ с самого утра плотным огнем утюжили позиции подразделения Афины. Бойцы один за другим получали ранения различной степени тяжести. Блиндажи уже были разбиты, окопы осыпались под грохотом вражеских снарядов.
«В какой-то момент ситуация уже стала критической. Раненых накопилось уже тринадцать человек. Двое были тяжелые. Было принято решение их эвакуировать до точки, где их смогла бы забрать машина», — вспоминает Афина.
Идти пришлось днем, под пристальным взором украинских дронов. Заметив группу эвакуации, украинцы начали охоту на медиков. В них летело все — дроны, арта. До «нуля» идти нужно было около трех километров. «В итоге у меня все ребята из группы эвакуации получили ранения. Я осталась одна с тяжелораненым. У него осколками был распорот живот. Помню, как запросила в рацию помощь, но, честно говоря, надежды на спасение было мало. Мы были на „открытке“. По нам били из всего, что можно, а вдобавок к этому над нами кружила „птица“ противника. Нас загнали в огневой „мешок“», — рассказывает Афина.
На помощь пришли смежники. Двое бойцов подхватили раненого и помогли Афине добраться до точки эвакуации. Тяжелораненого сумели вовремя доставить в госпиталь, а остальных парней из зоны поражения врага вывели постепенно.
«Война нашего поколения»
«Всю ночь мы тогда работали. Чудес много таких на войне происходит. Можно ли, правда, назвать это чудесами? Вот даже рюкзак этот мой, — показывает Афина на плотно набитый медицинский рюкзак, — точно такой же мне жизнь спас в самом начале командировки. Тоже выносили тяжелораненого. Тут кассетами по нам бить начали. Мы все падаем, естественно, и мой рюкзак передо мной каким-то чудесным образом оказался. И когда я подняла голову, то осколки от кассет лежали буквально передо мной, тут в десяти метрах. Часть попала в рюкзак. Я тогда поняла, что ещё бы шаг — и я бы там, под этими осколками, осталась».
Сейчас Афина трудится фельдшером в отряде БАРС-16. Это уже ее третий контракт в подразделении, и она признается, что не видит для себя другой жизни, кроме помощи бойцам на передовой. Во всяком случае, пока спецоперация не закончится окончательной победой России.
«Нам деды наши счастливое детство обеспечили. Собственно, мы выросли в то время, когда был плотный мир. Мы росли, мы учились, мы создавали семьи, и ничто нам не мешало. Сейчас есть угроза тому, что мои внуки останутся без отца или не останутся вообще. Поэтому я чётко убеждена, что это война нашего поколения, и мы должны для своих детей, для своих внуков обеспечить тот мир, в котором мы, собственно, жили», — уверена Афина.
Подписывайтесь на АиФ в  MAX
|
