Рывок в логово. Висло-Одерскую операцию называют самой стремительной в войне

80 лет назад, утром 12 января 1945 года, в музыкальном репертуаре Сандомир­ского плацдарма произошло изменение. Советские репродукторы, неделями гнавшие в сторону немецких позиций танго и фокстроты, вдруг выдали: «Союз нерушимый республик свободных…»

Как только отзвучал последний аккорд, заговорила артиллерия РККА, обрушившая на немецкие позиции ураган огня. Так началась Висло-Одер­ская наступательная операция, о которой впоследствии генерал-майор Фридрих фон Меллентин скажет: «Европа не знала ничего подобного со времён гибели Римской империи».

Висло-Одерская операция считается самой стремительной во всей войне. За три недели войска 1-го Белорусского фронта под командованием Георгия Жукова и 1-го Украинского фронта под командованием Ивана Конева продвинулись на глубину 500–600 км (в среднем 25–30 км в сутки, на отдельных участках доходило и 70 км). Достигнуть фантастической скорости помогли в том числе и репродукторы.

Подавляя шум техники

С помощью музыки маскировались прежде всего шум техники, перевозящей артиллерию, боеприпасы и продовольствие. Советское командование помнило, что погнать врага на запад до самой границы в ходе контрнаступления под Москвой зимой 1941–1942 годов помешал прежде всего дефицит боеприпасов и горючего. 

Тогда с трудом удалось добиться сосредоточения на фронте и в ближнем тылу снарядов и патронов в размере 2,5 боекомплекта на каждый ствол и горючего примерно в три заправки на мотор.

Сейчас боеприпасов подвезли до 10 боекомплектов, горючего – до 12 заправок, продовольствия – до 60 (!) суточных норм на человека. Это сказалось на темпе наступления – войска летели вперёд, а 25 км в сутки проходили, только встречая сопротивление. Конев вспоминал: «Мы уже не стремились создавать двойной – внешний и внутренний – фронт вокруг каждой группировки противника. Мы считали, что если будем в достаточно стремительном темпе развивать наступление, то отрезанные и оставшиеся в нашем тылу пусть довольно серьёзные силы врага нам уже не страшны».

Следом за первым эшелоном наступающих шёл второй, которому и надлежало сковать отрезанные группировки немцев. А задачей первого эшелона была только скорость.

От Вислы до Одера за 20 дней. Как Красная армия оказалась на пороге Берлина Подробнее

Три причины

Тому было несколько причин. Прежде всего – военная. Между Вислой и Одером нем­цы создали семь оборонительных рубежей, за каждый из которых могли зацепиться. Надлежало занять их раньше, чем враг, сбитый первым ударом, попытается подтянуть резервы. Это удалось. В полосе наступления 1-го Белорусского фронта отличился замкомандира 89-й гвардей­ской стрелковой дивизии полковник Харитон Есипенко. 25 января под его началом был сформирован отряд, усиленный грузовиками, танками, самоходками и «катюшами». А уже 31 января Есипенко сообщил начальнику железнодорожной станции немецкого городка Киниц, что с отправкой поездов в Берлин придётся повременить – туда сначала войдут русские танки. Немцы не успели занять последнюю линию обороны. После ночного марша в 70 км Есипенко по льду форсировал Одер и захватил самый важный плацдарм: Киниц от Берлина отделяют 68 км, и отсюда лежал путь к Зееловским высотам.

Была и экономическая причина. Даже после потери ресурсов Венгрии и массированных бомбардировок промышленно-сырьевого района Рура Германия ещё сохраняла потенциал. Предприятия Силезского пром­района продолжали давать ей до 60% угля и до 40% стали. Возможность затягивать время в надежде на сепаратный мир с Западом оставалась, но продвижение войск 1-го Украинского фронта вышибло эту возможность. 

Конев писал: «Силезский промышленный район был очищен от противника и захвачен целым и неразрушенным. Многие предприятия, когда мы ворвались туда, продолжали работать и выпускать продукцию». 

Это произошло 29 января. На следующий день рейхс­министр вооружения и военного производства Шпеер доложил Гитлеру: «Война проиграна».

Но была и политическая цель. Иногда утверждают, что операция должна была начаться 20 января, и только по прось­бе англо-американ­ских союзников, которым грозила катастрофа в Арденнах, Сталин перенёс срок наступления на 8 дней раньше.

Смелого пуля боится. Как тульский генерал Юдин Вислу форсировал Подробнее

Письмо черчилля

Подобные утверждения опасны прежде всего тем, что создают почву для спекуляций вроде «кровью русских солдат спасали союзников». Подразумевается, что руководство СССР состояло из простачков, которых легко обвести вокруг пальца и которые льют кровь, только чтобы угодить заморским партнёрам. В реальности всё происходило почти наоборот.

Положение в Арденнах, где немцы в середине декабря нанесли англо-американским войскам мощный удар, к январю стабилизировалось. 6 января Черчилль писал Сталину: «Я буду благодарен, если Вы сможете сообщить мне, можем ли мы рассчитывать на крупное русское наступление на фронте Вислы или где-нибудь в другом месте в течение января». Обычно это трактуется как мольба о спасении. На деле – жульническая попытка загрести жар чужими руками. 3 января союзники сами перешли в наступление, а к 5-му числу неплохо теснили немцев. Черчилль, поторапливая Сталина начать операцию, всего лишь желал ценой русских жизней облегчить наступление англо-американских войск.

Ответ Сталина известен: «Ставка… решила усиленным темпом закончить подготовку и, не считаясь с погодой, открыть широкие наступательные действия против немцев по всему Центральному фронту не позже второй половины января… Мы сделаем всё, чтобы оказать содействие нашим славным союзным войскам».

Вместо эпилога

Поспешать не спеша

Согласно утверждённому Ставкой плану, Висло-Одерская операция должна была начаться с 8 по 10 января.

Сталин не ускорил старт операции, а, напротив, немного отложил его, чтобы добиться максимального превосходства в силе и дождаться сносной для авиации погоды. Обмен телеграммами между Черчиллем и Сталиным фиксирует, что обе стороны вели политическую игру, в которой советское руководство вело по очкам, не дав себя обмануть и не жертвуя жизнями своих солдат в угоду союзникам.