Старый анекдот. Когда рабби спросили, зачем евреи делают обрезание, тот, крепко подумав, ответил: «Ну, во-первых, это красиво…» Примерно так же аргументировал свою внешнюю политику и Павел I, с детства воспитанный на рыцарских романах: «Ну, во-первых, это благородно…»
В своей внешней политике Павел чётко сформулировал лишь две задачи: борьба против революционной Франции (как можно было поднять руку на короля!) и возвращение крестоносцев на Мальту. На начальном этапе враг был один — французы. Они находились как в Италии, третируя личного друга Павла — Папу Римского (не будем забывать, что Павел был ещё и убеждённым экуменистом), так и на священном для императора острове, который он был обязан защищать в качестве протектора, а затем и гроссмейстера Мальтийского рыцарского ордена. Таким образом, активное участие в антифранцузской коалиции, на что не решалась осторожная Екатерина, являлось для Павла делом дважды благородным.
Вопросы: насколько в интересах России таскать каштаны из огня в Италии ради изгнанных оттуда австрийцев или насколько нужна русскому человеку Мальта, даже не обсуждались. Тем более, не обсуждался вопрос цены итальянского похода: сколько жизней русских солдат придётся положить ради этого «благородного дела». Слово «престиж», помноженное на слово «рыцарство», давало необходимый результат: вперёд! Не думал же о последствиях Ланселот, когда отправлялся сражаться с драконом!
Из 65 тысяч солдат, выделенных на борьбу против французов, одиннадцать тысяч двинулись в Нидерланды, а остальные под командованием Александра Суворова — в Италию. Великого полководца из его имения Павел вызвал следующим посланием: «Римский император (в ту пору так величали австрийского императора — прим. ред.) требует Вас в начальники своей армии и вручает вам судьбу Австрии и Италии. Моё дело — на то согласиться, а Ваше — спасать их. Поспешите с приездом и не отнимайте у славы Вашей время, у меня удовольствие Вас видеть. Пребываю к вам благожелательный Павел». Прощаясь с полководцем, Павел, уверенный в успехе предприятия, торжественно надел на шею православного Суворова католический Мальтийский крест: в те времена — самая почётная в России награда.
Не надо приписывать Суворову лишнее. Он был великим солдатом, любил своё дело и Россию, а потому со всей энергией и присущим ему талантом выполнял любые приказы российской власти. Надо было бить турок — бил турок, надо было охранять арестованного Пугачёва — охранял, надо было подавлять польское восстание — подавлял, надо было «освободить Италию от безбожников» — отправился бить французов.
Рассказывая об итальянском походе Суворова, прежде всего по понятным причинам обращают внимание на блистательные победы полководца, сумевшего свести к нулю всю предыдущую кампанию Бонапарта. Суворов так и не встретился на поле брани с самим корсиканцем (тот в это время был в Египте), но его учеников разбил убедительно.
Не менее интересно, однако, и то, что происходило за кулисами. В описаниях итальянского похода Суворова, командовавшего объединёнными русско-австрийскими силами, то и дело находишь упоминания о спорах полководца с союзниками. Учитывая, что главнокомандующим, как видно из письма Павла I, Суворов был назначен по настоянию как раз австрийского императора, все эти эмоциональные перепалки на первый взгляд выглядят странно. Часть споров можно, конечно, объяснить обычными разногласиями между генералами, в меру своего опыта, таланта и амбиций по-разному оценивавших обстановку. Но были и другие, действительно принципиальные конфликты, где просматривается уже большая политика.
«16-го числа (август 1799 г.), — рассказывает официальная история дореволюционной России. — Суворов получил первое известие о новых планах, по которым русские войска должны были двинуться в Швейцарию, а оттуда наступать на Францию… Венский двор торопил приведением его (плана) в исполнение, вопреки серьёзным возражениям Суворова, считавшего необходимым сначала довершить покорение Италии и лишь в следующем году приступить к выполнению нового плана. Но австрийское правительство, имея свои виды на Италию и желая остаться единственным в ней хозяином, настояло на немедленном удалении оттуда русских войск и вместе с тем поторопилось вывести армию эрцгерцога Карла из Швейцарии, вследствие чего оставшийся там корпус русских войск Римского-Корсакова поставлен был в опасное положение. Последнее обстоятельство заставило Суворова поспешить с движением в Швейцарию».
Подробных комментариев, полагаю, здесь не требуется. «Русского медведя», блистательно сделавшего своё дело в Италии, бесцеремонно теперь выставляли за дверь.
Что же касается истории с корпусом Римского-Корсакова, оставленного союзниками на произвол судьбы перед лицом превосходящих французских сил под командованием Массены, то можно лишь гадать, что в первую очередь двигало австрийцами: некомпетентность, трусость или циничный расчёт — желание выманить из Италии Суворова, чтобы без помех навести там свой порядок. Если верно последнее предположение, то затея удалась. Сначала как приманку подставили корпус Римского-Корсакова, бросив его на произвол судьбы, а затем заставили Суворова предпринять отчаянную попытку спасти товарищей, пройдя через Альпы из Италии в Швейцарию.
Иначе говоря, подвиг Ганнибала русская армия повторила поневоле. Причём по вине австрийцев русским пришлось идти по неразведанным тропам. Даже вьючные мулы, обещанные «союзниками», были доставлены с большим опозданием и в недостаточном количестве. В результате груз перевозили на казачьих лошадях, и непривычные к горным тропам животные вместе с людьми то и дело срывались в пропасть.
История альпийского перехода описана детально, поэтому повторяться не хочу. О боях за Сен-Готард и Чёртов мост рекомендую прочесть обязательно. В одном из своих донесений Павлу Суворов называет места, по которым они пробивались с боями «царством ужаса». И здесь нет ни доли преувеличения.
Несмотря на нечеловеческие усилия, прийти на помощь товарищам солдаты Суворова не успели: корпус Римского-Корсакова был разбит Хуже того, сама уже обессиленная тяжелейшим переходом и обескровленная беспрерывными боями, армия попала в окружение. Благодаря Багратиону, который находился рядом с Суворовым, мы знаем, что сказал командующий своим солдатам: «Это уже не измена, а явное предательство… разумное, рассчитанное предательство нас, столько крови своей проливших за спасение Австрии. Помощи теперь ждать не от кого, одна надежда на Бога, другая — на величайшую храбрость и высочайшее самоотвержение войск… Мы на краю пропасти! Но мы — русские!»
И они прорвались. Знаменитый военный теоретик Клаузевиц назвал это «чудом». Возможно. Вот только чудеса обычно случаются, когда Господу изо всех сил помогает сам человек. А в данном случае у него были великолепные помощники. Тем более, и дальше история похода полна таких же «чудес». Не раз русские переходили в штыковую атаку против превосходящих сил противника и били французов. В одном из боёв чудом избежал гибели обидчик Римского-Корсакова генерал Массена. В руке у русского солдата остался его золотой эполет. После этого поражения на новое наступление против русских Массена уже не решился.
Павел I, не менее Суворова возмущённый циничной расчётливостью австрийцев, приказал армии двигаться домой. С трудом, с долгими остановками, испытывая к тому же трудности с провиантом, армия медленно двинулась к русской границе. Точку в хронологии швейцарского похода можно поставить в разных местах. Это уже дело вкуса. Последний переход из Богемии уже на российскую территорию армия Суворова начала 14 (26) января 1800 года, то есть 215 лет назад.
Именно за швейцарский переход Павел присвоил Суворову звание генералиссимуса и приказал воздвигнуть ему монумент в Петербурге. Главные цели кампании достигнуты не были, однако не по вине Суворова или русского солдата. Вина лежит на австрийцах, что признаётся буквально всеми исследователями. Спор идёт лишь, повторюсь, о том, что это было: некомпетентность, трусость или циничный расчёт.
На мой взгляд, последнее. Если русская внешняя политика при Павле грешила наивным романтизмом, то австрийская в ту пору напоминала никудышную бухгалтерию. Просчитывать всерьёз и надолго Вена не умела. Вот и здесь не смогла учесть очевидное: справиться с Парижем без помощи русских австрийцам было не под силу. Поэтому очень скоро, уже в том же 1800 году, по Италии снова маршировали французские солдаты.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
