235 лет назад, 19 июня 1787 года, в Полтаве состоялись торжества. Императрица Екатерина Великая посетила город русской боевой славы. В честь её приезда была организована реконструкция Полтавской баталии: «По распоряжению Потёмкина чрезвычайно согласно, отчетливо и скоро перед взорами Царицы произведены были все маневры, какие могли изобразить нам подобие этой решительной битвы... Удовольствием и гордостью горел взор Екатерины, казалось, кровь Петра Великого струилась в ее жилах».
Сделать Крым русским без войны и трупов
На самом деле Полтава была лишь остановкой в беспрецедентном вояже императрицы по древним и вновь приобретённым русским землям. Причём остановкой по дороге домой. Путешествие было начато в январе 1787 года и близилось к завершению — 11 июля Екатерина была уже в Санкт-Петербурге. Но именно здесь, в Полтаве, была поставлена логическая точка и подведён итог всего грандиозного тура. Императрица сочла, что в городе русской славы будет уместным подписать Указ Сенату: «Соизволяем, чтобы Сенат Наш заготовил к подписанию Нашему похвальную грамоту генерал-фельдмаршалу Потёмкину с означением сих новых его подвигов и с прибавлением ему именования Таврического». Дело в том, что конкретной целью вояжа были Новороссия и Крым, которые ещё с 1770-х гг. были в зоне особого внимания Потёмкина. Можно даже сказать, что вопрос окончательного присоединения и освоения этих земель стал его навязчивой идеей и главным делом всей жизни. Это можно видеть по его переписке с Екатериной Великой — Светлейший князь в своих письмах демонстрирует то редкостное занудство, то небывалый напор, почти одержимость. И всё подчинено одной-единственной цели — сделать Крым русским: «Если же не захватить ныне, то будет время, когда всё то, что ныне получим даром, станем доставать дорогою ценою. Вы обязаны возвысить славу России. Приобретение Крыма ни усилить, ни обогатить вас не сможет, а только покой доставит. Поверьте, что Вы сим приобретением бессмертную славу получите и такую, какой ни один государь в России еще не имел. Сия слава проложит дорогу еще к другой и большей славе: с Крымом достанется и господство в Черном море. Сколько славно приобретение, столько Вам будет стыда и укоризны от потомства, которое при каждых хлопотах так скажет: вот, она могла, да не хотела или упустила».
Это строки из письма Потёмкина, датированного декабрём 1782 г. К следующему лету он умудрился сделать так, что Крым в отечественной историографии прочно прописался под именем «трофея, не обагрённого кровью». Турецкие эмиссары, тянувшие Крым к себе, либо обходились пышными словами насчёт «общей веры и общей судьбы», либо инспирировали восстания и неурядицы, от которых было плохо всем. Потёмкин же предлагал реальную защиту, конкретную помощь, а также демонстрировал веротерпимость и лояльность местным традициям: «Говорено было мне всегда, что духовенство противиться будет, а за ними и чернь, но вышло, что духовные приступили к присяге первыми, а за ними и все…» Так — без войны и трупов — Крым в 1783 г. стал русским.
Прочему взревновал Павел
Но приобрести — ещё не значит удержать. А для удержания нужна не только военная сила. Нужно, чтобы новые области России были населены, чтобы там развивались промышленность и сельское хозяйство. Нужно, чтобы росли города и процветала торговля… Словом, нужно было превратить эти новые области в Россию не только на бумаге, но и в реальности.
С этим было одновременно и очень хорошо, и очень худо. Хорошо, потому что Светлейший действительно работал не покладая рук. Еще до присоединения Крыма, в 1778 г., был основан Херсон. Потом — Екатеринослав. Потом — Севастополь. Строится Черноморский флот. В своём стремлении как можно быстрее населить «сии пустынные земли» Потёмкин решается на неслыханные шаги. Мало того, что разрешает переселяться в Новороссию и Крым староверам, так ещё и формально нарушает закон. С 1775 г. в своём наместничестве он… укрывает беглых. Причём ему нет никакого дела, от кого бежали крепостные — ответ тем, кто добивается их возврата, был стандартным: «Как живущие в сил пределах вступили в отдельное управление наместника, то и не может ни один из оных возвращён быть». И — впечатляюще масштабное строительство. Строят всё — жилые дома, казармы, училища, верфи, доки, аптеки, школы…
Словом, здесь всё как минимум неплохо. А плохо было с пиаром. Фигура Потёмкина вызывала раздражение. И это раздражение подпитывалось неприязненным отношением наследника престола Павла. Цесаревича можно понять — всё-таки Светлейший князь был фаворитом и тайным супругом его матери, что почти исключает добрые чувства. При тайном потворстве Павла недоброжелатели чуть ли не с самого начала деятельности Потёмкина на Юге принялись распускать слухи о том, что ничего путного у князя не выходит. Что флот не построен, а если и построен — то весь гнилой. Что люди в Новороссии и Крыму жить не могут и переселяться туда не хотят. Что строения возведены из чёрт знает чего и могут обрушиться от удара кулаком. И, самое главное, что баснословные деньги, отпускаемые на развитие края из казны, оседают в карманах Светлейшего князя.
Результат оказался неожиданным. К 1787 году эти слухи от частого повторения приобрели статус почти что правды. И если бы только в русском обществе. Сплетни закономерно проникли в кулуары дворов европейских монархов. И стали влиять на актуальную международную политику. Получалось, что Россия, может быть, и достаточно сильна в военном и экономическом отношении. Но вот быстро освоить такую огромную территорию ей всё-таки слабо. А главное, она не способна свои приобретения защитить и удержать.
«Русских лучше не трогать»
Поездка Екатерины имела целью показать беспочвенность всех этих слухов. Продемонстрировать, что Россия крепко стоит на берегах Чёрного моря и любая попытка её потеснить окончится для пытающихся плачевно. Именно поэтому императрица пригласила в вояж огромное количество иностранных наблюдателей — приехал даже император Священной Римской империи Иосиф II. Правда, инкогнито, под именем графа Фалькенштейна, но те, кому надо, должны были оценить уровень.
С одной стороны, замысел Екатерины сработал штатно. Все наблюдатели в один голос утверждали, что Россия сделала какой-то невероятный рывок и действительно в кратчайшие сроки утвердилась на Чёрном море и в Крыму. Что Потёмкин — выдающийся организатор. И что русских лучше не трогать. Разве что Иосиф II слегка вредничал — то бастионы ему не те, то почва в Херсоне слишком болотистая… Но это, видимо, от пережитого унижения — Екатерина по пути в Крым заставила его пройти под аркой, на которой значилось: «Дорога на Константинополь».
А с другой стороны, всё это оказалось тщетным. Голоса наблюдателей не были услышаны при дворах монархов Европы. Более того — именно в ходе путешествия 1787 года родилось понятие «потёмкинские деревни». «Жители этих мнимых деревень призваны были с лишком за 200 верст по наряду», «Здания написаны на щитах из тростника, связанных и прекрасно размалеванных», «Стада скотов перегоняли ночью из места в место, и нередко одно стадо имело счастье предстать монархине от пяти до шести раз», и, наконец: «Черноморский флот состоял из купеческих кораблей и старых барок, кои отовсюду согнали и приправили в вид военных кораблей». Вот в это Европа поверила. Разве что Иосиф II, который всё видел собственными глазами, заключил с Россией союз. А вот Англия и Франция буквально толкали Турцию на новую войну с Россией, которая, дескать, на Чёрном море слаба и беспомощна.
Путешествие Екатерины было закончено 11 июля 1787 года. Войну Турция объявила уже 13 августа. И события ближайших четырёх лет показали, что лучше бы она этого не делала. «Потёмкинские деревни из картона и тростника» на поверку оказались настоящими, а ресурсная база степей Причерноморья с опорными пунктами в Екатеринославе, Кременчуге, Херсоне и Севастополе обеспечили полную победу России. Титул князя Таврического Потёмкин сумел не только заслужить, но и защитить в реальном деле.
