Ответственный секретарь Патриаршего совета по культуре епископ Егорьевский Тихон:
— Это уже стало штампом, и люди относятся к таким утверждениям с лёгким недоверием: приелось. Тем не менее тема актуальности не теряет. Тот, кто пишет историю, формирует не только настоящее, но и будущее. Известный французский поэт и замечательный автор множества афоризмов Поль Валери высказывал в своё время удивительные мысли:
«История — это самый опасный продукт, выработанный химией интеллекта. Её свойства хорошо известны. Она заставляет мечтать, она опьяняет народы, порождает у них ложные воспоминания, растравляет их старые раны, мучает их во время отдыха, вызывает у них манию величия и манию преследования и делает нации желчными, высокомерными, нетерпимыми и тщеславными».
История — это не школьная учительница, а надзирательница, которая не задаёт уроки, а жёстко спрашивает за их незнание. Я своими словами передаю слова Ключевского. И всякий раз, когда об истории говорят не то, что было на самом деле, это, конечно же, большой грех. По-настоящему большой грех.
Наш народ очень доверчив. Доверчив даже до степени инфантилизма. Когда совершилась революция 1917 года, февральский переворот, Петроград был самый сытый среди всех других воюющих столиц. Голодала Вена, голодал Берлин, в Англии были карточки. А в России были карточки всего лишь на сахар, потому что гнали самогон и продажу сахара ограничивали. Но всё остальное свободно продавалось.
И вот в этом сытом городе 23 февраля (8 марта по новому стилю) шли женщины и дети по улицам и громили полные хлеба булочные. Да, чёрный хлеб на какое-то время пропал, потом генерал Хабалов, военный комендант Петрограда, пополнил из запасов чёрный хлеб, но белого всегда было вдоволь. Но люди шли и громили булочные, потому что им сказали: «Хлеба нет». И вот Морис Палеолог сказал удивительные слова: «Я не знаю в мире другого народа, столь внушаемого и доверчивого, как народ русский».
Или «Священный синод ни разу не заявлял, что убивать нельзя и надо поступить по-христиански... Церковь, которая могла бы быть посредником в Гражданской войне, им не стала». Как можно обвинять Церковь в том, что она якобы не поднимала свой голос против братоубийственной брани, если Собор 1917-1918 гг. ежемесячно обращался со специальными посланиями и обращениями, призывавшими к установлению мира и прекращению пролития невинной крови? Тексты этих документов изучаются сегодня не только в вузах, но и в средней школе.
Очень странно выглядит и тезис А. Н. Сокурова, что большевики будто бы взрывали только крупные, знаковые храмы. Это ни в коей мере не соответствует действительности. Среди нескольких десятков тысяч ликвидированных дореволюционных церквей основную долю составляли именно сельские. И абсолютное большинство церковно- и священнослужителей не покидали своих храмов, оставаясь там до конца, несмотря на то что они «осознавали, какой финал их ждёт: тюрьма, пытки и зачастую смертный приговор. Апогей террора пришёлся на 1937-1938 гг., когда был расстрелян каждый второй священнослужитель в родной Сокурову Иркутской области. И эти священники до тюрьмы, до пыток и смерти оставались верующими людьми. Да, некоторые оставляли служение, но просто потому, что негде было уже служить. Вот пример протоиерея Михаила Окоповича. ОГПУ не раз вызывало его, предлагая оставить сан и стать осведомителем. Он категорически отказывался от этого. В 1925 г. его арестовали, приговорили к трём годам на Соловках. В 1933 г. последовал новый срок — 10 лет. В 1938 г. его судили ещё раз и расстреляли на Соловках. Это типичная судьба русского священника.
Особенно тяжело комментировать следующие слова Александра Николаевича: «У народа не было особого отношения к храмам... Отмечали религиозные праздники — позже ходили и грабили, жгли, воровали... Тот же самый народ». Бывало и это. Но было и другое. В 1937 г. провели знаменитую «сталинскую» перепись населения. Одним из пунктов опроса значилось отношение к вере. Человека тогда могли репрессировать за одно лишь упоминание дедушки-священника. Перепись была очной, проходила по месту жительства. Так вот, 56,7% того самого народа, о котором столь уничижительно отзывается Александр Николаевич, назвали себя верующими. Причём эта цифра, скорее всего, занижена.
Я позитивно отношусь к критике Церкви. Она полезна хотя бы тем, что даёт возможность взглянуть на себя со стороны. Однако если хула, как и случилось в интервью Сокурова, обрушивается на события столетней давности, на тот трагический период отечественной истории, когда Русская церковь дала христианскому миру целый сонм новомучеников, здесь, без сомнения, необходимо расставить точки над «i».
Выдержки из лекции «История реальная и вымышленная. Механизмы формирования образов», прочитанной епископом Тихоном в библиотеке иностранной литературы.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
