Росстат предсказал к концу 2045 года сокращение населения страны до 138,77 млн человек. По прогнозу ведомства, в ближайшее десятилетие нас ежегодно будет становится на 400 тысяч меньше: 210-230 тыс. прибывающих в Россию мигрантов лишь частично покроют естественную убыль населения в размере 600 тыс. человек в год.
Можно ли остановить это падение, насколько оно критично? Как побудить семьи заводить больше детей, чтобы естественная убыль сменилась естественным приростом? 
Об этом «АиФ» спросил заведующую кафедрой народонаселения экономического факультета МГУ имени М.В.Ломоносова, профессора, доктора экономических наук Ирину Калабихину.
«Качество населения важнее его количества»
Виталий Цепляев, aif.ru: Ирина Евгеньевна, трудно заподозрить Росстат в желании сгустить краски. И всё же, не кажется ли вам его прогноз слишком мрачным? Всё-таки хочется рассчитывать не на падение, а на рост численности населения.
Ирина Калабихина: Я знаю, что в демографическом отделе Росстата работают квалифицированные люди, профессионалы высшей пробы. Поэтому у меня и моих коллег учёных доверие к их выкладкам довольно высокое. К тому же их точность не раз подтверждалась. Например, в 2001 году Росстат сделал прогноз на 2016-й. И спустя 15 лет реальные цифры численности населения уложились в заданную прогнозную «вилку». Причем эти цифры оказались близки к верхней, оптимистической границе прогноза. Потому что в 2001 году Росстат не мог знать, что в 2006-м в России начнется эффективная демографическая политика, что почти все нулевые годы наша экономика будет расти. Так и сегодня нам сложно сказать, как в ближайшие 20 лет поведет себя экономика, какой будет политика государства. Если будут рост и развитие, то граждане охотнее будут заводить детей, а мигранты охотнее поедут к нам на работу.
Но даже если прогноз о снижении населения на 8 млн человек сбудется (это 5,5% от его численности в 2023 году) — это не станет катастрофой. Я бы вообще не придавала слишком большого значения именно численности населения. Куда важнее его качество, а не количество. Какое у людей здоровье, какое образование? Могут ли они найти себе применение на рынке труда? Если население большое, но больное и необразованное, то, с точки зрения экономики, это гораздо хуже.
Мы видим, что развитые страны сегодня не воспроизводят себя только за счет рождаемости — они все «питаются» мигрантами, стараются их друг у друга переманить. В мире идет борьба за человеческий капитал — за руки и за умы. Потому что в сервисной экономике 21 века, в экономике знаний, генерировать большие деньги могут и небольшие, но слаженные команды людей с хорошим образованием, с хорошими мозгами.
Другой важный параметр — возрастная структура населения. Мы на кафедре делали расчеты, влияет ли на экономику старение населения. Выяснилось — да, влияет. Население стареет — экономический рост ослабевает. Нужно придумать, как, с одной стороны, вовлечь пожилых людей в экономику, чтобы она не проседала. А с другой — как поднять рождаемость. Потому что низкая рождаемость приводит к старению населения через 20 лет: детей становится меньше, а многочисленное поколение работников трудоспособного населения старших возрастов переходит в группу пенсионеров. И когда через 20 лет это поколение родившихся выйдет на работу, ему будет трудно кормить всех тех, кто свое уже отработал. Собственно, и сегодня мы наблюдаем такую же картину. Во взрослую жизнь пришло малочисленное поколение мам и пап, родившихся в трудные 90-е годы. И это одна из причин нынешнего снижения числа рождений. Попросту не хватает тех, кто мог бы ее повысить.
«Обеспечить комфортный баланс между семьей и работой»
— Вопрос, над которым сейчас бьются все, от депутатов до представителей конфессий — как побудить россиян заводить больше детей. У вас есть на него ответ?
— Ответ простой — для деторождения надо создать условия. Социологические исследования показывают, что наши сограждане в основном настроены родить двух детей. Хотя многие останавливаются и на одном, потому что не хватает благоприятных условий для рождения детей.
— Вроде бы государство делает всё для пропаганды многодетности, какие только «плюшки» родителям не предлагают — маткапитал, разные льготы и пособия. Чего ещё не хватает?
— А эти «плюшки» дали свои плоды. У нас же до 2006 г. с рождаемостью, как и со смертностью, всё было очень печально. Рождаемость была на уровне 1,3 ребенка на одну женщину, ожидаемая продолжительность жизни — 66,6 лет. А когда мы включили демографическую политику, показатели пошли в гору. Перед пандемией в 2019 году мы имели небывалую для себя продолжительность жизни — 73,3 года, а количество рождений на одну женщину к 2015 году достигло 1,8 — для развитых стран это считается отличным показателем. Идеал — 2 ребенка на женщину, тогда поколения будут воспроизводиться один к одному. Потом, правда, рождаемость снова скатилась до 1,4 ребенка на одну женщину. И надо думать, что с этим делать. С учетом того, что на желание людей заводить детей влияет сразу несколько факторов.
— Деньги — первый из них?
— От денежных стимулов решение о рождении ребенка зависит примерно на 30%. Более значимы другие вещи. Сейчас многие известные люди высказываются в том духе, что женщине надо первым делом рожать, а уже потом думать об образовании, карьере и прочих «излишествах». На мой взгляд, это глубочайшая ошибка. В России женщины ещё сто лет назад одними из первых в мире вышли на рынок труда, обрели равные права с мужчинами. Они получили широкий доступ к образованию, и сегодня уровень образования у наших женщин в среднем выше, чем у мужчин. А мы хотим повернуть историю вспять и загнать их обратно «в избу»? Ни Россия, ни какая-либо другая страна в мире себе такого позволить не может: поздно, поезд ушел! Это, во-первых, было бы вредно для экономики, где сегодня 50% рабочих рук — женские. А во-вторых, бесполезно для демографии: даже если вы запретите женщинам работать и учиться, больше рожать они не станут. Это подтверждает пример консервативных государств вроде Ирана, где рождаемость тоже очень сильно упала — до 1,7 ребенка на женщину, несмотря на все гендерные ограничения. А рекорд в снижении рождаемости поставила Южная Корея — 0,8 ребенка на женщину.
Нужно не противопоставлять семью самореализации и карьере, а делать так, чтобы одно другому не мешало. Если мы обеспечим женщине возможность сочетать рождение ребенка с занятостью, обеспечим ей комфортный баланс между семьей и работой, то мы повысим её мотивацию заводить детей еще примерно на 50%.
Страны, которые пошли таким путем, сумели поднять коэффициент рождаемости до 1,8 — 1,9. Например, у французов сейчас лучшая в мире система дошкольного воспитания. Мама не должна там бежать в 5-6 часов вечера забирать ребенка — там много разнообразных детских садов, время их работы очень «резиновое». Создан институт сертифицированных и обученных государством нянь. Во многих таких странах свой декретный отпуск женщина может взять частично деньгами, частично передать кому угодно. Папам новорожденных тоже дают отпуск, чтобы в самые трудные первые дни после родов мама не осталась один на один с навалившимися заботами.
В общем, есть чему поучиться. И тот же непередаваемый другим членам домохозяйства оплачиваемый отпуск после рождения ребенка — хотя бы двухнедельный — наше государство могло бы отцам давать. Это называется вовлеченное отцовство. И институт нянь развивать. И повышать ответственность работодателей, которые сегодня зачастую, мягко говоря, не сильно приветствуют уход в декрет своих сотрудниц, а тем более сотрудников. Можно лучше продумать и меры налоговой поддержки: чем больше у тебя детей, тем меньше платишь подоходный налог. Чем не стимул?
«Детей вы родили, а куда их девать-то?»
— Осталось назвать третий фактор, от которого рост рождаемости зависит процентов на 20. Возможно, это жилье? В США после войны бэби-бум случился во многом благодаря концепции «одноэтажной Америки» и субсидиям, позволявшим семьям приобрести дом в пригороде. А у нас почему-то сделали ставку на «человейники», многоквартирные дома с тесными квартирами и неразвитой детской инфраструктурой, которые к размножению, уж простите за прямоту, особо не располагают.
— У бэби-бума в США, да и в других странах, который случился в конце 1940-х — начале 1950-х, все-таки была другая первопричина: сразу после большой войны люди приняли решение родить детей, которое во время войны они откладывали. Но вы правы в том, что жилье — очень важная штука. Скажу неприятную вещь: структура жилого фонда у нас одна из худших в мире с точки зрения демографии. Малогабаритные квартиры — одно- и двухкомнатные — занимают в этой структуре больше 60%. Тогда как даже у наших соседей — Белоруссии и Казахстана — этот показатель в районе 50%, а в европейских странах — 20%, в США — меньше 10%.
И вот вы одного за другим детей родили, а куда их девать-то — на голову друг к другу сажать? Да, в нулевые доля малогабаритного жилья у нас стала потихоньку уменьшаться. А где-то начиная с 2008-2009 годов строительный рынок опять поменялся, опять в новостройках стали уменьшать жилую площадь. Государство, конечно, помогает молодым семьям купить хотя бы небольшое жилье, есть льготная ипотека и т.д. Это хорошая поддержка на старте. А дальше-то что делать, когда количество детей прибавляется?
— И как можно решить эту проблему?
— Возможно, нужно законодательно вводить какие-то нормы, чтобы доля «клетушек» в общем объеме жилищного строительства была ограниченной. Чтобы девелоперы думали не только о том, как бы им было проще продать жилье. Но и о том, пригодно ли это жилье для решения демографических задач. В идеале у каждого человека, большого или маленького, должна быть своя комната, свое отдельное жизненное пространство, хотя бы небольшое. Конечно, изменить структуру жилого фонда очень трудно, это не сделать быстро, по щелчку пальцев. Непросто и обеспечить семьям возможность обрести просторное жилье. Но к этому нужно стремиться.
