80 лет назад, 20 января 1944 года, частями 191-й, 225-й и 382-й стрелковых дивизий был освобождён Новгород. Шёл седьмой день Ленинградско-Новгородской операции. Еще через семь дней будет полностью снята блокада Ленинграда, а в целом эта операция станет первым из знаменитых «Десяти сталинских ударов», в ходе которых была освобождена почти вся захваченная противником территория СССР и выведена из войны Финляндия.
Выжил лишь 51 человек
Но это будет потом. А пока красноармейцы, вступившие в освобождённый древний русский город, вместе с окрыляющим чувством победы испытывали горькое чувство безысходности. Многим казалось, что Новгород возродить не удастся. В самом деле — из 2 346 жилых домов относительно сохранными оказались только 40. Из 48 тыс. человек довоенного населения в живых оставался ровным счётом 51 человек — остальные были убиты или угнаны. Сам же город, стоявший у истоков Российского государства, был практически уничтожен.
Этот факт часто проходит незамеченным, что немудрено — на фоне зверств нацистских захватчиков, на фоне геноцида народов СССР всё остальное как бы выносится за скобки. Однако случай Новгорода особый. Здесь нацисты били прицельно. Город, с которого начиналась российская государственность, должен был, по их мнению, либо исчезнуть, либо превратиться в свидетельство «торжества германского духа».
Современный историк Борис Ковалёв неоднократно отмечал, что ещё до захвата Новгорода нацистская пропаганда утверждала, будто бы приход немцев на эти земли есть не что иное, как «восстановление исторической справедливости». Дескать, призванный славянами князь Рюрик был германцем, да и потом Новгород был городом не славянской, а германской культуры.
В 1943 году Отдел пропаганды вермахта выпустил книгу «Новгород — восточный столп немецкой Ганзы», где доказывалось, что до подчинения Новгорода «московитским князем» Иваном III город процветал, поскольку входил в торговый Ганзейский союз. О том, что Ганзейский союз всячески притеснял новгородское купечество и частенько устраивал в Новгороде голод, прекращая поставки хлеба и накладывая иные санкции, в этой книге, разумеется, не упоминалось. Зато вот что значилось в предисловии: «Немецких солдат интересует больше всего то время, когда нордический дух и стойкость участвовали в определении судеб этого города. Из этой книги солдат узнает о прежнем величии этого известного ганзейского города и увидит, что многие столетия назад немцы жили здесь и пользовались большим уважением».
Сцепились из-за золота куполов
Предисловие это написал генерал-майор Вильке, командир 1-й авиаполевой дивизии, который в том же 1943 году прекрасно продемонстрировал, что такое истинный «нордический дух». Вот фрагмент показаний военнопленного Кулика Вальтера: «13 мая 1943 года я проходил через Кремль и видел, как немецкие солдаты снимали с купола церкви позолоченные листы. Сам генерал-майор Вильке стоял у подножия собора и наблюдал эту картину. Потом шофёр генерал-майора рассказал мне, что Вильке приказал достать ему часть этого золота и заказал из него для себя блюдо, бокалы и чайный сервиз».
Между прочим, это чуть было не спровоцировало конфликт «хозяйствующих субъектов». Дело в том, что охотников до золота с куполов Софийского собора хватало. И Вильке, урвав для себя его часть, напарывался на противодействие генерала Курта Херцога, командующего 38-м армейским корпусом. Вот как о судьбе золота с куполов Софийского собора рассказывал военнопленный Пельхау: «Кто давал приказ к снятию золота с куполов кремлёвских церквей в Новгороде, мне неизвестно. Но изготовленные из этого золота предметы, раздававшиеся затем офицерам 38-го корпуса, хранились у адъютанта генерала Херцога».
С «нордическим духом» более-менее ясно. Но в Новгороде кроме собственно германских частей присутствовали ещё и испанцы. Та самая «Голубая дивизия». Может быть, «кастильский дух» проявлялся как-то иначе? Во всяком случае, капитана этой дивизии, Гильермо Диаса дель Рио, сильно огорчала судьба новгородских храмов: «В Новгороде множество церквей. Более сорока из этих храмов были превращены большевиками в склады. В одной из церквей я видел ткацкие станки». Очень трогательно, не правда ли? Прекрасные высокодуховные испанцы полны возмущения «безбожными большевиками», которые превратили храмы в склады... Но постойте-ка. А как быть со свидетельством одного немецкого доктора искусствоведения, надевшего мундир и служившего в Штабе Розенберга, который занимался учётом и конфискацией культурных ценностей? Доктор Дидрих Роскамп в 1942 году составлял для своего шефа отчёт, где нашёл нужным доложить: «Особый случай — церковь Михаила Архангела, единственный действующий в городе в годы советской власти храм. Эта церковь хорошо сохранилась, здесь были собраны произведения искусства из многих храмов. Испанские солдаты взорвали дверь ручной гранатой и проникли внутрь, из храма были украдены серебряная утварь и иконы».
Музей превратили в морг
Испанскому капитану вообще стоило бы помолчать. Дело в том, что «безбожные большевики» использовали церкви не только под склады. Скажем, в храме Входа Господня в Иерусалим располагалась картинная галерея. Высокодуховные испанцы устроили там кузницу, а во дворце архиепископа, где при советской власти был музей, — морг. Но и это не всё. Доктор Роскамп в своих отчётах сокрушается, что испанцы ведут себя как мародёры, совершенно не понимая, что такое культурные ценности. В частности, он говорит, что большая часть иконостасов была пущена испанцами на дрова, а Знаменский собор они сожгли «по неосторожности».
Может быть, немцы понимали, что такое культурные ценности? Может, и понимали. Но очень по-своему. Храм Спаса на Нередице, это чудо XII столетия, был разрушен артиллерийским огнём и уничтожен как художественный памятник. Храм Успения на Волотовом поле, реставрированный «безбожными большевиками» в 1935-1940 гг. и хранивший уникальную роспись XIX столетия, превращён в груду кирпичного крошева. Вообще складывается впечатление, что была предпринята попытка того, что сейчас на Западе называют «отменой русской культуры». Причём решение о целенаправленном разрушении уникальных памятников было, похоже, принято заранее. Во всяком случае, составленный нацистами «Акт осмотра памятников от 26-27 ноября 1941 года» гласит: «Город разрушен на 90%. Софийский собор (в советское время здесь располагался музей атеизма) был подвергнут артобстрелу. В многочисленных помещениях собора в беспорядке, среди щебня и камней, лежали обломки драгоценных гробниц, одежды русских князей, скульптуры из камня и дерева, литургические одеяния из шитой золотом парчи, церковная утварь и остатки знаменитого собрания Библий».
Но и те 10% памятников, что умудрились уцелеть в ходе обстрелов и бомбардировок, ждала та же судьба. Чрезвычайная государственная комиссия по расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков установила: «Памятники культуры подвергались хищническому разрушению с целью получения строительного материала для ДЗОТов и дорог. Так, церковь Флора и Лавра 1379 года постройки была взорвана, а камень использован для строительства».
Именно так выглядела первая «отмена русской культуры». Что могли присвоить — похищали. Что не могли — разрушали. Особенную ненависть вызывали символы русского величия. Так, испанцы украли крест, венчавший главный купол собора святой Софии, — его вернули в Новгород только в 2004 году. А немцы распилили памятник «Тысячелетие России», установленный в Новгородском Кремле в 1862 году. Монумент, напоминающий о богатой и великой русской истории, должен был отправиться в Германию. Окончательной «отмене русской культуры» помешало только стремительное наступление советских войск, нашедших в Кремле голый постамент и валяющиеся на снегу фигуры русских князей, царей, полководцев и учёных — их просто не успели вывезти.
