«Мой родной человек»
6-летний Денис попал к Ирине Леонидовне, когда ему было два года. Случайно проходящий мимо полицейский заметил, что мальчик залез на подоконник. Когда сотрудник полиции вошёл в квартиру, он увидел, что там форменный притон. Ребёнка срочно изъяли. Поскольку других более-менее близких родственников у семьи не было, его отдали двоюродной бабушке: Ирине Королёвой.
«Денис — внук моей покойной сестры и сын моего племянника. Племянника посадили на 9 лет, когда Денису было 4 месяца, — рассказывает Ирина. — Мой племянник и мама мальчика не были зарегистрированы в браке. Я знала, что ребенок есть, подарки дарила, денежку пересылала. Но в семью вхожа не была. А тут такое случилось! Как я могла отказаться? Это всё же мой родной человек».
Ирина проработала 40 лет врачом-стоматологом. Воспитала двоих сыновей и двоих внуков. Она не смогла пройти мимо ребенка, попавшего в беду.
«Не представляете, он как Маугли был. Его мне передали в чём был: ни игрушек, ничего у него не было, — вспоминает бабушка. — Чтобы его адаптировать, водила к психологу. У него до сих пор заниженная самооценка, потому что он считает себя нехорошим мальчиком. Ведь у всех есть родители, а у него нет. Он считает, что он плохой, раз его бросили. Четыре года я его убеждаю, что это не так. Что тебя не бросили, что у тебя есть родители. Просто мама болеет, а папа — на работе, но они помнят и любят тебя. А теперь у меня хотят его забрать. Получается, второй раз уже я его предам?»
Ребёнок без статуса
Полтора года Денис прожил у Ирины, что называется, «без статуса». В органах опеки района Царицыно г. Москвы просто не оформили его как ребёнка, оставшегося без попечения родителей. Всё это время он не получал никаких льгот и выплат. И только спустя время, когда мама Дениса попала в колонию, Ирине Королёвой оформили опеку и официально передали ей мальчика на воспитание в приёмную семью.
«Полтора года ребёнок находился у меня на полном обеспечении. Опеку это совершенно не волновало, — рассказывает бабушка. — Я просила о временном опекунстве, но мне отказали, так как на тот момент мать не была лишена родительских прав. Но я видела, что она просто скатывается в яму, и убедила её переоформить квартиру на ребёнка. Говорю: „Катя, с тобой может случиться что угодно, учитывая твой статус и состояние“. Она со мной согласилась и переписала на Дениса квартиру. У неё был условный срок, но она не выполняла условия по ограничению свободы и ей его заменили на реальный».
Корыстная бабушка
Именно когда у Дениса появилась квартира, переписанная на него биологической матерью, органы опеки стали обвинять Ирину Леонидовну в корысти.
«Начали требовать выписать Катю из квартиры, которую она подарила Денису. Я отказалась, — рассказывает Ирина Королёва. — Она там прописана с рождения. Я сказала, что не буду этого делать. Человек придёт через месяц, где ему жить? Нет, выписывайте, она ребёнку никто. Как никто? Она всё равно биологическая мать. Пусть он вырастет и решит, выписывать её или нет».
Королёва считает, что после отказа ее и начали преследовать. «Пришли из департамента ко мне две женщины. И тоже начали вести разговор о том, почему я не выписываю Катю из квартиры. Я объяснила, что не хочу оставлять человека на улице. Она придёт, а вы её толкаете в яму, — говорит Ирина Леонидовна. — „Ну тогда, — заявили они мне, — мы заберём у вас ребёнка“».
По закону опекун «обязан заботиться о жилье своего подопечного как о своём собственном» (п. 5 ст. 18 ФЗ «Об опеке и попечительстве»). И действительно, опекун имеет право выписать биологических родителей из жилья, если их совместное проживание с детьми, в отношении которых они лишены родительских прав, признано судом невозможным (ч. 2 ст. 91 ЖК). То есть одного желания опекуна в этом вопросе недостаточно: решение должен выносить суд.
Всё это слышал маленький Денис. Теперь он каждый день боится, что его заберут, отдадут в детский дом и он больше никогда не увидит свою бабушку.
Нарушила права ребёнка
Недавно у Ирины Леонидовны был суд. Её обвинили в незаконной сдаче квартиры Дениса. После того как мама передала жилье сыну, бабушка восстановила его из состояния наркопритона и для сохранности решила сдать знакомым, дальним родственникам Дениса по материнской линии. Так и за коммунальные услуги платить легче, и какая-никакая прибавка к пенсии Дениса будет. Деньги, полученные от аренды и оставшиеся после оплаты «коммуналки», она хранила на его банковском счёте.
«Выясняется потом, что ребёнок с его статусом освобожден от уплаты ЖКХ и что эти деньги за коммунальные услуги должны были поступать на счёт ребёнка. Я этого не знала. Хотя сама лично несколько раз ходила в МФЦ и спрашивала. Но мне сказали, что льготы распространяются только на то жильё, где зарегистрирован ребёнок. Если бы мне сразу сказали, что это не так, я бы не платила за ЖКХ, а всё клала бы Денису на счёт», — говорит Ирина.
Всё дело в том, что Денис проживает в квартире бабушки, а прописан он у отца, где бабушка также имеет в собственности половину квартиры. Спорная квартира после дарения стала личной собственностью Дениса, но там он больше не проживал и не был зарегистрирован. Именно поэтому Ирина Леонидовна думала, что льготы как сироте ему положены только по прописке.
В результате опекуна обвинили в нарушении прав ребёнка и нанесении ему имущественного ущерба. Спорную сумму (деньги, которые Ирина Леонидовна вносила в качестве коммунальных платежей, в размере 45 000 рублей) постановили вернуть, что бабушка и сделала, положив средства на личный счёт ребёнка. Но в органах опеки всё равно считают, что мальчика надо из семьи изъять и отправить в детский дом.
У органов опеки есть ещё одна претензия к бабушке. Со слов Ирины Леонидовны, однажды она попросила помочь ей присмотреть за Денисом своих квартиросъёмщиков. Как-никак не чужие люди.
«Что же, я не могу заболеть и в поликлинику сходить? У него кроме меня никого, — недоумевает Ирина Королёва. — Почему кровным родителям можно привлекать нянь, а опекунам нет? Я считаю, что это несправедливо. Сами говорят: „Мы знаем, ребёнку у вас очень хорошо“. Он ходит в хороший садик, посещает секции, в доме культуры ходит на музыку, ритмику и рисование. Сейчас обучается на фортепиано, я купила ему инструмент. И в то же время написали в детский сад, забрали медицинскую карту и сказали при нашем появлении вызывать полицию. Как вы себе представляете? Полиция приходит в детский сад, на глазах у детей ребёнка изымают и увозят неизвестно куда и за что? Я представляю опасность?»
У Ирины Леонидовны уже состоялся суд о возврате несовершеннолетнего органам опеки, так как она уже отстранена от обязанностей опекуна и Денис теперь — мальчик государственный. Временную опеку над ним просил предоставить старший сын Ирины, но ему отказали, видимо, решив, что в детском доме мальчику будет лучше.
11 октября состоялся суд о возврате Дениса органам опеки и попечительства. Суд решил ребёнка вернуть, но отказал в обращении решения к исполнению немедленно. Это значит, что решение вступит в силу не ранее 14 ноября. Кроме того, это решение бабушка ещё может обжаловать.
«Заберите у меня эти опекунские деньги, не выплачивайте мне ничего. Дайте нам просто спокойно жить. Ведь ребёнок всё слышит и чувствует, — говорит Ирина Королёва. — Но они не идут на это, а просто хотят его у меня забрать».
Несопоставимая травма
«Когда ребёнок был обнаружен, никто не принял мер к его определению как лишившегося попечения родителей, — говорит адвокат Ирины Королёвой Наталья Карагодина. Она давно сотрудничает с различными благотворительными организациями как волонтёр и оказывает правовую помощь в вопросах семейного устройства. — Его сунули двоюродной бабушке, и никто не озаботился тем, как реабилитировать маму. А между тем такие ситуации, когда отдают ребёнка близким родственникам без определения его статуса, влекут за собой возвраты. Ребёнок органами опеки воспринимается как объект, но он субъект. Пусть он маленький, но у него есть интересы».
Наталья Карагодина считает, что семья в любом случае лучше, чем детский дом. Ведь главное — это привязанность. «Бытовые условия могут быть лучше в детском доме, но детский дом — это всегда плохо, — говорит адвокат. — Только семья даёт ребёнку опору. И если посмотреть последнее постановление пленума Верховного суда в отношении ограничения родительских прав и отобрания ребёнка, то там как раз и говорится, что для того, чтобы его отобрать, должна быть реальная угроза жизни и здоровью. А здесь отстраняют опекуна от обязанностей и никто не думает о том, что произойдёт с мальчиком. Да, Ирина Леонидовна допустила нарушение. Она легкомысленно отнеслась к требованиям органов опеки: обязательно получить согласие на сдачу этой квартиры в найм. Она не ожидала, что они окажутся настолько равнодушными к судьбе ребёнка, что из-за такого небольшого нарушения закона её отстранят. Ведь претензий по воспитанию ребёнка нет».
Ирина Королёва создала в интернете петицию, чтобы привлечь внимание к своей проблеме.
Адвокат возмущена и тем, что у Ирины Королёвой был договор социально-правового сопровождения. Согласно этому документу, опекун имеет право на получение правовой и социальной поддержки, но Ирине её никто не оказал.
«Нужно было помочь правильно составить этот запрос на получение согласия, — говорит Наталья Карагодина. — Ведь она его составила в конце концов, но ей отказали. А почему? Заставили создать оценочный альбом и сказали, что оценщик независимый очень дёшево оценил эту комнату в 10 метров. Он написал, что она стоит около 4 тысяч. Сказали: вот в базе ЦИАН двухкомнатная квартира стоит около 35 тысяч рублей. Но квартира квартире рознь!»
Не согласна Карагодина и с обвинениями Ирины Леонидовны в передаче опекаемого ребёнка третьим лицам: «Это нормально, когда у ребёнка есть человек, который помогает. Это не противоречит закону. Опекун вправе выбирать способы воспитания. Отвести ребёнка в развивающий центр, например. Дети к нам не пристёгнуты. Мы передаём их в образовательные учреждения, в том числе и те, которые не имеют лицензии, и это совершенно нормально».
Адвокат настаивает на том, что в случае Ирины Королёвой органы опеки не исходят из интересов ребёнка, а только наносят ему психологическую травму.
«У нас есть 3-я статья Конвенции о правах ребёнка, где говорится, что любые меры, которые принимаются в отношении детей судами или уполномоченными органами, должны исходить из интересов ребёнка. У нас что, в интересах Дениса в детский дом его поместить, оторвать от семьи? Любые меры в данной ситуации по своим правовым последствиям не должны составлять угрозу большую, чем та, которая существует. В настоящий момент ему ничего не угрожает: ни его здоровью, ни его благополучию, ни его психическому здоровью. Мальчику хорошо в этой семье. Он сейчас нервничает и психует только из-за того, что постоянно слышит, что у бабушки его могут забрать. А угроза травмы — разлучение с единственным родным человеком, который сейчас у него остался, — несопоставима с суммой 45 тысяч рублей».
АиФ.ru направил запрос в отдел опеки и попечительства района Царицыно города Москвы и попросил пояснить позицию ведомства в этом деле. Мы будем следить за развитием ситуации.
