75 лет назад, 3 мая 1946 г., начался Токийский процесс – международный трибунал над японскими военными преступниками.
В свете этой даты прискорбно видеть, что слова официального представителя МИД России Марии Захаровой об опасности размещения американских ракет средней и меньшей дальности в Азиатско-Тихоокеанском регионе вызвали бурную реакцию среди читателей японских СМИ.
В частности, один из них заявил, что в Японии следует разместить не простые ракеты, а непременно ядерные, в количестве не менее 500 штук: «А если сможете, то и ударьте! Превратите Россию в море огня!» Другой полагает, что подобные резкие фразы неуместны, поскольку Япония даже в этом случае проиграет столкновение. По его мнению, Японии вообще пора рассчитывать лишь на собственные силы: «Гражданам нужно исправлять своё пацифистское настроение на более решительное».
В новейшей истории Японии был значительный отрезок времени, когда нацию удалось-таки пропитать этими самыми «решительными настроениями». О том, к чему привели тогда подобные призывы и к каким безднам можно скатиться, если потакать низменным инстинктам, рассказывает заместитель директора Института государства и права РАН, писатель, сенатор Международной ассоциации прокуроров, с 2000 по 2016 г. зам Генерального прокурора РФ Александр Звягинцев.
– В первой половине декабря 2000 г. мировые СМИ сообщили, что в Токио заседает интернациональный трибунал, который расследует преступления, совершённые армией Японии во время Второй мировой войны в отношении «comfort women» – женщин, которых принуждали к сексуальному обслуживанию военных.
«Мы обвиняем!»
Этот трибунал был организован по инициативе неправительственных организаций и был поддержан целым рядом женских групп из шести азиатских стран, находившихся во время войны под военной властью Японии.
На заседание трибунала прибыло 60 женщин из Китая, Восточного Тимора, Индонезии, Нидерландов, Северной Кореи, Филиппин, Южной Кореи и Тайваня. Они рассказали о совершённых в отношении них сексуальных преступлениях. На этом необычном процессе присутствовало более тысячи человек.
В заседаниях приняли участие юристы, взявшие на себя роль общественных судей. Они заслушали свидетельские показания жертв «сексуального рабства», которое, как было установлено, санкционировало японское правительство. Обвинители поставили целью установить ответственность высших военных чинов японской армии, включая императора Японии, за совершение преступлений против женщин. Вот что им удалось выяснить.
Перспективная идея?
Во время войны в специальных борделях для японских солдат, по разным данным, находились от 200 до 400 тыс. женщин из Китая, Кореи и других стран. Так называемые «станции утешения», а иначе – полевые бордели, начали открываться ещё в 1930-е гг. В 1932 г. генерал-лейтенант Ясудзи Окамура обратился к командованию с планом об организации для армии публичных домов. Мотивировал он своё предложение тем, что японские солдаты массово насилуют женщин, а в процессе заражаются от них венерическими заболеваниями. Да и у местного населения из-за этих актов усиливаются антияпонские настроения. Идею одобрили в высших японских кругах, и по всей Азии стали появляться «станции утешения».
Первую «станцию» открыли в Шанхае. Японские военные власти планировали иметь одну сексуальную рабыню на каждые 30 солдат и офицеров. Объявления, вывешенные японцами на улицах, обещали «работу для девушек», им предлагалось стать «санитарками особого типа» за приличные деньги. «Работа особого типа» оборачивалась заключением в борделях. И выбраться из этого капкана было невозможно.
«Кромешный ад»
Рядовой оплачивал входной билет, который стоил 5 иен, для офицеров развлечение обходилось дешевле – за билет просили всего 2 иены. Девушки жили в нечеловеческих условиях – им приходилось обслуживать по 20–30 солдат в день, а после роста популярности борделей это число достигло 50–60. Время работы борделей строго регламентировалось, также указывалось максимально возможное время нахождения солдата с девушкой – сначала оно составляло 30 минут, потом было уменьшено до 10–15 минут… С девушками «работали» врачи, которые должны были контролировать их здоровье, но они не отличались ни профессионализмом, ни милосердием. Наоборот, многие доктора сами насиловали тех своих «подопечных», что были поздоровее.
«Станции утешения» размещались, как правило, в обычных бараках, обнесённых колючей проволокой. В комнатах не было ничего, кроме циновок и раковины. Чтобы забыться и не сойти с ума от ужаса и унижений, многие девушки из «станций утешения» воровали у солдат опий, некоторые пытались покончить с собой: горстями ели лекарства, вешались на полотенцах и своей одежде. Вот слова кореянки Пак Ен Сим, история которой стала достоянием общественности: «Японские солдаты все как один бросились на меня, как злые звери. Их было десять. На следующий день – уже тридцать… Если кто-то из женщин пытался сопротивляться, то немедленно следовало наказание: били ногами, кололи ножом. Или, если «проступок» был велик, рубили мечом голову… Походный бордель был кромешным адом. Каждый день под грохот снарядов и бомб я была вынуждена удовлетворять сексуальную похоть десятков японских солдафонов. Почти все женщины, угнанные в походные бордели, погибли от заболеваний, избиения и бомбёжки».
Охота на женщин
Кстати, именно корейские девушки считались особо ценным «товаром» – они хорошо говорили по-японски, потому что с 1910 г. Корея была японской колонией. Кореянки были абсолютно бесправны. Тем не менее японцами поначалу создавалась своего рода информационная завеса. Когда из жительниц Кореи начали формировать «добровольные» трудовые отряды, было обещано, что они будут работать на ткацких фабриках, секретарями в вооружённых силах, медперсоналом. Но очень скоро настали времена, когда обещаниям уже верили немногие. Поэтому на «станции утешения» угоняли девушек, встреченных на улицах или захваченных в их собственных домах. Вот рассказ японца Иосимы Сеити: «Я был охотником за кореянками в походные бордели для полового развлечения японской солдатни. Туда под моим командованием угнали 1 тыс. корейских женщин. Под надзором вооружённых полицейских мы пинали ногами сопротивлявшихся женщин, отбирая у них грудных детей. Отбрасывая малышей, бегущих за матерями, мы насильно толкали кореянок в кузов грузовика, и в сёлах поднимался переполох. Мы посылали их, как груз, в товарняках и на судах. Бесспорно, мы не набирали их, а угоняли насильно».
В число будущих сексуальных рабынь попадали и маленькие девочки, и подростки. Большинству было 15–17 лет. Забирали всех, даже неместных. Например, угнанной оказалась гражданка Нидерландов, которой пришлось провести несколько лет в борделе до освобождения острова Ява в 1945 г.
Набравшись опыта от немецких нацистов, японцы на этих «станциях» стали использовать «медицину» для контроля за рождаемостью. Широко применялся так называемый «препарат 606», содержащий в своём составе огромное количество мышьяка, – его применяли для прерывания беременности у «работниц». Среди эффектов этого препарата значилось провоцирование выкидышей, возможность развития бесплодия, смерть забеременевшей женщины…
Заметая следы
Стремясь скрыть свои преступления, японская армия во многих случаях просто уничтожала при отступлениях в 1943–1945 гг. несчастных сексуальных рабынь. Когда город Сюньчен, расположенный неподалёку от Нанкина, был на время освобождён от японцев, китайцы обнаружили здание, в котором лежали обнажённые тела десятков китаянок, убитых японцами перед тем, как их выбили из города. Вывеска над входной дверью гласила: «Станция утешения великой императорской армии».
После Второй мировой войны инициатор создания «станций утешения» генерал Окамура был признан в Китае военным преступником, но благодаря защите китайского лидера Чан Кайши ему удалось вернуться в Японию.
Женский трибунал в 2000 г. напомнил, что Токийский международный трибунал 1946–1948 гг. не рассматривал факты сексуальных преступлений, хотя акты сексуального насилия, совершённые во время военных конфликтов, составляют «преступление против человечности», то есть являются военными преступлениями, подлежащими уголовному наказанию.
Токийский международный трибунал 1946–1948 гг. действительно не рассматривал как отдельное преступление насилие военных над женщинами. Правда, свидетельства того, что творили японские войска во время резни в Нанкине, звучали и приводились. И факты эти говорили о том, что имели место не просто эксцессы – выполнялась специально разработанная и одобренная государственная программа. Остаётся надеяться, что сегодня такое уже невозможно.
