315 лет назад, 20 февраля 1705 г., Пётр I издал указ, который впоследствии дал русской народной сказке удивительно симпатичного героя — смелого, ловкого, умелого, находчивого, остроумного, спорящего с самим чёртом, побеждающего колдунов и мертвецов-упырей. Но это будет потом. Пока же указ царя-плотника резко повысил обороноспособность государства и стал причиной горьких слёз его населения. Именно в тот день была введена рекрутская повинность — новая система комплектования армии солдатами.
Придумали эту схему не от хорошей жизни. Северная война — противостояние России и Швеции — на тот момент уже перешла в категорию затяжных. Да, после полосы почти сплошных поражений русская армия тогда добилась того, что можно назвать динамическим равновесием. Но оно на то и динамическое, что не понять, на чьей стороне будет окончательная победа.
Однако в Курляндии частям Бориса Шереметева шведы генерала Левенгаупта нанесли тяжкое поражение, да и сам Карл XII чуть было не блокировал основные силы Петра под Гродно.
До Полтавской виктории было ещё далеко. И, кстати, она могла бы вообще не состояться, если бы Пётр не пришёл к выводу, который напрашивался очень давно. По большому счёту введение рекрутской повинности превращало страну — прежде всего её русские области — в один огромный военный лагерь. По одному рекруту с 20 дворов, и вот, извольте, результат — вместо едва набиравшихся 40 тысяч в 1708 г., к кануну Полтавы, в армии уже почти 115 тысяч человек, а ещё через несколько лет, ближе к окончанию Северной войны, — и все 200 тысяч. По европейским меркам вполне достойно. Те, кому не забрили лоб, ждут своей очереди, то есть считаются как бы в резерве. До следующего набора, который когда ещё произойдёт…
Вообще формулировка, согласно которой рекрутский набор могли проводить «по мере надобности», оказалась удивительно удобной. По какой-то загадочной причине считается, что «мера надобности» возникала не каждый год, а значит, система была более или менее гуманной.
Справедливости ради надо сказать, что — да. Не каждый год. Например, с 1800 по 1874 гг. прошло «всего лишь» 73 рекрутских набора. Один свободный от рекрутчины годик за три четверти века всё-таки умудрились выкроить.
Несколько лучше ситуация складывалась в XVIII столетии. С 1705 по 1799 гг. провели 72 рекрутских набора. Возможно, по той причине, что срок службы солдата до самого 1793 г. был пожизненным, и столь частой ротации не требовалось.
По большому счёту рекрутскую повинность следует рассматривать ещё и как своего рода социальный лифт. Взятый в солдаты терял всякую связь с прежним сословием и переходил в сословие военное. Если учесть, что подавляющее большинство рекрутов было из крепостных крестьян, то бонус «выход в отставку свободным человеком с правом владения землёй» оказывался весьма и весьма существенным. Главное было дотянуть до момента отставки. Всего с 1705 по 1874 гг. — а именно столько у нас существовала рекрутчина — в войска было направлено примерно 8,5 млн чел. За первую половину XIX столетия счастливчиков, которым повезло навек распроститься с барином и стать сельским или городским обывателем, насчитывалось около 1 миллиона. Судьба других была плачевной, так что этот социальный лифт при всей его формальной эффективности всё-таки был людоедским.
Но если посмотреть на историю русской армии, то получится, что все свои самые громкие победы она одержала как раз тогда — в XVIII и XIX вв. Поражений было крайне мало, и даже в целом не очень счастливая для России Крымская война не может считаться чисто военной неудачей. Скорее наоборот — ни одной своей цели союзники тогда не достигли, и даже взятие ими Севастополя было условным — северная часть города оставалась под контролем русской армии и могла сражаться.
Однако такую хорошую, такую надёжную систему комплектования армии, которая когда-то ушатала самого Наполеона, пришлось сначала модернизировать, а потом и вовсе демонтировать. Причины были показаны ещё тогда, когда до отмены рекрутчины оставалось лет пять. В 1869 г. магистр политической экономии и статистики Георгий Сидоренко выпускает исследование, посвящённое рекрутской повинности, где хладнокровно констатирует: «Денежные налоги в соединении с натуральной рекрутской повинностью открывают для расходования не только доход народа, но и основное его имущество — рабочую силу… Подобное хищническое хозяйствование в дальнейшем ведёт к боле или менее полному банкротству».
В принципе, что-то подобное подозревал и самый прославленный русский полководец всех времён — Александр Васильевич Суворов. Своих крепостных он в «чудо-богатыри» отдавать не желал категорически, постановив, что община должна скидываться на покупку рекрутов со стороны. Здоровый, годный для службы рекрут стоил тогда около 150 рублей. Половину этой суммы вносил сам помещик Суворов. Другую половину развёрстывали по дворам. И все считали, что дёшево отделались: «Тогда семьи не безлюдствуют, дома не разоряются и рекрутства не боятся».
Ну а в масштабе страны полтораста лет блестящих побед имели свою оборотную сторону. Помните, сколько человек было отправлено в войска по рекрутским наборам? 8,5 млн. Кажется, что немного? Тогда вот другая цифра. Естественный прирост мужского населения за тот же период составил примерно 21 млн чел.
