Ветеран Великой Отечественной войны Николай Викторович Иванцов в 2025 году готовится отметить не только 80-летие Победы, но и свой 100-летний юбилей. Герой живет в Тюмени в кругу семьи, куда в 2011 году переехал из Омской области.
На фронт Иванцов ушел в 1943 году, вслед за своим отцом. Николай Викторович не очень любит говорить о своих боях и подвигах, зато с удовольствием вспоминает боевое братство на фронте и о заботливых командирах. Подробнее — в интервью aif.ru.
Иван Чупров, aif.ru: Николай Викторович, расскажите, где вы родились, в какой семье выросли?
Николай Иванцов: Родился я в 1925 году в Брянской области. Когда мне было пять лет, мы с родителями переехали в Омскую область. Семья моя была крестьянской, работали в колхозе.
— Помните ли вы 22 июня 1941 года? Как узнали о начале войны?
— Конечно, помню. Мы жили в деревне, сенокос был как раз. Мы сено скирдовали, уборка шла. И вот едет ездовой и кричит — война началась. Работу всю прекратили, и тут же сразу пришли повестки — сначала мобилизовали тех, кто недавно отслужил, потом уже по возрасту начали забирать на фронт, вплоть до 1900 года рождения. В 1941 году мобилизовали моего отца Виктора Ильича. А в 1942-м он погиб. Лежит в братской могиле в Нижегородской области.
— А как вы попали на фронт?
— Меня призвали 15 февраля 1943 года. Вызвали в военкомат, дали 12 рублей командировочных в бухгалтерии и отправили служить. Ну я эти деньги маме отдал, чтоб купили себе чего-нибудь.
— Было ли какое-то обучение перед отправкой на передовую?
— Обязательно. Занимались очень сильно тактикой — это было главным. Правда, в марте месяце я заболел воспалением легких, попал в госпиталь. А уже после выздоровления направили на фронт.
Первый бой
— Где вы приняли первый бой? Какие чувства у вас были в тот момент, было ли страшно?
— Первый бой принял в Смоленске. Но страшно мне стало по другому поводу. По прибытии к месту службы меня вызвали в особый отдел. Пришел, там все окна и двери закрыты, чтоб никто ничего не услышал. И там у меня всю биографию спрашивали, с самого детства. Спрашивали, кто мой отец, как он погиб и все прочее. Ну, я все рассказал, потом отпустили, вернулся в подразделение. И уже потом отправили на передовую.
— Помните этот момент на передовой?
— Привезли меня в Смоленск, подходим мы к блиндажу, а около него три трупа лежат. Давно уже лежат, почернели. Поставили меня на охрану этого блиндажа, а я не столько его охранял, сколько на трупы косился — очень страшно было. Так до утра и достоял, пока меня не сменили.
— Николай Викторович, вижу у вас на груди медаль «За отвагу». Расскажите, за что вы ее получили?
— Просто точно выполнял приказы и все. Я служил связистом — телефонный аппарат на плечо, и вперед, и днем, и ночью. У меня было на обслуживании две линии связи, одна километров на 12, вторая — на семь или восемь километров. В общем, когда медаль вручали, сказали, что за боевые заслуги.
— Было ли в вашем подразделении то самое «боевое братство»?
— Конечно. Мы все были как братья. В армии все были дружны, относились друг к другу душевно, даже можно сказать, любовно.
— А как строились отношения с командирами?
— О, мой командир взвода, старший лейтенант, был мне как отец. У него самого был сын, находился в блокадном Ленинграде. И вот командир часто забирал меня, приводил к себе на квартиру и все время про сына мне рассказывал — боялся, как бы он там не погиб.
Немецкая картошка
— Можете вспомнить какой-нибудь интересный случай из вашей службы?
— Помню, попали мы в окружение. Находились в лесу, а там недалеко был немецкий склад с картошкой. И вот когда наши пошли в наступление, немцы не столько нас бомбили, сколько стреляли по складу, чтоб провизия нам не досталась. Перепахали все поле снарядами с этой картошкой, она вся наверху оказалась. И вот мы с лесу выходили и эту картошку забирали и готовили.
— Немцы были сильным противником? Как бы вы их охарактеризовали?
— Конечно, они были сильным противником. Знаете, почему они проиграли? Потому что они были ненавистным врагом нашего народа. Женщин и детей наших забирали, грабили, насиловали. Запирали целыми семьями в сарае и живьем сжигали. И вот поэтому и проиграли войну.
— Где вы встретили Победу? Помните этот день?
— Встретил в Кенингсберге. Я как раз в тот день был на задании, линия связи была повреждена. И вот иду, и подумал, что немцы прорвали оборону. А это оказывается объявили об их капитуляции, и все наши ребята стреляли из всего, из чего можно. Прихожу, а мне говорят: «Коля, война закончилась». Столько радости было. Помню, наш лейтенант вскочил на стол, танцевал, приговаривал. Тут же сели на машину, бросились спиртное искать. Три дня был праздник.
— Но демобилизовались вы не сразу?
— Да, остался в армии. В 1946 году в Белоруссии окончил курсы шоферов, работал. А демобилизовали меня по приказу Сталина. В 1948 году мне пришло письмо из дома — мол, обстановка тяжелая, семья-то большая была. А у меня друг был в армии, Жданов — у него отец в Москве работал директором большого завода. И вот этот отец к другу моему приехал, и он мне говорит, а давай, Николай, через отца письмо Сталину передадим, потому что по обычной почте он его вряд ли получит. И как-то это письмо все же к Сталину попало, и в 1948 году меня по его приказу демобилизовали — тогда и вернулся домой.
— Николай Викторович, что бы вы пожелали соотечественникам в День Победы?
— Самое главное — мирного неба, здоровья, и всего самого лучшего. И нашему руководству здоровья — пусть Путин и дальше ведет страну к процветанию. Все идет к лучшему. А Россия — непобедима.
