240 лет назад, 19 апреля 1783 г., был подписан «Высочайший манифест Великой императрицы Екатерины II о принятии Крымскаго полуострова, острова Тамана и всея Кубанской стороны под Державу Российскую».
А ведь этот Манифест чуть не сыграл в ящик – из морёного дуба, обитый свинцом, окованный железом и снабжённый секретным замком.
О том, что находится внутри, знали сама Екатерина, её статс-секретарь Александр Безбородко, глава Правительствующего сената генерал-прокурор Александр Вяземский и фаворит императрицы Григорий Потёмкин, уже отправившийся в сторону Крыма. Вскоре к ним присоединился личный секретарь и сподвижник Потёмкина Якуб-ага Рудзевич. Именно ему было поручено перевести Манифест на татарский язык.
Источник беспокойства
Видный крымский вельможа Якуб-ага Рудзевич ещё в 1770 г. перешёл на сторону русских и был своего рода депутатом от Крыма. Вернее, от той значительной части крымской элиты, что тяготилась верховной властью Османской империи. Информация, которой поделился с русскими Якуб-ага, легла в основу секретного трактата «Об отложении крымских татар от власти турецкой», представленного Екатерине II.
Крымское ханство было источником постоянного беспокойства и разорительных набегов на южные рубежи Российской империи. К примеру, в январе 1769 г. войско хана Крым-Гирея вторглось в пределы Новороссии, разорило более 150 деревень и увело от 15 до 20 тыс. пленных. И России был нужен не сам Крым, а спокойствие на южных рубежах. Именно поэтому в 1772 г. Российская империя и Крымское ханство подписали Карасубазарский трактат, по которому Крым объявлялся независимым государством. После войны 1768–1774 гг. признала этот договор и Османская империя. Казалось, что этот расклад более или менее устраивал всех.
Всех, кроме Османской империи. Крымское ханство, ещё вчера фактически турецкая провинция, вдруг стало независимым? Нет! Для начала они пошли на прямое вторжение. В 1776 г. турки высадили в Крыму войско, свергли законного хана Сахиб-Гирея и утвердили власть своего ставленника Девлет-Гирея. Но в январе 1777 г. в Крыму появился генерал-поручик Александр Суворов во главе Московской пехотной дивизии. Вот его краткий рапорт: «В проходе партий наших чрез селения обыватели были к войскам благосклонны и ласковы. Жители деревни Мунай на речке Карасу встретили партию нашу хлебом…» Девлет-Гирей бежал, на престол взошёл пророссийски настроенный хан Шагин-Гирей.
Против него турки применили уже комплексный подход. В качестве затравки было активизировано то, что впоследствии назовут «пятой колонной». Турецкие эмиссары вели агитацию в стиле: «Смотрите, новая власть продалась русским неверным, скоро и вас всех тоже продаст. Так защитите же веру отцов, а мы вам поможем!» Когда агитация достигла нужного градуса, в Ахтиярскую бухту (нынешний Севастополь) был отправлен флот с намерением высадить десант. И снова в Крыму появился Александр Суворов.
12 миллионов за 10 лет
Он чуть было не опоздал – весной 1778 г. фрегаты Гаджи-Магмет-аги уже обосновались в бухте, а янычары стреляли в русский патруль и убили казака. Суворов послал протест. Турки убийц не наказали, но Суворов получил заверения в дружбе. А на следующее утро турецкий военачальник увидел, что по обе стороны бухты расположились русские батальоны, ведущие работы по возведению укреплений, а его флот находится под прицелом русских пушек. Гаджи-Магмет послал протест, на который Суворов ответил чем? Правильно – заверением в дружбе. Поразмыслив, турки сочли за лучшее убраться восвояси.
Надежды на восстание в суворовском тылу тоже оказались беспочвенными. Впоследствии видный крымско-татарский общественный деятель и просветитель Исмаил-мирза Гаспринский отметит: «Ни один народ так гуманно и чистосердечно не относится к покорённому, вообще чуждому племени, как наши старшие братья, русские… Русские одарены весьма редким и счастливым характером мирно и дружно жить со всякими другими племенами. Эта черта – несомненный залог величия и спокойствия России».
Словом, всё было хорошо. Но существование независимого Крыма мало-помалу обессмысливалось. Прежде всего в глазах Петербурга – постоянные рейды русской армии в Крым, а также финансовая поддержка лояльных ханов влетали в копеечку. С 1772 по 1782 г. на это было истрачено более 12 млн руб.
Россия защитит
Самое любопытное, что независимое Крымское ханство перестало устраивать и самих крымцев. Что они наблюдали в течение этих 10 лет? Постоянное турецкое вмешательство и попытки расшатать власть независимого хана. Хан вынужден был каждый раз обращаться к России. Русские войска, верные союзническому договору, приходили на помощь. Руководствуясь при этом инструкцией: «Обращайтесь с жителями ласково. Казни же пусть производит хан, если в нём не подействует дух кроткой монархини нашей, который ему сообщён». Ясное дело – в хане, напуганном турецким вмешательством, не мог подействовать никакой «дух кротости». Казни на головы своих подданных он обрушивал помногу. И только заступничество императрицы Екатерины могло остановить расправы – по её личной просьбе мятежникам несколько раз даровали жизнь.
В итоге у жителей Крымского ханства сложилось впечатление, что только Россия может защитить их и от турок, и от собственного хана. К весне 1783 г. эти настроения достигли пика. Так что когда Потёмкин в Крыму, а Суворов на Кубани объезжали племенных старейшин, те чуть ли не со слезами упрашивали принять наконец Крым в Россию. «Присяжные листы» с клятвой верности Екатерине подписывались пачками.
Именно тогда, в июле 1783 г., и был обнародован тот самый документ, подписанный 19 апреля. Манифест о присоединении Крыма, который мог бы навсегда остаться в ящике, получил самое лучшее обоснование, какое только можно придумать, – прямое волеизъявление народа. С этим не мог поспорить уже никто.
