О том, как китайцы осмысляют кровавые события своей истории, «АиФ» поговорил с ведущим популярной программы «Открытие Китая» Евгением Колесовым, прожившим в Китае почти 20 лет.
«Молчание «ягнят»
Сергей Грачёв, «АиФ»: Евгений, говорят, что Китай сегодня не очень любит вспоминать эти страницы своей истории.
Евгений Колесов: Да, я разговаривал с китайцами разных поколений на эту тему. Старики охотно рассказывают: видели — и погромы, и кровь, и убийства. Но, что удивительно — китайцы не осуждают ту политику. Допускаю, что это срабатывает всекитайская традиция «не обсуждать власть». Не любят китайцы молоть языком — ни пьяные, ни трезвые. Власть и политику они не обсуждают, не осуждают и не хвалят. Как пошутил при мне один американец по этому поводу: китайцы считают, не важно, хорошо или плохо они живут, главное — делать телефон.
— Во-первых, многие из тех, с кем я общался, выдавали себя за очевидцев событий или за жертв, но никто ни разу не сказал, что он или его мать, отец, жена, брат были хунвейбинами. Значит, не все уж так поголовно в эти хунвейбины («красноармейцы», — ред.) шли. Во-вторых, на начало культурной революции население Китая составляло около 730 млн человек. Красные охранники — хунвейбины — не казнили каждого седьмого, значит, и цифра жертв не правдивая. Миллионы погибших можно наскрести, если сложить всех жертв — и «Большого скачка» (один из периодов реформ в истории Китая — ред.), и голода того времени.
Движение хунвейбинов, инициированное Мао Цзэдуном после провала «Большого скачка», было создано для укрепления его пошатнувшегося авторитета. Расправы, которые они учиняли, были очень жестокими, не щадили никого. Бесноватая молодёжь забивала до смерти своих бывших учителей, палками, камнями пробивая головы всем «врагам» без разбора. В кураже убийцы доходили порой до людоедства.
Всё началось с Пекинского университета, там зародились будущие красные охранники. Быстро проявив решительную ярость в борьбе с врагами Мао и «пережитками», красные охранники поползли по стране. Полиция и спецслужбы смотрели на происходящее сквозь пальцы — ведь старт культурной революции дали на самом верху, в ЦК. 8.08.1966 (цифра 8 в Китае считается счастливой, с ней связаны разные торжественные даты в Поднебесной) вышло постановление о начале Культурной Революции. А до этого, в июле 50 миллионов студентов и школьников были отправлены на каникулы.
Искусственно создавалось состояние скуки, безделья. Министерство транспорта выделило целые поезда, чтобы наиболее ярые, боевые отряды хунвейбинов передвигались по стране, «делились своим опытом» борьбы с интеллигенцией, сжиганием храмов, разрушением культурных объектов и прочих гнусностей.
Однако после осуждения хунвейбинов (нескольких особо зарвавшихся расстреляли) движение сошло на нет. И, по сути, связь с жестоким студенческим движением (а именно студенты составляли львиную долю этих красных охранников) стала порицаться. Но китайцы — люди тактичные, и предпочли вовсе не касаться этой темы. Так что найти настоящего хунвейбина — дело в Китае не простое.
Культ Мао Цзэдуна. Китайская «культурная революция» в фотографиях
«Они не злые!»
— По вашим ощущениям — произошло ли массовое покаяние в китайском обществе, как это случилось с немцами, например?
— На мой взгляд — нет. Свёртывание движения хунвейбинов сопровождалось порицанием, было названо «перегибом», и в общем-то на этом и закончилось.
Как водится, в Китае — если не вспоминают и не обсуждают, значит, этого и не было. Партия приказала забыть. Китайцы по сути своей не жестокий народ, они не злопамятные. Если какие-то моменты и всплывают из истории, например, противостояние с Японией, то это больше идеологическая борьба, подпитываемая государством. Как говорится: обычному китайцу это не нужно, но, если поступит приказ, кинутся исполнять.
— Как я уже сказал, в китайском обществе не муссируют эту тему. Мао Цзэдун — герой для китайцев. Его портреты и сегодня висят в ресторанах, офисах, домах и даже школах. Мао Цзэдун, начав Культурную революцию, стремился не только уничтожить своих врагов, он хотел и отвести внимание народа от проблем, последовавших за «Большим скачком». А ведь ещё и нашли внешнего врага — уже смещённого Хрущева. Кстати, мне китайские историки говорили, что смещение Хрущева китайцы отметили. Знаете как? Я вам подскажу: 14 октября Хрущева сместили, а 16 октября, всего через два дня, Китай провёл первые испытания ядерного оружия. Короче, фейерверком. В тот период Мао уже задумал то, что нашло отражение в марте 1969 года. Я о Даманском (военный конфликт КНР и СССР из-за острова Даманский, — ред.). Подводя итог: китайцы знают, что Мао на 70% хороший, и только на 30% нет. Это и держат в головах современные китайцы.Величина кормчего: культ личности Мао Цзэдуна в фотографиях
Величина кормчего: культ личности Мао Цзэдуна в фотографиях
— Вообще, касаясь темы Культурной революции, что лично вас больше всего поразило, шокировало из того, что вы узнали на месте, из первых рук?
— Чутьё Мао Цзэдуна как политика и вождя. Политика — потому что в момент, когда его хотели свергнуть, он это понял. Ну а вождя — он смог поднять целый народ, перестрелять всех бюрократов-номенклатурщиков, неугодных и выйти сухим из воды. Ведь только представьте уровень промывки мозгов, так называемый «си науцзы», что даже дети находящегося под домашним арестом и ещё живого, но уже загнанного Лю Шаоци, притаскивали домой какие-то побрякушки, реквизированные у зажиточной интеллигенции. Они сами участвовали в этом движении, были хунвейбинами. Агитмашина работала на всю катушку. А ещё меня удивил момент, что все книжные магазины закрывались, книги сжигались. Единственной книгой, доступной тогда для китайцев, был цитатник Мао. Всегда они делались в красной обложке, чтобы напоминать революционную суть высказываний Мао — «красного солнышка». Но были и особые тиражи из красного пластика. Твёрдые, они служили оружием, которым разбивали головы врагам, резали словно ножами. Кровь при этом с пластика легко смывалась и стиралась, и цитатник вновь превращался из оружия в книжку. Есть ещё кое-что, но такие факты говорить не буду, слишком жестокие.
— Возвращаясь к вопросу о массовом народном покаянии — почему российское общество до сих пор этого сделать не может? У нас Сталин до сих пор чуть ли не национальный герой, а уж о ностальгии по Советскому Союзу говорят сегодня все чаще и чаще.
— Вы сравнили Мао и Сталина. Да, соглашусь, личности сопоставимые в историческом масштабе. Но видите, в Китае Мао герой, это не наиграно, это искренние чувства китайцев. Да, китайцы признают, что у него были просчёты, но они оценивают «исторический вклад» кормчего в целом. Так почему в России Сталин не может быть героем? Ведь он спас не только СССР, но и весь мир. Впрочем, я чувствую, как некоторые напряглись в желании начать со мной спор, тыча в лицо цифры, давайте на этом закончим.
