«Если в стране ходят денежные знаки, то должны быть и люди, у которых их очень много», — говорил Остап Бендер в романе «Золотой теленок». В итоге великий комбинатор подтвердил правильность собственных предположений, найдя подпольного миллионера Корейко.
Очень уважаемые люди
Существование людей с крупными капиталами в условиях социалистической системы — это не выдумка Ильфа и Петрова. Подпольные миллионеры были реальностью, с которой советская система яростно боролась, но так в итоге не смогла искоренить данное явление.
В 1960−1970-х годах в самых престижных столичных ресторанах можно было увидеть одетых по последней иностранной моде мужчин в сопровождении ослепительных красавиц, перед которыми почтительно склонялись официанты. Это не были дипломаты, актеры или знаменитые спортсмены. Знающие люди тихо и уважительно шептали: «Цеховик».
Советская плановая экономика великолепно справлялась с решением масштабных задач, будь то покорение Севера, создание космической техники или производство новых видов вооружений. Куда хуже обстояло дело с производством товаров широкого потребления. С ростом доходов населения росло и желание людей одеваться модно и ярко. Легкая промышленность в рамках плана потребности людей удовлетворять не успевала.
Священная война Никиты Хрущева
И тогда появились те, кто готов был дать народу то, что он хочет. Иногда на базе обычной советской фабрики в неурочное время из сэкономленных материалов особо доверенные люди начинали производить продукцию, не учтенную никакими планами. Потом через своих людей в торговых сетях продукция реализовывалась.
А порой где-нибудь в заброшенных ангарах и гаражах создавалось новое производство, о котором не знали власти. Рабочие обычных фабрик после основной смены отправлялись в эти нелегальные цеха, где их заработок порой в несколько раз превосходил официальную зарплату. Доход же организаторов подобных предприятий — «цеховиков» — измерялся космическими по советским меркам суммами.
Использование «цеховиками» сырья с легального производства рассматривалось как расхищение социалистической собственности. Долгое время преступления подобного рода относились к категории незначительных, но в 1947 году ответственность за крупные хищения была повышена до 25 лет лишения свободы.
Но настоящую войну с подпольными миллионерами начал Никита Хрущев. Указ Президиума Верховного Совета СССР от 5 мая 1961 года допускал применение смертной казни за хищение государственного или общественного имущества в особо крупных размерах.
Оно и понятно — советский лидер провозглашает построение основ коммунистического общества к 1980 году, а какие-то темные личности позволяют себе насаждать капиталистические отношения в СССР.
Частная фабрика товарища Газенфранца
В середине 1950-х годов в городе Фрунзе (ныне Бишкек) на Аламединской трикотажно-ткацкой фабрике работал некто Зигфрид Газенфранц. 35-летний помощник мастера видел, что женщин, да и мужчин, желающих красиво одеваться, много, а товаров, для того, чтобы удовлетворить их желания, почти нет. Ровно такие же мысли роились в голове у мастера ткацкого цеха фабрики имени 42-й годовщины Октября Исаака Зингера.
Подключив родственные связи (родители Газенфранца до войны жили в Румынии), начинающие предприниматели сумели приобрести десять чехословацких прядильных станков, а также сырье. Партнером, или, говоря языком советского Уголовного Кодекса, подельником Газенфранца и Зингера, стал начальник цеха Матвей Гольдман. Он предоставил помещение — фабричный автобусный гараж. Там и заработало подпольное производство, выпускавшее наиболее дефицитные товары. Персонал набирали на фабрике, осторожно прощупывая каждого кандидата. В желающих дополнительно заработать после смены недостатка не было.
Для того, чтобы работала схема, приходилось платить своим людям в торговой сети, а также ответственным товарищам, которые «не замечали» происходящего. Со временем «крышей» «цеховиков» стал глава Госплана Киргизской ССР Бекжан Дюшалиев.
Чистый доход «фабрики Газенфранца» составлял около 400 000 рублей в год! Газенфранц жил в роскошном доме, его жена ходила в бриллиантах, а сам предприниматель ездил по городу Фрунзе на «ролс-ройсе», купленном у иностранных дипломатов. Зингер любил красиво отдохнуть в Прибалтике, устраивал любовницам настоящие ванны из шампанского. Колоссальные суммы потратить в СССР было невозможно, поэтому «цеховики» прятали их в многочисленных тайниках. Казалось бы, хотеть уже было нечего, Газенфранц и Зингер продолжали расширять собственное производство, увеличивая прибыль. Есть предположения, что впоследствии они собирались уехать в Израиль, однако серьезных подвижек к этому не было.
Рано или поздно «цеховики» должны были засыпаться, и в январе 1962 года это случилось. Слухи о миллионерах дошли до Москвы, после чего последовал приказ: арестовать! Хрущев был в ярости, и повелел разобраться с капиталистами по всей строгости.
Выездная сессия Верховного суда вынесла смертные приговоры 21 фигуранту дела. Семерым, как участникам Великой Отечественной войны, расстрел заменили 15 годами лишения свободы. Газенфранца, Зингера и еще 12 подпольных советских предпринимателей казнили.
Черный бизнес Бориса Ройфмана
В 1950-х годах сотрудник одного из предприятий общества глухонемых Борис Ройфман установил в небольшом помещении несколько швейных машин и заставил инвалидов работать на себя за скромную плату.
Проект удался, но доход показался Ройфману незначительным. В 1957 году он переехал в Москву и за взятку в 2000 рублей устроился заведующим мастерскими Краснопресненского психоневрологического диспансера в самом центре столицы. Ройфман получил готовое производство, плюс несчастных пациентов, которых можно было заставить трудиться практически бесплатно.
Подельником Ройфмана стал москвич Шая Шакерман. Предприимчивый мужчина, уже имевший срок за хищение, наладил сбыт готовой продукции.
«Фабрика Ройфмана — Шакермана» была куда более жестокой, чем предприятие Газенфранца. Инвалиды на 58 станках, установленных не только в мастерских, но и в подвалах соседних домов, трудились в три смены. За работу они ничего не получали, то есть речь шла, по сути, о рабском труде. Сырье привозили из Узбекистана и с Загорской трикотажной фабрики.
Обманывали Ройфман и Шакерман не только своих подневольных рабочих, но и покупателей, выдавая продукцию за чистую шерсть, что было неправдой. «Цеховикам» не помешала даже денежная реформа 1961 года — Шакерман, подключив свои связи в сберкассах, умудрился полностью обменять на новые деньги капитал, превышавший 1 000 000 рублей.
Но и «сгорело» предприятие из-за Шакермана. После смерти супруги «цеховик» завел роман с ее замужней сестрой. Спустя несколько месяцев дама вернулась к мужу, поделившись бизнес-секретами любовника. Вскоре обиженный на Шакермана мужчина донес на соблазнителя жены в КГБ. При обыске на квартире «цеховика» нашли золото, ювелирные изделия, пачки денег... Шакерман стал давать показания и выдал Ройфмана. В итоге подельники предстали перед судом и были приговорены к высшей меры наказания.
В 1965 году история Ройфмана и Шакермана легла в основу художественного фильма «Черный бизнес».
«Меховая мафия» адвоката Дунаева
В 1970-х годах при расследовании серии ограблений у подозреваемого обнаружили странные шубы. Продукция была высокого качества, но отсутствовали обязательные бирки с ГОСТом и ценой. Их не оторвали — было видно, что они отсутствовали изначально. Задержанный вор о происхождении странных меховых изделий ничего сказать не мог. Меха испокон веком были одним из самых ценных отечественных товаров, и в советские годы эта ситуация не изменилась. За тайну шуб взялся Комитет государственной безопасности СССР.
В конце 1960-х годов Совет Министров СССР издал постановление о передаче некондиционного пушно-мехового сырья из ведения легкой промышленности Министерству бытового обслуживания. Для обычного человека эти изменения казались какими-то далекими и непонятными, но член коллегии адвокатов города Караганды Лев Дунаев увидел в этом свою «золотую жилу». Дунаев сумел занять место начальника цеха при Сараньском горпромкомбинате. В цехе, который еще даже не был закончен, должна была выделываться и краситься овчина и пушнина. Бывший адвокат очень торопился, вкладывая в строительство собственные сбережения.
Цех был для Дунаева стартовой площадкой, которая заработала благодаря вовлечению в схему большого количества людей. Под видом пересортицы в цеха поступал отличный мех, который списывался производителями пушнины на счет падежа овец в колхозах и зверья в питомниках. Для этого подельник Дунаева Петр Снобков привлек начальника управления «Казкооппушнина» Казпотребсоюза Изотова, отвечавшего в «фирме» за поставки сырья.
Вскоре Дунаеву стало тесно на своем месте, и он переместился в кресло директора Карагандинского горпромкомбината. Неучтенные изделия из меха и высококачественного каракуля производили на горпромкомбинатах Караганды, Абайска и Сарани. Вместе с Дунаевым и Снобковым работал потомок обрусевших французов Рудольф Жатон, который стал преемником автора идеи сначала в Сарани, а потом и в Караганде. Готовая продукция реализовывалась не только в Казахской ССР, но также в Закавказье, Ленинграде и Москве.
Мастера, привлеченные к изготовлению меховой продукции, хранили молчание, ведь их зарплата значительно превышала ту, что они получали официально. ОБХСС «цеховики» тоже не опасались, поскольку их прикрывал начальник кафедры Карагандинской высшей школы МВД СССР Иосиф Эпельбейм. То, что КГБ СССР ведет расследование, в котором фигурирует высокопоставленный чин милиции, разозлило главу МВД СССР Николая Щелокова. Его вмешательство едва не развалило все расследование, на что очень рассчитывал Дунаев. Однако педантичный и неподкупный председатель КГБ СССР Юрий Андропов не собирался отступать.
В начале 1974 года начались аресты. Всего в ходе операции под кодовым названием «Картель» были арестованы более 500 человек.
В результате обысков у фигурантов дела были изъяты миллионы рублей, сотни килограммов драгоценных камней и драгметаллов.
Суд приговорил Льва Дунаева, Петра Снобкова и Иосифа Эпельбейма к расстрелу. Рудольфа Жатона осудили на 15 лет лишения свободы, поскольку следствие установило, что всю свою долю прибыли он вкладывал в развитие производства.
Дело «меховой мафии» стало крупнейшим процессом над «цеховиками» в советской истории.
За время хрущевской охоты на капиталистов по экономическим статьям было расстреляно около 8000 человек. При Брежневе государство несколько смягчилось, но все равно к смертной казни быи приговорены сотни нелегальных предпринимателей.
Но «цеховики» так и не исчезли — на смену расстрелянным приходили новые.
Принятый при Михаиле Горбачеве Закон о кооперации открыл дорогу к легализации подпольных бизнесменов. Впрочем, в новых реалиях появлялись не только новые возможности, но и новые враги. Расстреливать бизнесменов стали криминальные группировки, не подводившие под свои деяния идеологическую базу.
Но это уже была совсем другая эпоха.
