Классическая музыка, несмотря на различия людей, стран, политических систем и идеологических направлений, продолжает объединять людей. Но это, увы, является скорее исключением.
К сожалению, многие сферы культуры сегодня всё больше и больше политизируются и превращаются в поле информационной войны. Телевидение (как транслирующее звено) в силу высочайшей своей политизации ещё больше усиливает этот разъединительный тренд. К сожалению, это мировое явление. Во многих странах «культурная политика» становится частью пропаганды и всё чаще превращается из объединяющего фактора в заложницу и жертву политических интриг и противостояний.
Россия - не исключение.
Теоретические основы этого заложил, как известно, В. Ленин. Его установка на то, что культура является орудием классовой борьбы, выдерживалась фактически на протяжении 70 лет советской власти и пустила глубокие корни в нашу общественную и культурную жизнь. Влияние этих принципов «культурной политики» ощущаются в России и до сих пор.
Девичьи страдания
До революции русская песня была одним из проявлений национального культурного и духовного единства. В ней почти не было идеологических или социальных примесей. Звучала тоска по воле, девичьи страдания, ямщицкая удаль, кабацкий задор, солдатская доля, любовь к белой берёзе, к Волге-матушке.
Советская культура, унаследовав во многом русскую песенную традицию, фактически сразу же после победы большевистской революции начала вводить в песенное содержание классовые, социальные, политические и даже узкопартийные мотивы. На разных этапах в зависимости от «политического момента» в ней звучали то мотивы ненависти к буржуазии и врагам «трудового народа», то энтузиазм «строителей коммунизма», то восторг перед партией и её деяниями, то неприкрытое обожествление вождей.
«Под солнцем Родины
мы крепнем год от года,
Мы делу Ленина и Сталина верны.
Зовёт на подвиги советские народы
Коммунистическая партия страны!»
В советской песне утвердился уникальный сплав незатейливых человеческих чувств, умиления русской душой и восторгов по поводу успехов советского строительства:
«Всю ночь поют в пшенице перепёлки
О том, что будет урожайный год,
Ещё о том, что за рекой в посёлке
Моя любовь, моя судьба живёт».
Требования, которые заказчики песен предъявляли поэтам и композиторам, были просты. Песня должна быть задорной (власть, особенно в годы лишений, всегда стремилась веселить народ), лирической, боевитой. Поощрялась и озорная частушка: ведь надо было не только звать народ на подвиги, но и веселить его. Особенно в условиях нарастающего товарного и продуктового дефицита.
«Меня милый уговаривал:
давай-давай гулять!
Уговаривал, да мало,
уговаривай опять».
Но совершенно обособленно стояли действительно глубокие, трогательные и популярные до сих пор песни военных лет. Кто не помнит знаменитый «Синий платочек» или «Бьётся в тесной печурке огонь».
Власть всячески поощряла и народную, и новую советскую песню, справедливо рассматривая их как инструмент поддержания трудового энтузиазма и единства партии и народа.
«Нам ли стоять на месте?
В своих дерзаниях
всегда мы правы.
Труд наш есть дело чести,
Есть дело доблести
и подвиг славы».
В силу исторической песенности русского народа песня была и сильным объединяющим фактором. В СССР пели все слои населения: рабочие, крестьяне, чиновники, солдаты, партийные работники, воры и барыги. Песни (выпив бражки) пели в быту, во время праздников, демонстраций. Они постоянно звучали по радио, в некогда знаменитых передачах «по заявкам трудящихся», на концертах. Судя по опубликованным воспоминаниям, во время ночных посиделок на «ближней даче» в Кунцеве вместе со Сталиным пело и ближайшее окружение - тов. Маленков, Булганин, Берия, Молотов, Каганович, Хрущёв.
Засланные птички
Сегодня не только песня, но и искусство утратили как мобилизующую, так и объединяющую роль. Потребители искусства, как и народ, распадаются на сегменты, и каждый из этих сегментов смотрит и заказывает своё кино, свою музыку, свои спектакли и свои развлекательные шоу. А вытеснение русскоязычной песни англоязычной приводит к тому, что народ вообще не понимает, кто и о чём поёт. Да и сами слова песен в значительной мере утратили смысл. За громом гитарных басов слов зачастую и не расслышишь.
Нужно ли кого-то винить в этом? Скорее всего, виновных и нет. Едва ли вытеснением русской песни из наших репертуаров занимаются какие-то специально засланные к нам иностранные агенты. Дело не в том, что к нам залетели чужие перепёлки, а в том, что само искусство пребывает в растерянности перед быстро усложняющимся и фрагментирующимся миром.
Что же касается России, то объединяющую роль искусства сегодня уничтожает и резкое размежевание материального положения различных слоёв населения. В силу дороговизны билетов народ, по сути дела, вытеснен не только из театров и концертных залов, но и из кинотеатров. Потребителем искусства становится элита. Но и элита всё больше фрагментируется в зависимости от своего происхождения, близости к власти, денежным потокам и планов на будущее. И разные части элиты заказывают свою музыку. В этой связи очень показательным является то, что в сегодняшнем русском искусстве такое большое место стали занимать блатные мотивы, милицейская тематика, бытовая грязь и насилие, гражданская нетерпимость - прямое следствие специфики происхождения нашей нынешней элиты и её нравственной ущербности. Так что других песен пока не ждите.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
Новое Лукоморье. Правильно ли мы понимаем Россию? 
Пей, пей, пей, гуляй! Почему власть тормозит реформы? 
Не переполняйте чашу зла… Сможет ли Россия стать добрее? 
Кого раздует от нашей капусты. Можно ли отремонтировать русскую демократию? 
Вячеслав Костиков: «В России ослабевает общенациональная солидарность» 
