24 мая 1962 г. президиум ЦК КПСС принял решение отправить на Кубу группу советских войск. В том числе ракетные части, вооружённые ядерным оружием.
Операцию, чтобы никто не догадался, назвали северным словом «Анадырь». Виктор Есин, впоследствии генерал-полковник и начальник Главного штаба Ракетных войск стратегического назначения (РВСН), вспоминает, как это было.
Учения – мучения
– В 1962 г. мне было 25 лет, я служил лейтенантом в 79-м ракетном полку в маленьком городке Плунге в Литовской ССР. Часть была вооружена ракетами средней дальности Р-12. Я был женат, подрастала дочь, я был вполне доволен судьбой.
16 июня в полк приехал командир дивизии и собрал в клубе офицеров. Он сказал, что двум ракетным дивизионам поставили задачу – участвовать в «учениях на отдалённой территории». Подробностей не привёл, но лишних вопросов в армии задавать не принято. К 1 августа было приказано подготовить к перевозке по железной дороге 6 боевых и 1 учебную ракету. Я тогда служил помощником начальника службы ракетного вооружения дивизиона, ответственность за подготовку и транспортировку ракет легла на мои плечи.
Всё сделали к сроку. 12 августа я попрощался с семьёй и в составе воинского эшелона убыл в неизвестном направлении. При нас было всё, что необходимо для применения ракет Р-12, кроме ядерных головных частей мощностью 2,3 Мт. За них тогда, как и сейчас, отвечало 12-е Главное управление Минобороны. Позднее я узнал, что их везли через Североморск на судне «Индигирка». Путь нашего эшелона лежал в обратную сторону – на юг. Через трое суток прибыли в Севастополь.
Человек без паспорта
Вскоре с пристани Черноморского военно-морского училища стали грузиться на лесовоз «Кимовск». Ракеты вместе с транспортными тележками нужно было аккуратно загрузить в самый нижний трюм. Всё шло по плану, но нас насторожило одно обстоятельство: 16 августа всех – и офицеров, и солдат – привели в спортзал училища, который был буквально забит гражданской одеждой. Выбирать можно было что угодно, но не больше 1 комплекта – брюки, рубашку, пиджак, головной убор. Я опоздал, кепки мне не досталось, пришлось брать шляпу. Она мне, кстати, пригодилась на Кубе – от дождя неплохо защищала. Военную форму приказали убрать в чемоданы и вещевые мешки.
Ещё больше всех удивила демонстративная погрузка на судно лыж и овчинных тулупов. Значит, плывём туда, где скоро наступит зима? Через много лет я узнал, что это была часть плана по дезинформации.
Утром 19 августа 1962 г. началась посадка на судно. Стоявшие у трапа пограничники изъяли у всех без исключения военнослужащих документы, включая партийные и комсомольские билеты. Кто мы теперь?
Прошли Черноморские проливы, Средиземное море, Гибралтар. Близ острова Мадейра, по инструкции, был вскрыт секретный пакет. Находящийся внутри документ за подписями министра обороны Малиновского и министра морского флота Бакаева предписывал следовать в кубинский порт Касильда. Тайна «учений на отдалённой территории» была раскрыта.
До Кубы мы шли 12 дней. Не скрою, это были самые кошмарные 12 дней моей жизни. «Кимовск» прекрасно подходил для перевозки леса, но люди-то не деревянные! В каюте разместились только командир дивизиона и замполит. Нас же, 300 офицеров, сержантов и рядовых, разместили под верхней палубой на нарах в 2 яруса. Температура доходила до 50 градусов, так что и командиры, и бойцы щеголяли в казённых трусах. На палубу из соображений скрытности выпускали в основном ночью.
Здравствуй, Куба!
С большими затруднениями разгрузились в Касильде (снова ночью) и ухитрились не повредить ракеты. Порт этот – на юге острова, а позиционный район был определён в 300 км от него на севере, ближе к Гаване.
Через 2 дня добрались до места: чистое кубинское тростниковое поле, с одной стороны пальмовая роща, с другой – ручей. Пришлось ракетчикам на месяц превратиться в землекопов. Поясню: ракета Р-12 мобильная, но не самоходная. Для буксировки тележки с ракетой нужен тягач. Ракету надо доставить к месту пуска, вырыть котлован, засыпать его песком и гравием, установить опорные плиты. На них ставилось пусковое устройство, на которое водружали ракету. Перед пуском её ещё надо было заправить. Стартовые позиции должны быть объединены в дорожную сеть. Из инструментов – лопата и кирка. В общем, крутись как хочешь, но 25 октября полк должен находиться в боевой готовности.
На Кубе с мая по октябрь сезон тропических дождей. С неба почти постоянно что-то льёт, а если не льёт, то на охоту выходят москиты. Температура 30 градусов и выше, запредельная влажность. Полученная в Севастополе гражданская одежда вскоре поизносилась, обувь пришла в негодность. Офицеры стали носить форменные ботинки, а солдатам их тогда не выдавали. Им приходилось обрезать голенища кирзовых сапог и в них шлёпать по лужам. Жили в стандартных армейских палатках. В таких же палатках помещались столовые – солдатская и офицерская. Ели то, что привезли с собой. В порту Гаваны стоял советский рефрижератор, набитый крупами, свиной и говяжьей тушёнкой, салом и прочими продуктами, которые для тропиков мало подходили. Из местных экзотических фруктов нам были доступны только апельсины. Зато они были потрясающе вкусными и баснословно дешёвыми – 1 песо за мешок 30 кило весом! Откуда кубинская валюта? В ней офицерам выплачивали часть оклада – 15 песо в месяц. Немного, но на апельсины для меня и троих солдат из ремонтной мастерской, которые мне непосредственно подчинялись, хватало.
Курсом домой
Все прелести пребывания в тропическом раю командование собиралось обеспечить нам после развёртывания подразделений, которое было намечено на 1 ноября. Объявить о том, что под носом у США в боевой готовности стоят советские ракеты, должны были Никита Хрущёв и Фидель Кастро на очередной Генассамблее ООН. Однако 14 октября американский высотный разведчик U-2 сфотографировал позиционный район 664-го ракетного полка (не мы одни там были!) в западной части Кубы. Сюрприза, увы, не получилось.
Всех этих подробностей я тогда не знал. Но ракетные позиции полка были готовы досрочно, к 20 октября. А в ночь с 26 на 27 октября (самый напряжённый момент Карибского кризиса) для наших 6 боевых ракет подвезли ядерные головные части. Во время операции «Анадырь» всё ядерное оружие для нашего полка хранилось в глубоких штольнях в предместье Гаваны. Под вечер к нам прибыли 6 спецмашин 12-го ГУ Минобороны. У него внутри нашего периметра была своя охраняемая территория (внешнюю охрану нёс кубинский батальон). Головные части к нашим ракетам, впрочем, так и не были пристыкованы. Политики из Москвы и Вашингтона успели договориться.
Дорога домой началась в первых числах ноября. Все ракеты Р-12 к этому моменту уже находились в портах. На сей раз их грузили не в трюмы, а на верхнюю палубу, чтобы американцы могли сосчитать. Я уходил с Кубы 9 ноября на сухогрузе «Ленинский комсомол» с 8 ракетами на борту.
Можем повторить? Не можем!
Можно ли вернуть наше военное присутствие на Кубе?
– Последний российский объект на Кубе, радиоэлектронный центр в Лурдесе, закрылся в 2002 г., – напоминает Виктор Есин. – По моим данным, кубинцы просили за аренду всего 10 млн долл. в год, но получили отказ. Когда я был там в 2008-м, настрой у «команданте» был такой: бизнес с Россией – да, но вашего военного присутствия нам не надо. К тому же Гавана присоединилась к договору о безъядерной зоне в Латинской Америке и Карибском бассейне.
