Президент Путин в своём Послании к Федеральному собранию по итогам 2013 года ни с того ни с сего затронул тему больничного волонтёрства: «Нам нужно возрождать и традиции милосердия. Предлагаю организовать в России широкое движение добровольцев, готовых работать в системе здравоохранения, оказывать посильную помощь. При этом убеждён, волонтёры, на деле проработавшие несколько лет в учреждениях здравоохранения, должны иметь преимущества при поступлении в медицинские вузы».
Правительству Российской Федерации поручено внести в законодательство изменения по содействию деятельности волонтёров в медицинских учреждениях, по организации для них особых прав при поступлении в медицинские образовательные учреждения. Поручено разработать механизм учёта и контроля деятельности волонтёров в медицинских организациях. Разработка механизма помощи и организации труда добровольцев, насколько мне известно, почему-то не поручена.
Трудно сказать, кто и зачем подтолкнул президента к такому шагу. Единственное, что приходит в голову — всё более обрушающаяся система социальной защиты и здравоохранения. Внутренних ресурсов всё меньше. Есть основания полагать, что нагрузка сотрудников возросла за те же деньги. Вот и решили включить в дело волонтёрскую силу. По ошибочному мнению чиновников, эта сила в избытке появится после Олимпиады.
Вот я и думаю, что прежде, чем на столь высоком уровне говорить о волонтёрах (а на самом деле — запускать целый процесс), неплохо бы нашим властьимущим кое-что узнать о социальном волонтёрстве.
Чего же не знает президент?
1. Первое, чего не знает президент — кто же такие эти «больничные волонтёры». Какие перед ними стоят (могут стоять) реальные задачи? Какие и от кого ресурсы должны быть выделены? Кто является субъектом организации этих волонтёров? Как работать с волонтёрами в социальной сфере, как сделать так, чтоб результат их труда был качественным и стабильным?
2. Неизвестно, что конкретно от волонтёров хотят медики и что они готовы для добровольцев сделать? Сегодня в принципе не существует сколь-нибудь внятного, системного, оформленного и публичного запроса от учреждений здравоохранения. Я, как руководитель волонтёрского движения, это знаю. Больницы не готовы к работе с волонтёрами. Сложившаяся за десятилетия советская медицина почти не совместима с неквалифицированным добровольческим трудом. Она строилась в условиях вполне себе инструментального и идеологизированного отношения к человеку (и к лечению), фактически при нулевой активности общества в социальной сфере. Такое понятие, как «качество жизни» в нашей стране неведомо. Волонтёр в больнице сегодня — это помеха.
Чисто теоретически, у медицинских учреждений есть запрос в трёх областях: (а) технические работы — уборка помещений, уборка территории, мелкие ремонты; (б) помощь медперсоналу в уходе за больными — посидеть с больными, вынести судно, помочь переодеться, помыть, перевезти, сопроводить на процедуры; (б) досуг — общение и поддержка пациентов, особенно, детей — забота, игры, беседы, творчество, культурно-развлекательная программа и т.д. В нашей стране, как уже я писал, зарождается и даже развивается волонтёрский отклик только на третий запрос. Первое и второе, то есть техническое волонтёрство, требует очень серьёзной реорганизации не только самой системы здравоохранения, но и самого мировоззрения медицинских работников, тем более — чиновников. Но именно об этих направлениях, по всей видимости, говорил президент.
3. У меня нет уверенности, что руководство нашей страны понимает природу добровольчества. Волонтёр делает только то, на что подписался сам (что отвечает его сердечным желанием), или то, на что пока ещё хватает силы воли. Более того, доброволец может уйти в любой момент. Для устойчивой работы волонтёра необходимо подбирать ту работу, что больше других соответствует его запросу, которая будет как можно больше притягивать его и ради которой как можно меньше требуется понуждения. Подавляющее большинство волонтёров однозадачно. Если волонтёр пришёл почитать книгу с пациентом, пообщаться с ним, то он не будет сам выносить горшки или мыть полы в палате. Я убежден, что в больницах очень важна групповая работа добровольцев, она снимает напряжение, распределяет время, силы и ответственность. Группа — это и своего рода безопасность, возможность чуть отойти на второй план, передохнуть.
4. Вряд ли власти задумываются над тем, что волонтёры — не бесплатная рабочая сила. Об этом уже устали говорить представители благотворительных НКО. Волонтёр — это добровольный помощник, партнёр. Как правило, волонтер жертвует своё время, силы и таланты благополучателю — конкретному лицу, а отнюдь не государству. Волонтёров нельзя никуда по приказу направить, нельзя «отгрузить», с их помощью невозможно «решать задачи».
5. Возможно ли больничное техническое волонтёрство сделать массовым и системным? Положительного ответа нет даже у президента. Это не Олимпиада, куда можно «замотивировать», где напряглись один раз... и всё. Тут другое. Если позиция, например, уборщицы отдана волонтёрам, то вне зависимости от погоды, времени года, эпидемии гриппа и т.д. коридор в больнице должен быть чистым. И, что самое трудное, пол должен быть чистым круглосуточно изо дня в день на протяжении многих лет! Одна-две больницы могут найти «сильных духом» людей, своего рода «адамантов» и закрыть волонтёрские вакансии, но если мы говорим о больницах вообще, то без осмысления и разработки темы регулярного и стабильного массового волонтёрства и без опыта НКО не обойтись.
6. О каком бы виде добровольческого социального служения мы ни говорили, никогда нельзя забывать о разнице между медперсоналом и волонтёром. По моему глубокому убеждению, волонтёр ни при каких условиях не может быть воспринят как бесплатная замена персоналу. Люди не станут дармовой рабочей силой. Знают ли власти какой должен быть мотив у людей, чтобы заменить медицинский персонал или технических работников? Я думаю, что не знает.
7. Сейчас в России всё ещё идёт стадия становления социального, а значит, и больничного волонтёрства. Оно должно окрепнуть в том направлении и в той среде, что являются наиболее привлекательными и благоприятными. Это, безусловно, работа с сиротами и больными детьми. Именно из этого укоренившегося волонтёрского сообщества будет возможно привлекать волонтёров на «непопулярные» направления в системе здравоохранения. Но есть ли понимание, что ни в коем случае нельзя эту хрупкую область отдать на откуп государственным структурам? И есть ли у власти понимание, как позитивно взаимодействовать с сектором НКО?
7. Волонтёр — тоже человек. Помнят ли об этом? Нужно не только организовать труд добровольца, но и позаботиться о нем. Волонтёр может не оценить свои силы, перетрудиться, потерять смысл служения. Ответственность призывающих его — помочь ему. Речь об организации помощи и поддержки добровольцев, которая предполагает не только особый отбор и проверку, но, прежде всего, постоянную и профессиональную работу с ними. Волонтёр — тоже человек, со своей уникальной судьбой, и он не меньше персонала и даже пациентов нуждается в понимании, принятии, заботе, психологической помощи, групповой поддержке, плече «старших товарищей». Волонтёру нужно и обучение, и правильное приложение сил в соответствии с профессиональным ростом.
8. Важно знать сколько же стоит волонтёрство. Об опыте НКО я уже писал. До восьмидесяти процентов средств уходят отнюдь не на проезд, поощрение, питание или канцелярские товары. Средства нужны на организацию стабильной, то есть регулярной и долгосрочной работы волонтёрского движения. Конечно, волонтёры трудятся бесплатно — это их выбор и их служение. А вот координаторы волонтерских групп и специалисты по обучению и поддержке и т.п. делают то, что не могут делать волонтёры — они работают и достойны серьёзной оплаты труда.
Из опыта знаю, что затраты на первых этапах организации волонтёрского движения — не ниже оплаты труда сотрудников, способных сделать ту же работу. К примеру, на организацию и поддержку волонтёрской группы, обеспечивающей уборку отделения в больнице, придётся потратить примерно столько же, сколько обычно платят уборщицам за тот же результат. Если смысл только в экономии, то волонтёрство, в итоге, даёт не большую выгоду. Если, всё же, волонтёрские движения и оказывают услугу обществу, то она состоит в чем-то другом.
9. Я думаю, властям неизвестно, что существует две группы волонтёров. Те, что имеют собственную мотивацию и те, кого «замотивировали». Во вторую группу надо серьёзно вкладываться, как бы подталкивая её всё время. В отношении к первой — надо грамотно сформировать широкий спектр предложений и организовать труд. Благотворительные НКО объединили большей частью ту активную часть общества, что желает что-то изменить, что неравнодушна к будущему. Это позитивное качественное большинство, способное притягивать более пассивную часть общества. Но эта та аудитория, на которую нельзя давить. Ей надо доверять и предлагать партнёрство. Именно волонтёрские НКО обладают социальной технологией по привлечению и удержанию таких людей ради добрых дел, ради помощи сиротам, старикам, больным детям и т.д. Такие волонтёры активны, они — основа гражданского общества.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
