14 июня 1940 года стало черным днем в истории Парижа. По его улицам в парадных колоннах маршировали солдаты немецкого вермахта. Фотографии, сделанные в тот день, запечатлели улыбающихся немецких солдат и растерянных плачущих парижан. Проигравшая Франция переживала свой страшный позор.
Начало Второй мировой войны было временем, когда победные парады гитлеровцев в столицах европейских государств стали привычным делом. Утверждая план «Барбаросса», Адольф Гитлер не сомневался, что вскоре его солдаты пройдут по Красной площади.
Осенью 1941 года, когда немцы стояли у стен Москвы, казалось, что до их победного шествия рукой подать.
Но немецкий марш в советской столице был отложен на три года, до июня 1944 года. Среди тех, кто шел в колоннах по Садовому кольцу, были и покорители Парижа. Но они явно не так себе представляли свою встречу с Москвой.
Разгром в Белоруссии
23 июня 1944 года началась операция «Багратион»: крупное наступление советских войск на территории Белоруссии против немецкой группы армий «Центр».
Результат превзошел все ожидания: к 3 июля был освобожден Минск, к 13 июля — Вильнюс, а советские части рвались все дальше.
Потери группы армий «Центр» составили около 300 000 убитыми и более 150 000 пленными.
Такая грандиозная победа многим на Западе показалась нереальной. Некоторые издания в странах союзников даже высказывали предположения, что русские специально преувеличивают свои достижения, чтобы оттенить впечатления от высадки англичан и американцев в Нормандии.
Советское руководство решило доказать реальность победы в Белоруссии наглядно.
В начале Первой мировой войны 2-я русская армия генерала Самсонова потерпела поражение в Восточной Пруссии. Сам командующий военной катастрофы не пережил, а многих его солдат, взятых в плен, немцы провели по улицам Кенигсберга.
Особо важная задача
Среди генералитета Красной армии и членов правительства СССР были люди, которые помнили о той истории. Кроме того, свежи были в памяти и хвастливые речи гитлеровских пропагандистов, обещавших немецкий парад в Москве.
«Парад так парад», — вероятно, подумал Иосиф Сталин и отдал приказ главе НКВД Лаврентию Берии начать подготовку операции, которая получила название «Большой Вальс».
О сути того, что готовится, был проинформирован лишь узкий круг лиц. Исполнители на местах порой даже не понимали, для чего осуществляются те или иные мероприятия.
Командующие 1-м, 2-м и 3-м Белорусскими фронтами получили из Москвы приказ провести отбор наиболее выносливых и здоровых лиц из числа немецких военнослужащих, захваченных во время боев в Белоруссии.
Для чего именно в Москву срочно отправляются десятки тысяч военнопленных, фронтовым офицерам неизвестно. Сами немцы предполагают худшее, ожидая показательных казней.
14 июля 1944 года эшелоны с военнопленными начинают прибывать на московские станции Беговая и Белорусская-Товарная. Здесь пленных ждал еще один медицинский осмотр, после чего их под конвоем переводили во временные пункты размещения, созданные на Московском ипподроме и стадионе «Динамо».
«Конвоирование будет начато в 11 часов утра 17 июля»
Пленные ждали худшего, но неожиданно для себя они обнаруживают, что русские разворачивают полевые кухни: немцам выдают усиленное горячее питание.
К обеспечению операции по линии НКВД были привлечены 12 000 человек. Солдат НКВД срочно переодевают в новую, с иголочки, форму и выдают укороченные кавалерийские карабины. Однако до последнего момента им не сообщают, к чему идет подготовка.
Из сообщения главы НКВД Лаврентия Берии товарищу Сталину от 15 июля 1944 года:
«Конвоирование военнопленных через Москву будет начато в 11 часов утра 17 июля с Ипподрома по Ленинградскому шоссе, улице Горького через площадь Маяковского, по Садово-Каретной, Садово-Самотечной, Садово-Сухаревской, Садово-Черногрязской до площади Курского вокзала. По этому маршруту пройдет всего 18 эшелонов.
От площади Маяковского по Большой Садовой, Садово-Кудринской через Крымскую и Калужскую площади и по Большой Калужской пройдет 8 эшелонов.
Руководство движением колонн осуществляет командующий войсками МВО генерал-полковник Артемьев.
Поддержанием порядка на улицах и организацией движения транспорта и пешеходов руководят комендант города Москвы генерал-майор Синилов и начальник милиции города Москвы комиссар милиции 2-го ранга Романченко».
«Управление милиции гор. Москвы доводит до сведения граждан...»
О том, что по Москве пройдут пленные немцы, заранее не сообщалось. Информация об этом появилась в «Правде» утром 17 июля. Также 17 июля в 7 часов утра по Московской радиосети было передано сообщение: «Управление милиции гор. Москвы доводит до сведения граждан, что 17 июля через Москву будет проконвоирована направляемая в лагери для военнопленных часть немецких военнопленных рядового и офицерского состава в количества 57 600 человек из числа захваченных за последнее время войсками Красной армии 1-го, 2-го и 3-го Белорусских фронтов.
В связи с этим 17 июля с 11 часов утра движение транспорта и пешеходов по маршрутам следования колонн военнопленных — Ленинградское шоссе, ул. Горького, площадь Маяковского, Садовое кольцо, по улицам 1-й Мещанской, Каланчевской, Б. Калужской, Смоленской, Каляевской, Ново-Слободской и в районе площадей Колхозной, Красных Ворот, Курского вокзала, Крымской, Смоленской и Кудринской — будет ограничено.
Граждане обязаны соблюдать установленный милицией порядок и не допускать каких-либо выходок по отношению к военнопленным».
Несмотря на позднее оповещение, вдоль улиц, по которым вели пленных, собрались десятки тысяч москвичей.
Два маршрута
Перед маршем немцам выдали усиленный паек: горячую кашу и хлеб с салом. Правда, возможности привести себя в порядок у пленных не было. Так что идти по улицам столицы им предстояло в рваной одежде и немытыми.
К 11 часам утра 17 июля пленных разделили на две группы и построили в соответствии со званием по 600 человек (20 человек по фронту).
Генерал-полковник Павел Артемьев отдал приказ о начале движения колонн.
Более многочисленная группа, в которую вошли 42 000 человек, двигалась по Ленинградскому шоссе и улице Горького к площади Маяковского, затем — по часовой стрелке по Садовому кольцу до Курского вокзала. В эту группу вошли 1227 офицеров, в том числе 19 генералов, шедших в оставленных им орденах и форме, 6 полковников и подполковников.
Вторая группа численностью около 15 тысяч человек прошла по Садовому кольцу против часовой стрелки от площади Маяковского. Конечной точкой маршрута стала станция Канатчиково Окружной железной дороги (район современной станции метро «Ленинский проспект» — прим. АиФ.ru).
«Шли с ночлежными рогожками под мышкой, имея на головах фуражки без дна»
Из очерка писателя Леонида Леонова, присутствовавшего на марше пленных 17 июля: «Несостоявшиеся хозяева планеты, они плелись мимо нас — долговязые и зобатые, с волосами, вздыбленными, как у чертей в летописных сказаниях, в кителях нараспашку, брюхом наружу, но пока еще не на четвереньках, — в трусиках и босиком, а иные в прочных, на медном гвозде, ботинках, которых до Индии хватило бы, если бы не Россия на пути...
Шли с ночлежными рогожками под мышкой, имея на головах фуражки без дна или котелки с дырками, пробитыми для проветривания этой части тела, грязные даже изнутри, словно нарочно подбирал их Гитлер, чтоб ужаснуть мир этим стыдным исподним лицом нынешней Германии. Они шли очень разные, но было и что-то общее в них, будто всех их отштамповала пьяная машина из какого-то протухлого животного утиля».
Из воспоминаний москвича Александра Волкова: «Мне было почти 15 лет... Среди наших пацанов было немало тех, кто потерял отцов, старших братьев или дядей на войне. Мы наблюдали за конвоированием с затаенной ненавистью и глубоким презрением к убийцам, грабителям, факельщикам и насильникам. И тем не менее никто из нас не дал выхода обуревавшим чувствам гнева и возмущения. Хотя было много антифашистских выкриков...»
Под звон консервных банок
Из воспоминаний москвича Вячеслава Романченко, сына начальника московской милиции: «Мне было 8 лет. 17 июля вместе с мамой я приехал на площадь Маяковского смотреть на пленных фашистов... Мы с матушкой прорвались в первый ряд и видели немцев достаточно близко, до них было не больше 10 метров. Шли они вольным строем, не в ногу, но самым поразительным было то, что стояла глубокая тишина. И народ по обеим сторонам тротуара, и немцы молчали...»
Очень многие свидетели отмечают, что шли немцы в гробовой тишине, прерываемой позвякиванием консервных банок, привязанных к одежде пленных. Потом некоторые будут утверждать, что банки стали способом унижения гитлеровцев. На самом деле немцы несли банки с собой, чтобы потом было из чего есть: другой посуды у них не было.
«Тысячи людей обильно плевали в колонны»
Из воспоминаний немецкого военнопленного Ханса Зимера: «Я шел в рейтузах, в разбитых сапогах, на которых оставалась еще одна шпора, в окровавленной рваной рубахе. Люди с удивлением смотрели на жалкие остатки того легендарного, непобедимого, всегда победоносного германского вермахта, которые теперь проходили мимо побежденные... Некоторые пленные маршировали в подштанниках, почти у всех на лицах были трехнедельные бороды... Тысячи людей за оцеплением на тротуарах отрепетированно и по команде кричали „Гитлер капут!“ и обильно плевали в колонны. Без усиленной охраны дело могло дойти до уличного побоища. Нередко солдаты оцепления применяли силу или угрозу силой при попытке некоторых горячих женщин наброситься с кулаками на участников марша. Позже стало известно, что у солдат Красной армии был строгий приказ не допускать актов насилия по отношению к немцам. Сталин не хотел завершать триумфальное шествие хотя бы одним актом насилия с фатальным исходом».
Зимер, как и некоторые другие участники шествия, оставившие воспоминания, несколько сгущают краски. Никаких крупных инцидентов и отрепетированного плевания не было.
«Улицы города были соответствующим образом очищены и промыты»
Из донесения главы НКВД Лаврентия Берии Иосифу Сталину от 17 июля 1944 года: «К 19 часам все 25 эшелонов военнопленных были погружены в вагоны и отправлены к местам назначения.
Из общего количества проконвоированных через город 57 600 военнопленных 4 человека были направлены в санлетучку ввиду ослабления.
Военнопленные генералы по прибытии на Курский вокзал были погружены на автомашины и доставлены по назначению.
При прохождении колонн военнопленных население вело себя организованно.
При прохождении колонн военнопленных со стороны населения были многочисленные восторженные возгласы и приветствия в честь Красной армии, нашего Верховного Главнокомандования и в честь генералов и офицеров Красной армии. Было большое количество антифашистских выкриков:
„Смерть Гитлеру“, „Смерть фашизму“, „Сволочи, чтобы они подохли“, „Почему вас не перебили на фронте“ и т. д.
Никаких происшествий в городе во время прохождения колонн военнопленных не было. Улицы города по прохождении колонн военнопленных были соответствующим образом очищены и промыты».
«Поносный марш» и гнев французского генерала
Главный инцидент случился внезапно и для немцев, и для зрителей, и для советского командования. Дело в том, что усиленное питание сыграло злую шутку с пленными, ранее страдавшими от нехватки продовольствия: у многих случилось расстройство желудка. Поскольку колонны не останавливались, покорителям Франции и Польши пришлось дела свои дела на ходу.
В результате у шествия появилось народное наименование: «Поносный марш». Вследствие этого промывка улиц Москвы стала не только символическим делом, но и обязательным актом гигиены.
Среди немцев оказались и французы из числа коллаборационистов. Увидев во время шествия генерала Эрнеста Пети, представлявшего комитет «Свободная Франция» при советском командовании, пленные французы стали кричать: «Вив ля Франс, мой генерал! Мы не были добровольцами! Нас призвали насильно. Да здравствует Франция!»
Генерал Пети зло сплюнул и сказал сквозь зубы: «Мерзавцы! Кто не хотел, тот с нами»
Жестокость или гуманность?
После шествия с московских станций пленные будут отправлены в лагеря в различных уголках Советского Союза. Одни из них проведут на восстановлении народного хозяйства по четыре года, другие — по семь лет. Последних осужденных за военные преступления правительство СССР передаст ФРГ в 1955 году.
Марш 17 июля 1944 года убедил сомневающихся: в Белоруссии действительно состоялось грандиозное крушение гитлеровской армии. Сегодня, правда, некоторые историки (да и просто излишне впечатлительные граждане) утверждают: шествие пленных немцев было актом жестоким и негуманным.
Хорошо так рассуждать, забывая о том, что творили на оккупированной территории Советского Союза солдаты и офицеры вермахта. Хорошо так рассуждать, забывая о советских военнопленных, уничтоженных гитлеровцами.
Вот только сами немецкие солдаты, оказавшиеся в плену, опасались куда худшей судьбы. Они знали, чего на самом деле заслуживают, и поражались русским, которые не только не мстили, но еще и делились с ними последним куском хлеба.
Директор Музея Победы: «За молодые умы приходится бороться» 
«Крещеные» и «безбожники». Кто и зачем делит павших советских воинов? 
Мертвый город Орадур-сюр-Глан. История «французской Хатыни» 
«Поел салат, страдал в туалете». Неизвестные покушения на Адольфа Гитлера 
Пакт, как и у всех в Европе. Имел ли право СССР договариваться с Гитлером? 
