410 лет назад, в конце марта 1613 года, польско-литовскими оккупантами был зверски замучен человек. Событие само по себе рядовое — в те годы Россия была, по сути, проходным двором, где бесчинствовали не только поляки и литовцы, но и шведы, и «украинные казаки», и европейские наёмники, грабившие и убивавшие всех без разбору. Нерядовым делает это событие имя погибшего. Звали его Иван Сусанин.
Как родилась легенда
Это имя приобрело черты нарицательного — человека, который затеял вести в определенное место компанию своих друзей, а по дороге заплутал, со стопроцентной вероятностью назовут Сусаниным. Ну, и циничная шуточка: «Что такое полупроводник? Знаю, это Иван Сусанин!» тоже давно уже стала общеизвестной.
«Благодарить» за подобные штучки надо школьные учебники истории, где в сюжете об Иване Сусанине главным сделали не его реальный подвиг, а то, чего, скорее всего, и не было: «Сусанин вызвался быть проводником у поляков, которые хотели убить новоизбранного царя Михаила Романова, но завёл их в глухую чащу леса (как вариант — в болото). Когда поляки наконец убедились, что их проводник намеренно уводит их от цели, то зарубили Сусанина, но погибли в лесу и сами».
Это всё очень романтично и вполне годится для пьесы или оперы, откуда, собственно, и взята канва — именно так история Ивана Сусанина рассказана в опере Михаила Глинки «Жизнь за царя», созданной в 1836 г. Но к действительности она не имеет почти никакого отношения — правдива здесь только причина гибели Ивана Сусанина.
И всё бы ничего, но чрезмерная романтизация этого сюжета сослужила очень плохую службу, потому что в итоге появилась почва для сомнений в реальности подвига Сусанина. В феврале 1862 года историк Николай Костомаров, известный своими украинофильскими симпатиями, публикует в журнале «Отечественные записки» разоблачительную статью, в которой авторитетно заявил: «До XIX века никто не думал видеть в Сусанине спасителя царской особы и подвиг его считать событием исторической важности... В истории Сусанина достоверно только то, что этот крестьянин был одною из бесчисленных жертв, погибших от разбойников, бродивших по России в Смутное время; действительно ли он погиб за то, что не хотел сказать, где находился новоизбранный царь Михаил Федорович — это остаётся под сомнением».
Почему возникли сомнения?
Сомнению подвергалось всё, даже единственный вполне достоверный источник. Жалованная грамота царя Михаила Богдану Собинину, зятю Ивана Сусанина, где царской подписью скреплено следующее: «Как мы, великий государь, были на Костроме, и в те поры приходили в Костромской уезд польские и литовские люди, и тестя его, Богдашкова, Ивана Сусанина, литовские люди изымали и его пытали великими немерными муками. А пытали у него, где в те поры мы, великий государь, были, и он, Иван, ведая про нас, где мы в те поры были, терпя от тех польских и литовских людей немерные пытки, про нас, великого государя, тем польским и литовским людям, не сказал. И польские и литовские люди замучили его до смерти».
Казалось бы — что ещё нужно? Никаких романтических болот и лесов, напротив — сплошная конкретика. Сусанина «изымали», то есть взяли в плен, и пытали, поскольку он знал, где находится новоизбранный царь. Он ничего не сказал, никого не выдал и умер под «немерными» пытками. Сам царь подтверждает подвиг своего спасителя. Какие тут могут быть сомнения?
Оказывается, могут. Все «разоблачители» вслед за Костомаровым напирают на то, что грамоту выдали несвоевременно. Мол, воцарился Михаил в 1613 году, а зятя своего спасителя пожаловал только в 1619 году. Значит, что-то тут нечисто. Может быть, зять Сусанина наплёл с три короба, а царь и уши развесил? Собственно, так Костомаров и говорит: «Одним словом, здесь какая-то несообразность, что-то неясное, что-то неправдоподобное. Страдание Сусанина есть происшествие само по себе очень обыкновенное в то время... Через несколько времени зять Сусанина воспользовался им и выпросил себе обельную грамоту. Путь, избранный им, видим. Он обратился к мягкому сердцу старушки, инокини Марфы Ивановны, и она попросила царственного сына».
Царская благодарность
Да, здесь есть явная несообразность. Профессиональный историк не мог не знать, насколько трепетно относились к царским особам в России XVII столетия. Архивы буквально переполнены делами, которые нам сейчас могут показаться нелепыми, но тогда по ним назначалось и следствие, и наказание — даже за шуточное сравнение новорождённого сына с царевичем какой-нибудь посадский мужик мог поплатиться спиной, а то и головой. Рискнул бы тот самый «Богдашка Собинин» претендовать на то, что его тесть спас царя без должных на то оснований? Да его тут же взяли бы под стражу и начали допрос. А по идее — не только его, но и всех его близких и знакомых.
Кстати, судя по всему, так оно и было. Тут любопытна история получения этой самой грамоты, которая давала всему потомству Ивана Сусанина, происходящему от его зятя Богдана и дочери Антониды, невероятные милости и льготы.
Осенью 1619 года царское семейство едет на богомолье — поклониться преподобному Макарию Унженскому. Путь их пролегает как раз через костромские земли. 30 ноября того же года потомкам Сусанина выдаётся царская грамота. Вероятнее всего, семья покойного героя обратилась к царю именно тогда, когда тот останавливался в селе Домнино — именно там «Богдашка Собинин» и жил. Именно там, скорее всего, и было проведено дознание. Причём не особо обременённое сопроводительными документами. Зачем, если и так все свои? Домнино — это ведь отчина матери царя, Марфы Ивановны. Она тут знает всех, как облупленных. К тому же это только в фантазиях Костомарова Марфа — «старушка с мягким сердцем». В действительности же она была довольно жёсткой государыней. А ведь с июня 1619 года близ царя находилась не только «старушка», но и «старец» — его отец, патриарх Филарет, выкупленный из польского плена. Он-то вообще не отличался мягкосердечием и был весьма крут нравом. Рискнуть обмануть всю царскую семью, да ещё в их родовом гнезде, где все про всех всё знают — это надо быть совсем уж умалишённым.
Так что царю были представлены неопровержимые доказательства подвига Ивана Сусанина. Какие именно — в грамоте, к сожалению, не сказано. Но неопровержимые — это точно. Потому что ещё дважды — в 1633 и 1644 гг. царь Михаил Фёдорович выдаёт дочери Сусанина, «вдове Антониде з детьми Данилкою и Костькою», новые жалованные грамоты, подтверждавшие старые привилегии и дававшие целый ряд новых. Причём делается это не напоказ, а на уровне чисто семейных отношений. Простая человеческая благодарность царя Михаила «Кроткого», который в конце марта 1613 года не знал, что его спас Иван Сусанин. А, спустя шесть лет, узнав и удостоверившись в том, что его не водят за нос, поступил так, как велит совесть. К сожалению, именно о ней многие забывают. И в их числе как раз те, кто сомневается в подвиге Ивана Сусанина.
