Знаток античного наследия
Это на Западе могут снимать кино «Доктор Куин: женщина-врач» и самозабвенно упиваться собственной «прогрессивностью» — как же, ещё в XIX столетии тамошние леди добились права овладеть такой профессией! У нас к подобным вещам относились спокойно и шумихи вокруг проблемы, «может ли женщина быть доктором», не делали. Причём никогда. Ещё в «Житии Петра и Февронии Муромских» ясно говорилось, что та самая Феврония «навычна во всяком врачевании» и именно к ней, как к известному и надёжному лекарю, ведут заболевшего князя. Это можно рассматривать как пример «самородной» медицины — вряд ли Февронья, дочь бортника и древолаза, была знакома со специальной литературой.
А вот дочь князя Михаила Черниговского Феодулия, канонизированная под монашеским именем Ефросинья Суздальская, была самым настоящим, можно сказать, дипломированным доктором. Документально подтверждено, что она проходила обучение под руководством греческого врача-монаха Фёдора и зарекомендовала себя как превосходный знаток мирового медицинского наследия: «Извыкла в чтении писаний Асклепиевых, Ипократовых и Галиновых». То есть её практика восходила непосредственно к Гиппократу. Немудрено, что монастырская больница, основанная Ефросиньей в Суздале, славилась по всей Руси.
В принципе одного этого было бы достаточно для того, чтобы понять, насколько распространена была медицинская литература в Древней Руси. Но есть ещё один пример, который выводит отечественную традицию на недосягаемую высоту. Одно дело, когда женщина читает труды Гиппократа и Галена. Другое — когда пишет сама. Причём пишет так, что её работа становится чуть ли не основополагающим руководством по врачеванию на долгие годы.
Труд на века
Дочь русского князя Мстислава и принцессы Христины Шведской, внучка легендарного князя Владимира Мономаха носила два имени. Славянское Добродея и точный его греческий эквивалент Евпраксия — «делающая добро». Интерес к медицине у девочки проявился очень рано, но до поры он был прикладным. Однако по-настоящему её талант раскрылся, когда в 1122 году Евпраксия стала невестой наследника византийского престола Алексея Комнина. Семья Комнинов вообще славилась книжностью и учёностью — стоит только вспомнить Анну Комнину, первую женщину-историка. В её-то общество и попала русская княжна. И уровень медицинских познаний Евпраксии оказался настолько высок, что даже греки, высочайшая на тот момент цивилизация мира, заподозрили её в колдовстве. Хотя фундаментальный трактат Евпраксии «Алимма», то есть «Мази», никакого отношения к колдовству не имеет. Сочинение в пяти частях, три десятка глав, общая систематизация всего корпуса медицинских знаний на тот момент плюс результаты собственных наблюдений и примеры из практики. Особенно хороши главы «О движении и покое», «Об образе жизни в различные времена года», «О пище, питье, сне и пробуждении», «О поте», «О моче», «О бане», «О беременной и об утробном», «Об уходе за ребёнком». Создан этот труд в Константинополе в 30‑е годы XII века — лет на 15 ранее основания Москвы.
Судьба этого трактата одновременно блистательна и печальна. После варварского нападения крестоносцев на Константинополь в 1204 году многие сокровища, в том числе и книги, были разграблены и вывезены в Европу. Среди них было и сочинение Евпраксии, которое в дальнейшем легло в основу медицинских представлений Западной Европы, широко цитировалось и использовалось тамошними медиками, в том числе такими знаменитостями, как Парацельс. Копирайт, разумеется, не ставился, так что в Россию работа русской княжны попала в виде серии фрагментов, вписанных в поздние европейские лечебники.
Уральский корень
Их у нас начали переводить довольно рано — несмотря на изоляцию, обусловленную татаро-монгольским игом, связь с Европой всё-таки оставалась весьма прочной. Так что вдобавок к собственным лечебникам и травникам, цитаты из которых встречаются на берестяных грамотах XIV века, русские активно вводили в свой медицинский оборот и труды европейцев, восходящие к трактату Евпраксии.
По какой-то загадочной причине считается, что одной из самых ранних подобных книг был «Лечебник воеводы Бутурлина» — перевод польско-немецкой энциклопедии Станислава Гаштовта, 1492 год, сделанный поляком Станчевским по заказу серпуховского военачальника Фомы Афанасьевича Бутурлина в 1588 году. На первый взгляд опоздание почти в сто лет. Зримое свидетельство отсталости русских. Но на деле же первой отечественной медицинской энциклопедией следует считать «Лечебник Строгановских лекарств», появившийся, как ясно из названия, на Урале, в Пермском крае, где находился промышленный анклав купцов Строгановых. Он датируется последней четвертью XV столетия и представляет собой глобальный свод медицинских знаний тех времён. Как минимум половина объёма восходит к европейским трудам, например, глава «О пропущении вод» является переводом труда Иеронима Брауншвейгского «О дистилляции». Но другая половина — своя, незаёмная. И кроме собственно рецептов лекарств она содержит рекомендации, которые даже сейчас выглядят очень современно и актуально. Не упущено ничего. Не обошли вниманием даже деонтологию — учение о врачебных долге и этике. «Грешно ли прибегать к хитростям врачебным? Нет, не грешно — искусство врачебное нужно, как земледелие». Или: «Пришедшему лекарю к больному человеку сести подле него прилично, не торопясь, и разговаривать бы речи к развеселению болезненного человека...»
Иными словами, старт отечественной медицинской литературы был очень даже впечатляющим. А её дальнейшее распространение и развитие — и вовсе готовый сценарий для фильма или даже сериала с интригами, коварством, политикой и дуэлями.
