Одним из самых известных символов советской эпохи были 26 бакинских комиссаров — герои революции, казнённые английскими интервентами. Большинство тех, кто учился в школе в советское время, несомненно, слышали об этой истории, но вряд ли смогут внятно её изложить и, скорее всего, не назовут ни одного имени из «списка 26-ти».
«Гибель 26-ти»: классическая версия
26 бакинских комиссаров в истории революции и Гражданской войны заняли место, аналогичное месту 300 спартанцев в истории Древней Греции или 28 героев-панфиловцев в истории Великой Отечественной войны.
Их подвиг был воспет как советскими историками, так и деятелями культуры. Достаточно сказать, что их героическая гибель была отмечена даже стихотворением Сергея Есенина.
Советская историография излагала историю бакинских комиссаров так: сразу после захвата власти большевиками в октябре 1917 года в Петрограде в Баку был создан Совет рабочих, крестьянских и солдатских депутатов (Баксовет). Бакинский совет, опираясь на помощь армянских националистов из партии «Дашнакцутюн», пришёл к власти в Баку в апреле 1918 года.
Новая власть сформировала исполнительный орган — Бакинский Совнарком, в который вошли большевики и левые эсеры.
Бакинский Совнарком приступил к проведению социально-экономических преобразований, а также сформировал отряды Красной Армии, которые выступили против поддерживаемой турками Кавказской исламской армии. Основу противостоявших большевикам сил составляли азербайджанские националисты.
Между тем Бакинский Совет состоял из различных политических сил, и большевики не имели в нём большинства. На фоне военных неудач 25 июля 1918 года коалиция правых эсеров, меньшевиков и армянских социалистов проголосовала за приглашение для обороны Баку британских сил, в Закавказье противостоявших туркам.
После этого Бакинский Совнарком с 1 августа 1918 года передал полномочия новому правительству — Временной диктатуре Центрокаспия, состоявшей из правых эсеров, меньшевиков и армянских националистов.
Члены большевистского правительства намеревались покинуть Баку и отбыть в Астрахань, находившуюся под контролем российских большевиков. Однако новое правительство послало погоню за уже покинувшими Баку кораблями, вернув их в порт.
Более 30 членов Бакинского Совнаркома были арестованы по обвинению в «бегстве без сдачи отчёта о расходовании народных денег, вывозе военного имущества и измене».
Но пароход «Туркмен», на который они успели сесть в последний момент, отправился не в Астрахань, а в Красноводск, контролируемый антибольшевистским Закаспийским временным правительством.
По прибытии в порт большевики вновь были арестованы. По настоянию руководства английской военной миссии, Закаспийское Временное правительство приняло решение о расстреле 26 арестованных, которых сочли главными руководителями Бакинского Совнаркома.
Самим приговорённым было объявлено, что их отправляют в Индию. Из Красноводска в сторону Ашхабада вышел специальный поезд с бакинскими большевиками, который был остановлен на 207-й версте трассы, где 26 человек и были расстреляны.
Война всех против всех
Это классическая версия событий, изложенная в советской литературе. Назвать её в корне неверной нельзя, однако дьявол, как известно, скрывается в деталях.
Революционные события в Закавказье имели под собой не только классовую, но и националистическую подоплёку. В Азербайджане это вылилось в противостояние азербайджанских и армянских националистов — мусаватистов и дашнаков. Первые, опираясь на помощь Турции, противостояли не только большевикам, но и, в первую очередь, армянским вооружённым отрядам. А армянские вооружённые формирования составили костяк Красной Армии Бакинского Совнаркома, поскольку собственных сил у большевиков Азербайджана было недостаточно, несмотря на военную помощь из Советской России.
Противостояние между армянами и азербайджанцами носило ещё и межконфессиональный характер — христиане против мусульман, что только добавляло ожесточения.
Была и ещё одна заинтересованная сторона — Британия. С одной стороны, британские военные были враждебно настроены по отношению к большевикам, выведшим Россию из Первой мировой войны путём сепаратного мира с Германией, с другой — они противостояли Турции, своему противнику по этой самой войне, усиления которой в Закавказье они категорически не хотели допускать.
Итак, большевики сумели сформировать весной 1918 года в Баку правительство, которое не обладало достаточной поддержкой среди населения и не имело военных средств для сохранения своей власти.
Когда поражение большевистского правительства стало очевидно, его деятели решили покинуть Баку, забрав при этом вооружение, присланное из Советской России.
Неудачное бегство
Однако новому правительству, составленному из более умеренных социалистов, такой поворот дела не понравился — на это оружие они рассчитывали сами. К этому добавилась идеологическая вражда между разными группировками революционеров, что и привело к аресту 36 большевиков, отбывших было в Астрахань.
Среди 36 арестованных были как главные руководители большевистского правительства, так и чиновники более мелкого ранга. В то же время ряд руководителей большевиков арестован не был. В частности, будущий видный деятель Советского государства Анастас Микоян был оставлен для ведения подпольной работы в Баку.
Именно ему удалось договориться с правыми эсерами и меньшевиками об освобождении арестованных большевиков накануне взятия города турецкими войсками.
Несмотря на вражду, представители других социалистических партий Азербайджана не пожелали быть виновниками гибели членов Бакинского Совнаркома.
Освобождённые большевики поспешили в порт и сумели уплыть из Баку на пароходе «Туркмен». Однако, как уже говорилось, он вместо Астрахани пошёл в Красноводск. Причиной этого многие современные историки называют не заговор или предательство, а банальное отсутствие у парохода топлива.
Красноводск находился под контролем антибольшевистского правительства, главную роль в котором играли эсеры. Именно глава этого правительства Фёдор Фунтиков принимал решение о расстреле бакинских большевиков.
Везунчик Микоян и «ненастоящий комиссар»
Согласно советской историографии, Фунтиков был лишь марионеткой в руках британских военных, взявших под контроль антибольшевистские силы в Средней Азии. Современные историки полагают, что решение Закаспийского временного правительства было вполне самостоятельным, а в качестве главного обвинения членам Бакинского Совнаркома предъявлялись «предательство интересов пролетариата и сдача Баку туркам».
По всей видимости, причиной тому стал список, изъятый в Красноводске у Григория Корганова, занимавшего пост наркома по военно-морским делам Бакинского Совнаркома.
В этом списке были 25 фамилий большевиков, включая самого Корганова. Эсеры, арестовавшие большевиков в Красноводске, сочли, что в списке перечислены главные фигуры Бакинского Совнаркома. На самом же деле Корганов составил этот список, будучи старостой в тюрьме в Баку, когда распределял продукты между соратниками. Именно поэтому в роковом списке не оказалось Анастаса Микояна, избежавшего ареста в Азербайджане.
Уже после расстрела товарищей, в феврале 1919 года, Микоян обретёт свободу, вернётся в Москву, где успешно продолжит партийную карьеру. События 1918 года на ней никак не скажутся, хотя за политиком закрепится неофициальное прозвище «27 бакинского комиссара».
Важный момент: среди расстрелянных под Красноводском было всего 25 большевиков. Двадцать шестым был деятель армянской националистической партии «Дашнакцутюн» Татевос Амиров.
В период нахождения у власти Бакинского Совнаркома отряд Амирова воевал на стороне большевиков. Амиров, будучи, как говорят сейчас, влиятельным полевым командиром, первым погрузился в Баку на пароход «Туркмен» и уже потом пустил на борт освобождённых большевиков. Такой шаг объясняется просто — одним из большевистских активистов, эвакуировавшихся из Баку, был редактор газеты «Бакинский рабочий» Арсен Амиров, родной брат «полевого командира» дашнаков.
Так армянский националист Татевос Амиров в советской историографии стал 26 бакинским комиссаром.
Нет покоя двадцати шести...
Историческая справедливость требует, чтобы имена 26 расстрелянных под Красноводском революционеров были названы. Помимо братьев Амировых и Григория Корганова, в него вошли: чрезвычайный комиссар Кавказа и председатель Бакинского Совнаркома Степан Шаумян, председатель Совета народного хозяйства Иван Фиолетов, комендант Баку Багдасар Авакян, губернский комиссар Мешади Азизбеков, член Военно-революционного комитета Кавказской армии Меер Басин, начальник связи Красной Армии в Баку Эйжен Берг, служащий Анатолий Богданов, член ВРК Соломон Богданов, журналист Арменак Борьян, нарком земледелия Мир-Гасан Везиров, комиссар бригады Иван Габышев, председатель Бакинского Совета рабочих, крестьянских, солдатских и матросских депутатов Прокофий Джапаридзе, нарком труда Яков Зевин, член ВРК Марк Коганов, заместитель наркома продовольствия Арам Костандян, зампред ВРК Кавказской армии, член коллегии Народного комиссариата по военно-морским делам Иван Малыгин, охранник председателя Бакинского Совнаркома Ираклий Метакса, делопроизводитель ВРК Исай Мишне, охранник председателя Баксовета Иван Николайшвили, редактор газеты «Известия Бакинского Совета» Сурен Осипян, военком Бакинского района Григорий Петров, член коллегии комиссариата по военно-морским делам РСФСР Владимир Полухин, военный работник, комиссар военно-инструкторской школы Фёдор Солнцев.
После победы Советской власти в Азербайджане тела погибших революционеров были торжественно захоронены в Баку на площади, получившей название «Площадь 26-ти бакинских комиссаров». К 50-летию гибели революционеров в Баку на месте их захоронения был создан пантеон.
К сожалению, новые политические потрясения привели к тому, что прах погибших вновь потревожили. Этого просто не могло не произойти после того, как деятельность Бакинского Совнаркома в новом Азербайджане стала рассматриваться не иначе, как «армянский заговор». Новый виток армяно-азербайджанских распрей привёл к тому, что в 2009 году власти Баку демонтировали мемориал, а останки революционеров перезахоронили на Говсанском кладбище, как было заявлено, «при участии мусульманских, христианских и иудейских религиозных деятелей и с отправлением соответствующих религиозных обрядов». Последнее выглядит особо изощрённым издевательством, если учесть, что речь идёт о революционерах, большинство из которых были убеждёнными атеистами.
Что касается главы антибольшевистского Закаспийского Временного правительства Фёдора Фунтикова, отдавшего приказ о расстреле комиссаров, то он был смещён со своего поста и арестован уже в начале 1919 года. Свою вину в казни бакинских большевиков он не признавал, обвиняя в этом британские власти. В 1919 году Фунтикову удалось избежать ответственности, однако в 1926 году он был вновь арестован и стал главным фигурантом на процессе о гибели бакинских комиссаров. Решением суда Фёдор Фунтиков был приговорён к смертной казни и расстрелян 5 мая 1926 года.
