«75 лет назад, 26 июля 1945 года, Германия начала выплату репараций в пользу Советского Союза». Эта формулировка всплывает в разнообразных «календарях памятных дат» с завидным постоянством. Что свидетельствует об одном — составители подобных календарей отличаются, во-первых, феноменальным историческим невежеством, во-вторых, банальной ленью и отсутствием самой элементарной логики.
Чтобы убедиться в простой вещи — 26 июля никакая Германия не могла ничего начать, — не нужно быть профессором истории. Нужно минимальное знание в пределах школьной программы. А теперь внимание. Вопрос из школьной программы: когда проходила Потсдамская конференция, на которой, собственно, и было вынесено окончательное решение о репарациях?
Ответ может быть только один: «Потсдамская конференция проходила с 17 июля по 2 августа 1945 года». Что следует из этого ответа? Правильно — до вступления в силу решений этой конференции об официальной выплате каких-либо репараций не может быть и речи.
Более того — если посмотреть на то, как же решался в Потсдаме репарационный вопрос, то получится, что как раз в эти дни шла ожесточённая рубка между советской и американской делегациями. Впрочем, 26 июля и в этом сюжете не фигурирует — бал правят совсем иные даты.
23 июля. Госсекретарь США Джеймс Френсис Бирнс предлагает советскому наркому иностранных дел Вячеславу Молотову зональный принцип взимания репараций. То есть пусть каждая сторона берёт репарации со своей зоны оккупации Германии, а в чужую не лезет.
24 июля. Заместитель Молотова, председатель Международной репарационной комиссии Иван Майский, на заседании экспертного совета выступает с резкой критикой предложения Бирнса. Что вполне объяснимо — в советской зоне оккупации находится всего лишь 30% германского имущества, да и то по самым оптимистичным выкладкам. Кроме того, она бедна экономическими ресурсами и фактически лишена тяжёлой промышленности, которая сосредоточена в основном в Рурской области — на самом западе Германии.
27 июля. Бирнс заявляет, что США вообще решили отвергнуть общую сумму репараций в 20 млрд долларов — а ведь именно эту сумму вроде как утвердили на Ялтинской конференции всего лишь несколько месяцев назад. Молотов уступает: «Мы не настаиваем на ялтинских цифрах».
29 июля. Молотов встречается с президентом США Гарри Трумэном. И ему удаётся убедить американца в том, что советская зона оккупации крайне бедна. Трумэн со скрипом даёт согласие на то, чтобы СССР получил 25% подлежащего репарациям промышленного оборудования из Рурской области. Взамен Молотов окончательно отказывается от ялтинских цифр.
31 июля. Финал. Заседание глав делегаций. Советский лидер Иосиф Сталин заявляет: «Главный вопрос, который вызывает споры и разногласия, это вопрос о репарациях. Советская сторона отказывается от выставления определённой цифры, переходит на проценты и соглашается с американским планом о зональных изъятиях».
Грубо говоря, делегация СССР откровенно «сливает» делегации США по всем вопросам, выторговывая для себя в качестве утешительного приза обещание поделиться 25% от захваченных американцами немецких промышленных производств. Другое дело, что за счёт этих «быстрых уступок» Сталин получает ощутимые политические выгоды, так что в целом уместнее говорить о ничейном итоге.
К тому же, судя по всему, нечто подобное советская сторона предвидела заранее. И озаботилась тем, чтобы «подстелить соломки» на месте предполагаемого падения. Ещё в 1944 г. было ясно, что американцы, вступив на территорию Германии и познакомившись с её реальным промышленным потенциалом, станут крайне прижимистыми в вопросе репараций и делиться не захотят. 1945 год это подтвердил. И потому создаётся специальное ведомство — Особый комитет при Государственном комитете обороны. Во главе ведомства встаёт Георгий Маленков. На первом же заседании Особого комитета, которое состоялось ещё до капитуляции Германии, в самом начале мая 1945 года, Георгий Максимилианович отдаёт приказ: «Демонтаж намеченных для репараций предприятий в Восточной Германии, включая ВСЕ секторы Берлина, развернуть немедленно».
Словом, СССР сыграл на опережение. Фактическое взимание репараций началось ещё до официального конца войны, причём частично из зон союзников.
Всего же за срок взимания репараций — а он продлился до 1954 года — СССР демонтировал 4389 предприятий. В основном военного и смежного назначений. Но среди них попадались и сугубо мирные — заводы по производству грампластинок, например. А также сыроваренные и крахмальные фабрики. Правда, репарации из зон оккупации союзников прекратились ещё раньше — в 1949 году с созданием там ФРГ.
Кроме собственно предприятий в Советский Союз было вывезено 72 тысячи вагонов стройматериалов, 96 электростанций, 340 тысяч станков, 200 тысяч электромоторов и почти полтора миллиона голов скота. Вывозили также чёрный металл — 447 тыс. тонн. И драгметаллы — 174 тонны. Всего же, если верить данным ФРГ, СССР в счёт репараций вывез ценностей примерно на 15,8 млрд долларов. Если же верить Польскому институту международных отношений, то счёт гораздо скромнее — примерно 3,1 млрд долларов.
Много это или мало? Нажился СССР на «ограблении несчастных немцев» или нет?
Здесь всё очень просто. Напомним, было демонтировано 4389 предприятий, а общая сумма вывезенных по репарациям ценностей составляет от 3,1 до 15,8 млрд долларов.
В ходе войны немцы разрушили и разграбили в СССР 32 тысячи предприятий. Общая сумма прямого экономического ущерба составила 128 млрд долларов. Так что слова Молотова «После войны мы брали репарации, но это мелочь…» не так уж далеки от исторической правды.
