В самом конце фильма Эльдара Рязанова «О бедном гусаре замолвите слово» главные герои рассказывают, что с ними приключилось потом. Самая печальная и трогательная речь принадлежит корнету Плетнёву, которого сыграл Станислав Садальский: «Был сослан на Кавказ. Воевал. Дважды ранен. В деревне с тоски начал читать. Оказалось — увлекательное занятие. Путешествовал по заграницам... В Италии попал в заваруху. Примкнул к гарибальдийцам... В схватке погиб. Итальянцы меня уважали, похоронили около Рима с большими почестями».
Австрию считали предательницей
Но мог ли русский офицер, пусть и в отставке, провернуть такое дело, как участие в объединении Италии под знамёнами Джузеппе Гарибальди?
Григорий Горин, автор сценария этого фильма, на лавры историка никогда не претендовал, о чём, собственно, и заявлено в самом начале кино: «История, которую мы хотим вам рассказать, не опирается на факты...» Однако это заявление слегка отдаёт кокетством. Прежде всего это касается как раз слов корнета Плетнёва.
Вообще-то русские власти на участие русских добровольцев в национально-освободительных движениях разных стран смотрели косо. Просто по той причине, что эти самые движения с формальной точки зрения представляли собой бунт против «законной власти». Но вот в случае Италии и Гарибальди было сделано исключение. Дело в том, что Гарибальди, объединяя Италию, воевал против Австрии, под властью которой находилась значительная часть страны. А ведь именно Австрия во время Крымской войны 1853-1856 гг. повела себя в отношении России так, что русские императоры, не кривя душой, употребляли слово «предательство». И когда Гарибальди развернул свою деятельность, в Петербурге даже появилась новая женская мода — красные рубашки-гарибальдийки с отложным воротничком, свободным кроем рукава и узкими манжетами. А уж за тем, чтобы воткнуть реальную шпильку «австриякам», тем более дело не стало. Так что на участие русских добровольцев в движении Рисорджименто императорская власть смотрела сквозь пальцы и даже с молчаливым одобрением.
Много ли русских было у Гарибальди?
По разным данным, только среди высшего и среднего командного состава армии Гарибальди можно насчитать более полусотни русских. И каких! Скажем, Николай Берг — видный историк, поэт и публицист. На участие в Рисорджименто его напутствовал не кто иной, как сам генерал Алексей Ермолов, и Берг ожидания престарелого генерала оправдал с лихвой. Он состоял при штабе Гарибальди военным корреспондентом, так что все новости из Италии Россия получала фактически из первых рук. С Гарибальди Берг даже приятельствовал и обсуждал важные вопросы: «Раз, когда генерал был болен и должен был лежать, я сидел у его постели, и мы беседовали долго о наших крестьянах, которых правительство тогда освобождало. Гарибальди удивился, как это такая важная перемена в государстве совершается тихо, без пролития капли крови...»
Лев Мечников, старший брат знаменитого физиолога и Нобелевского лауреата Ильи Мечникова, вообще был личным адъютантом Гарибальди. Лев Ильич, несмотря на свою хромоту (в детстве он перенёс воспаление тазобедренного сустава) и отсутствие воинской практики, показал себя отменным организатором и инженером — именно он руководил сооружением артиллерийских батарей в слабом месте обороны гарибальдийцев перед решающей битвой Рисорджименто. О чём, собственно, и писал в главе «Прелюдия к битве на Вольтурно» сам Джузеппе Гарибальди: «Увеличив насколько возможно численность своих войск, ободренные частичным успехом, враги готовились перейти в наступление. Со своей стороны мы предприняли оборонительные меры... Это было крайне необходимо, так как наши позиции находились на открытой равнине, лишённой естественной защиты». И русский стоял на своих позициях насмерть. В битве при Вольтурно Мечников получил тяжелейшее ранение — у него были прострелены обе ноги, повреждены правый бок и лёгкие.
Ну и, разумеется, нельзя не упомянуть знаменитого русского хирурга, Николая Пирогова. Именно он, по сути, предопределил благополучный исход Рисорджименто. Когда Гарибальди был ранен, европейские светила уже хотели было ампутировать ему ногу, что ставило крест на дальнейшем участии генерала в объединении страны. Однако русский врач имел на этот счёт иное мнение: «Мне достаточно одного наружного осмотра. Я считаю, что пуля в кости. Мой совет — не торопиться с её извлечением. Надобно подождать, пока пуля не сделается подвижною в своем костном ложе, и тогда можно будет достать её без особого труда...»
Претерпел ссылку и был убит
Однако ближе прочих к корнету Плетнёву стоит другой русский доброволец. Причём соответствие наблюдается по многим параметрам. Во-первых, тоже отставной офицер. Во-вторых, тоже гусар. В-третьих, тоже претерпел ссылку и тоже был убит. Но, правда, события эти шли не совсем в той последовательности, что поведана в кино.
Андрей Красовский был сыном генерала Афанасия Красовского, героя войны 1812 года и участника взятия Парижа в 1814 году. Он служил в Александрийском гусарском полку и женился, подобно корнету Плетнёву, по большой любви. Правда, на Кавказе не воевал — его полк участвовал в Крымской войне на Дунайском фронте. Там-то Красовский и был тяжело ранен, после чего ушёл в отставку в звании майора и поселился в Орловской губернии, в имении матери. Потом, опять-таки подобно корнету Плетнёву, «путешествовал по заграницам и примкнул к гарибальдийцам», приняв участие в знаменитой «Экспедиции тысячи»...
А вот дальше — сплошные различия. Вернувшись на родину, Красовский, заступившийся за крестьян, был в 1862 году арестован, сослан в Александровский завод в Забайкалье, а при попытке побега в 1868 году — убит. Подобно корнету Плетнёву, он тоже не услышал тоста благодарности Джузеппе Гарибальди, который тот произнёс в апреле 1864 года в Англии, где его встречали ликующие толпы: «Я поднимаю этот бокал за Россию».
