На торжестве в честь 100-летия тон задавали именинник - полковник Михаил Исаакович - и его жена, подполковник Елизавета Ивановна. Юбиляр мгновенно реагировал на шутки, с удовольствием выпил несколько рюмочек виски. Такой уж был человек, сохранивший и в сотню лет чувство юмора, добродушие и немного здоровья.
Накануне в небольшой его квартире я пытался сделать снимок юбиляра и всё никак не мог найти подходящий ракурс. Хозяин подсказал: «Попробуйте на фоне календаря, чтобы год был обязательно виден. Иначе не поверят, что есть ещё у нас долгожители». Получилось. Поверили.
«Срочно отыскать!»
Когда я собирал материал о нелегалах Мукасеях, 22 года работавших в десятках стран нескольких континентов, Михаил Исаакович мне столько нарассказывал. Я удивлялся цепкой памяти собеседника, с которым познакомился, когда ему было уже за 90.
Но в этом был и весь Мукасей, и секрет их с женой успеха. Они никогда не попадали под колпаки чужих контрразведок, хотя часто действовали в государствах, с которыми у нашей страны не было даже дипломатических отношений.
Из многих дел «Зефира» и «Эльзы» выделю одну грустную историю. В прекрасном городе Европы исчез советский нелегал С. Из московского Центра вместе с его фото пришёл приказ: «Срочно отыскать!» «Зефир» смог выйти на след, приведший его в столичный, но забытый Богом католический госпиталь.
Тут «Зефира» ждало трагическое: «Ваш друг умер в первый день после Рождества в полном одиночестве. Он встретил смерть достойно, произнёс молитву и поцеловал католический крест, принесённый священником. И за миг до ухода из глаз его скатились чистые слёзы». Даже на смертном одре этот человек не выдал себя. Так ушёл некий одинокий месье, он же полковник-нелегал С., человек с простой и звучной «нашенской» фамилией, у которого в Москве остались жена, дети, две сестры. Месье был предан земле по чужому обряду где-то в углу кладбища. Так хоронят бездомных и собак.
«Зефир» и «Эльза» разыскали убогую могилу с нацарапанным на камне именем и со временем поставили там достойный памятник. И ещё долгие годы после возвращения четы Мукасеев на родину кто-то (догадываюсь и даже твёрдо знаю кто) приносил цветы к могиле с выбитой на ней чужой фамилией. Имя полковника-нелегала С., пусть и в очень узком кругу, в России чтимо.
А тогда, в Европе, Мукасеи сумели доказать (того требовала их легенда), что умерший был кузеном «Эльзы» и оставил ей наследство. Наняли хорошего адвоката, отыскали свидетелей и даже смогли убедить их в том, что кузен, накопивший всего-то 40 долларов, был весьма богат. И никто в той стране уже не спрашивал, откуда же у этой симпатичной пары появились деньги, на которые вместе с новыми друзьями они открыли собственное дело. А С. даже после смерти смог помочь нашей разведке.
Чаплину не поверили
Начинали Михаил и Елизавета Мукасеи как легальные разведчики: накануне и во время войны работали под крышей консульства СССР в Лос-Анджелесе. Общительные и открытые, они перезнакомились со всем Голливудом: актёры Мэри Пикфорд и Дуглас Фэрбенкс, мультипликатор Уолт Дисней приглашали их в студию. Настоящая дружба завязалась с Чарли Чаплином. Он иногда заходил к Мукасеям домой, с удовольствием выпивал стопку-другую водки. Ему, судя по всему, нравилась Елизавета Ивановна, которую он называл Бетси. Перед праздниками 7 Ноября великий Чарли обязательно записывал обращение к советскому народу, бьющемуся с фашизмом. Иногда после третьей укорял Майкла: «Я же тебя предупреждал!» И оба вздыхали. Чаплин, вращавшийся в высших кругах, убеждал Мукасея, что Гитлер обязательно нападёт на СССР. Об этом говорили все, даже американский президент шепнул Чарли, что русским придётся туго. Елизавета Ивановна передавала эти предупреждения по рации в Москву. Бесполезно - никакой реакции.
После войны, пройдя долгий курс обучения, супруги Мукасеи стали нелегалами. «Зефир» руководил группами людей, трудившихся на советские спецслужбы в нескольких странах Европы.
Их легенда была тяжелейшей. Давайте представим её такой: всех близких «Зефира» во время войны фашисты уничтожили в маленьком - допустим, польском или западнобелорусском - местечке. Чудом выжил он один. И выехал вместе с женой в другую страну, чтобы забыть ужасы гетто и начать всё сначала.
Часть этой истории была правдой. Немцы убили больше 30 родственников Мукасея, в том числе и его родителей. Однажды чиновник из благополучной страны их нового постоянного проживания услышал рассказ «Зефира» и не выдержал, разрыдался.
В шаге от провала
Однажды, выйдя из своего дома, они увидели снующие туда-сюда машины с антеннами-пеленгаторами. «Эльза» быстро поняла, что случилось. Связь с Центром в тот день продолжалась дольше обычного. Наверное, рацию засекли. Домой они вернулись поздно вечером, когда суета в их районе улеглась. А наутро из газет узнали, что обыск произвели в здании поблизости, а им повезло, потому что их жилище находилось совсем рядом с государственной радиостанцией, которая работала и во время сеанса с Москвой.
Или другой случай. К ним уже в другой дом в другой стране приехал умелец из московского Центра. Золотыми своими руками он оборудовал в доме местечко, где нелегалы прятали всё необходимое. И вдруг к Мукасеям нагрянули нежданные гости, чего на Западе с его строгими правилами почти не бывает. Присутствие незнакомого человека в доме хозяевам было никак не объяснить. Но «золотые руки» всё быстро понял и мигом спрятался в только-только оборудованном тайнике. Просидел там скрючившись несколько часов, пока «Зефир» и «Эльза» развлекали гостей.
Случаются в жизни разведчиков-нелегалов ситуации, просчитать которые заранее невозможно и которые грозят резидентам провалом. В одной стране «Зефир» вдруг столкнулся с сыном преподавательницы, учившей его с Лизой английскому в Лос-Анджелесе. Майкл, в этом государстве живущий совсем под иной легендой, паренька узнал, но не ответил на его приветствия, проскочил мимо. А когда знакомец догнал и обратился с пламенной речью, спокойно ответил: «I don't know You».
Как они жили? Эти люди, сделавшие сами себя, жизнь вели респектабельную, от денег Центра практически не зависели, проявляя способности ещё и в бизнесе. Коммерсант «Зефир» свободно говорил на нескольких иностранных языках - к примеру, на немецком. Но допускал при этом некоторые неточности, чтобы на все 100 соответствовать легенде. У них вообще всё было продумано до мельчайших деталей. Маленьких сына и дочку они оставили на родине. Но если бы врачи спросили, попади Елизавета-«Эльза» в больницу: «Ведь рожала. А дети где?», то ответ был подготовлен. В принятый в той стране День скорби ходили они с мужем на кладбище, где примостилась могилка с соответствующими надписями - там лежали их «дети».
Вообще Елизавета Ивановна не любила вспоминать о десятилетиях, прожитых в «особых условиях». Когда Михаил Исаакович мне что-то рассказывал, всегда сжималась, настораживалась. Она, подполковник Мукасей, до последних лет не позволяла себе выговориться. Упоминала с благодарностью лишь эпизоды, когда её (непонятно как) вывозили на пару недель домой в Москву к детям Элле и Анатолию (он стал знаменитым оператором. В паре со своей женой, режиссёром Светланой Дружининой, работал над «Гардемаринами» и многими другими фильмами). Михаил Исаакович Мукасей скончался в августе 2008-го на 102-м году жизни. В 2009-м ушла и его «Эльза». Ей было 97.
Николай Долгополов, дважды лауреат литературной премии Службы внешней разведки России
