В постсоветский период о коллаборационистах, перешедших на сторону Гитлера, некоторые высказывались даже с сочувствием: мол, у них была своя правда. Не раз предпринимались и попытки юридической реабилитации предателей.
Два поляка
В 1945 году те, кто перешел на сторону Гитлера, на понимание особо не рассчитывали, пытаясь уйти в зону, контролируемую западными союзниками. Однако не у всех это получилось. Больше того, некоторые и до советского трибунала не дожили, заработав вердикт моментального «партизанского суда».
Волна «Большого террора» 1937-1938 годов серьезно прошлась и по рядам РККА. Правда, после смены руководства НКВД начался пересмотр дел военных, многие из которых были возвращены в строй.
Яркий пример — Константин Рокоссовский, будущий Маршал Победы, проведший в тюрьме более двух лет. Сотни других советских офицеров, прошедших по краю, в годы Великой Отечественной честно сражались за Родину.
Но были и такие, кто, затаив обиду, намеревались поквитаться за всё.
Уроженец Киевской губернии Владимир Баерский, как и Рокоссовский, происходил из польской семьи. В годы Гражданской войны вступил в Красную армию, сражался на разных фронтах, не раз был ранен. Потом окончил рабфак, получил экономическое образование, но все равно вернулся в РККА.
Командир «Железной» дивизии
К середине 1930-х годов Баерский дослужился до начальника штаба стрелкового полка, и был отправлен для дальнейшей учебы в Военную академию имени Фрунзе. После нее он преподавал тактику на курсах «Выстрел». А в 1938 году его сняли с должности.
Баерский ждал ареста по обвинению в «военном заговоре», но беда миновала. В 1939 году он стал заместителем начальника штаба дивизии, а чуть позже и стрелкового корпуса.
Войну полковник Баерский начал в должности начальника штаба 31-го стрелкового корпуса, но в сентябре 1941 года получил новое назначение — его сделали командиром вновь формируемой в тылу 41-й стрелковой дивизии.
Доверие было высоким — эта дивизия отличилась в первые недели войны, оказывая яростное сопротивление немцам, получив название «Железной». Поэтому было решено восполнить личный состав, укрепить и готовить к новым боям.
Переход на другую сторону
41-я дивизия вернулась на фронт весной 1942 году, приняв участие в неудачном наступлении на Харьков. Во время контрудара немцев дивизия была рассеяна, понесла большие потери. А комдив Баерский сдался в плен.
Здесь он немало удивил немцев, заявив, что хочет бороться со Сталиным и помогать немцам. В качестве причин Баерский называл репрессии и общее разочарование от советского строя. Вскоре он оказался в Особом лагере под Винницей, где стал сотрудничать с генералом Андреем Власовым.
Он несколько подкорректировал фамилию, из Баерского став Боярским, и стал проявлять большое рвение в работе с немцами, убеждая разрешить формирование крупного соединения коллаборационистов.
Баерский-Боярский стал человеком, близким не только к Власову, но и начальнику штаба власовской армии Федору Трухину, став его заместителем. Бывший советский полковник теперь занимался разработкой политической программы коллаборационистов.
Боярский был произведен в генерал-майоры РОА. Впрочем, к 1945 году амбиции коллаборационистов несколько уменьшились. Несмотря на громкие манифесты, власовцы был неспособны остановить идущую на Запад Красную Армию. Поэтому главной своей задачей Власов и Трухин видели уход к американцам.
Стиль «товарища Смирнова»: как советский диверсант взял город в Чехословакии
В начале мая 1945 года Боярский получил приказ от своего непосредственного начальника Трухина выехать к 1-й дивизии РОА Сергея Буняченко, действовавшей в районе Праги.
Генерал-майор был уверен, что доберется до места без проблем, однако его встретила засада чехословацких партизан из подразделения «Смерть фашизму!».
Командовал партизанами «товарищ Смирнов» — такой псевдоним был у капитана НКВД Евгения Олесинского. В годы войны он специализировался на партизанских действиях в тылу врага, участвовал в масштабных рейдах и имел богатейший опыт подобной деятельности.
В феврале 1945 года Олесинский был десантирован в Чехословакию для объединения разрозненных сил местных повстанцев.
«Товарищ Смирнов» устроил немцам настоящий ад, парализовав важнейшие транспортные артерии неподалеку от Праги. С каждым днем масштаб действий партизан рос, и в итоге в начале мая соединение «Смерть фашизму!» штурмом взяло город Пршибрам в 60 км от Праги.
Разговор короткий
Вот именно в руки подчиненных капитана НКВД и попал Боярский. Поскольку генерал РОА угодил в плен со всеми документами, то «Смирнову» не было нужды уточнять, кто перед ним.
Опытный диверсант не считал нужным скрывать свое отношение к предателю, высказав его в понятных выражениях. Боярский же, кажется, полагал, что его высокое звание позволяет требовать к себе почтения от советского капитана. В итоге он не придумал ничего лучше, как дать пощечину Олесинскому.
«Товарищ Смирнов» пожал плечами. Условия диверсионной войны диктуют свои правила — командир партизан, в данном случае, сам прокурор, адвокат и суд присяжных. Бывший полковник РККА, изменник Родины Владимир Баерский был повешен немедленно.
Не дождавшийся ответа заместителя начальник штаба Власова генерал Трухин сам поехал тем же маршрутом, и тоже «приехал» к «товарищу Смирнову».
Когда Трухина привели к командиру партизанского отряда, тот показал ему планшет Боярского и сказал: «Вы, наверное, знаете, кому это принадлежало, господин Трухин. Мы его повесили».
В отличие от заместителя, генерал Трухин правильно оценил обстановку. В итоге предатель, не высказывавший какого-либо недовольства, продлил себе жизнь на год. Его повесили в Москве вместе с Власовым и другими высокопоставленными коллаборационистами по приговору Военной коллегии Верховного суда СССР 1 августа 1946 года.
Подписывайтесь на АиФ в  MAX
|
