150 лет назад, 13 января 1874 года, императором Александром II был высочайше утверждён Устав о воинской повинности, ставший официальной точкой отсчёта для всего, что так знакомо нашим современникам, — призывной возраст, отсрочки по учёбе или по семейным обстоятельствам, медкомиссии, льготы... Именно с того момента Россия перешла на новую систему комплектования армии — за счёт всеобщей воинской повинности.
«Разделить с остальным народом тягости»
Здесь, впрочем, есть серьёзная натяжка. Назвать введённую в ходе военной реформы повинность всеобщей не получится, хоть ты тресни. Максимум — всесословной. Да и то не вполне, поскольку духовенство от этой самой повинности освобождалось. Впрочем, это было единственное сословие, которого не касались нововведения. Все остальные сословия, включая дворянство и купечество, теперь стали военнообязанными. Причём император, объявляя в своём Манифесте о введении воинской повинности, выражал уверенность, что реформа была поддержана чуть ли не заранее: «Наше доблестное дворянство и другие не подлежащие рекрутству сословия, в многократных заявлениях выразили нам радостное желание разделить с остальным народом тягости обязательной военной службы...»
Первый же призыв, состоявшийся осенью 1874 года, показал, что слова эти были, мягко говоря, преждевременными. На действительную срочную службу тогда планировали призвать около 150 тысяч человек. И их вроде как призвали. «Вроде как», потому что по итогам призыва во все инстанции, включая Правительствующий Сенат, было подано — внимание! — 76 083 жалобы. Жаловались и сами призванные, и их родственники, причём каждый из них был уверен, что в его случае призыв был незаконным. Получается, что новой системой комплектования армии так или иначе был недоволен каждый второй призывник.
Не почувствовали разницы?
Может показаться, что основную массу недовольных составляли как раз представители дворянства и купечества, которые раньше были освобождены от страха рекрутчины, а сейчас оказались военнообязанными. Но в том-то и фокус, что молодые дворяне и купцы, призванные осенью 1874 года, были в абсолютном меньшинстве и просто физически не могли подать столько жалоб. Посудите сами — среди почти 150 тысяч новобранцев числился 1621 дворянин. Купцов и того меньше — всего лишь 909 человек. А жалоб, напомним, было подано больше 76 тысяч.
Вообще-то причин жаловаться было предостаточно. Мы привыкли считать, что новая система комплектования армии была гораздо гуманнее старой рекрутской. В самом деле — до реформы в армию забирали на целых 25 лет, а теперь всего-то на 6 лет действительной службы. И не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что выгоднее.
Однако всё не так просто. С 1851 года срок службы рекрута составлял не 25, а 15 лет. Причём это был срок общей службы — и действительной, и в запасе. По факту же к началу реформы рекрут служил по весьма любопытной схеме — после 7 лет действительной службы его переводили в запас и отпускали восвояси.
Теперь сравним цифры.
До реформы — 7 лет в полку и 8 лет в запасе.
После реформы — 6 лет в полку и 9 лет в запасе.
Многие тогда вспомнили поговорку «Хрен редьки не слаще». Потому что разница и впрямь невелика. А если учесть, что до реформы от рекрутчины были освобождены не только купцы и дворяне, но и солидная часть казённых крестьян, например переселенцы и колонисты, то выходило, что стало чуть ли не хуже. Просто по той причине, что сейчас воинскую повинность должны были нести все подряд.
Другое дело, что в новом «Уставе о воинской повинности» был один пункт, который перевешивал и в итоге перевесил все неудобства, сведя первоначальное недовольство реформой почти на нет. А в кратчайшей перспективе дал и вовсе очень любопытный результат. Этот пункт касался льгот по образованию.
Приведённые выше сроки службы действительной и службы в запасе касались только неграмотных призывников. Расклад для остальных был совсем другим.
Давайте снова сравним цифры.
Неграмотные — 6 лет в полку и 9 лет в запасе.
После начальной школы — 4 года в полку и 11 в запасе.
Выпускники средних учебных заведений — 3 года в полку и 12 в запасе.
И, наконец, получившие высшее образование — 1,5 года в полку и 13,5 года в запасе. Причём последним, как и сейчас, давалась отсрочка, позволявшая сначала получить диплом и только потом служить.
«В солдатчине облегчение выйдет»
Это в корне меняло дело. Пресса, следившая за настроениями в обществе, отмечала, что в 1874 году начался своего рода образовательный бум. «Санкт-Петербургские Ведомости» спустя пару месяцев после публикации царского Манифеста о воинской повинности писали: «Со всех концов России доносятся вести о проектах новых гимназий, реальных училищ и т. п. заведений, по преимуществу средних».
Там, где Манифест читали невнимательно, спохватились позже. Но тем разительнее были перемены в отношении к образованию. И, соответственно, щедрее становились благотворители. Скажем, в Азове осенью 1874 года несколько призывников узнали, что им предстоит действительная служба продолжительностью не 6 лет, а 4 года, только во время прохождения комиссии. Новость, которой они поделились с родственниками, ошеломила всех. Вот как о том случае сообщала газета «Голос»: «Это объявление произвело такое впечатление на азовское мещанское общество, что оно постановило открыть с 1 января 1875 года начальное народное училище с ассигнованием 1500 рублей из общественных сумм ежегодно». Даже в деревнях, где отношение к грамотности было традиционно скептическим, начались серьёзные перемены: «Мальчонку непременно грамоте обучить нужно — ему от того в солдатчине большое облегчение выйдет...»
