В этом году будет отмечаться столетие СССР (договор о его образовании вступил в силу 30 декабря 1922 г.).
Советский Союз стал не просто новым государством на карте мира, это был грандиозный геополитический, идеологический, социальный проект. Чего в нём было больше: плюсов или минусов, успехов или неудач? Чем он обогатил мировую историю? Почему даже после его крушения в 1991 г. у людей в постсоветских республиках по-прежнему остаётся много общего? Оценить эту эпоху мы попросили писателя-историка, публициста Роя Медведева. Ему самому уже 96 лет, вся история Страны Советов прошла перед его глазами. Этим интервью «АиФ» открывает серию публикаций, посвящённых вековому юбилею СССР.
Казарменный союз
Владимир Кожемякин, «АиФ»: Рой Александрович, с вашей точки зрения, проект СССР был успешным?
Рой Медведев: Это был утопический проект: он сначала возник в головах идеологов, а уже потом стал осуществляться на практике. В мире немало таких государств-утопий. Например, Соединённые Штаты, которые, по сути, не являются историческим государством. 300 лет назад они родились в головах своих идеологов: отцов-основателей. Франция — историческое государство, она существует более тысячи лет. Историческим государством является Китай, а вот Индия — это проект, который был создан англичанами, когда они покидали полуостров Индостан. До этого там было множество феодальных княжеств со своими правителями. Израиль — тоже государство утопическое, не было его ещё сто лет назад. И оно бы не возникло, если бы не Холокост. Иран — историческое государство, а соседний Ирак — тоже проект, который создали те же англичане, когда уходили оттуда после Второй мировой войны, соединив в одних границах шиитов, суннитов и курдов.
С самого начала СССР был успешным проектом в одном и неуспешным в другом. Страну удалось скрепить и связать, когда для рабочих и крестьян начали работать социальные лифты. Многие из русской интеллигенции эмигрировали, но ещё больше людей поднялось из низов. СССР выдержал страшное испытание Великой Отечественной войной: Гитлер был уверен, что советское общество распадётся по национальным границам, но этого не произошло, что показало прочность проекта на то время. Очень успешным было развитие советской культуры: национальные культуры при этом не отрицались, а, наоборот, всячески поощрялись центральной властью. Тогда говорили: «Национальный по форме, а социалистический по содержанию». В итоге возникла ещё одна общеевропейская культура, это большое достижение. Да, была жёсткая политическая цензура, но тем не менее советскую культуру и сегодня любит народ: и кино тех лет смотрят до сих пор, и книги те читают, слушают советские песни и музыку.
Но многое в этом проекте оказалось и неудачным. СССР создавался под мировую революцию. Ленин говорил: «Мы начнём, а Европа нас поддержит». Но она в итоге не поддержала, мировая революция не произошла. Структура СССР оказалась не лучшей для страны, которая окружена враждебными капиталистическими государствами. Эта система была привязана к идеологии, к партии: она осилила многое, но построить привлекательную для европейских народов модель социализма не удалось. Удалось создать лишь «казарменный» социализм. Эта модель не пугала, например, Китай: Мао Цзэдун призывал брать пример с Советского Союза. В КНР создавали всё по нашему образцу: единая партия правит государством. Советская система (с местной спецификой, конечно) пришлась также ко двору в КНДР, Вьетнаме, на Кубе, в Венесуэле. Но для Европы эта модель категорически не подходит.
Братство или «тюрьма народов»?
— Был ли СССР действительно идеологическим государством? Или народ в коммунистические идеалы особенно не верил?
— В молодые годы мы жили больше по идеологии, искренне вступали в комсомол и считали, что в этом и есть наша правда, по принципу «марксизм всесилен, потому что он верен». Во время войны идеология отступила на второй план: мы защищали свой дом, семью, страну. Это была война за выживание народа, а не за торжество социализма. А уже во время Брежнева в идеологию почти никто не верил. В 1990-х искали новую идеологию, национальную идею, но не нашли. В КНР же она определилась: китайский социализм с учетом специфики эпохи.
— Советская дружба народов — это реальность или скорее миф?
— Это было не просто братство, а целая идеология интернационализма. Нас воспитывали в ней с детства: мол, если коммунизм — наше будущее, то интернационализм — уже сегодняшний день. В нашей школе учились люди разных национальностей, и мы жили с ними очень дружно. И в этом смысле дружба народов не миф, поскольку она была заложена в проект. Не думаю, что это была чисто русская идея: Сталин и Орджоникидзе были грузинами, Микоян — армянином и т. д. Вся советская элита была многонациональной: кроме русских её составляли евреи, украинцы, белорусы, представители других народов. И до сих пор для меня узбек, таджик, грузин — люди, которые мне так же близки, как и русские.
Почему он развалился?
— Почему СССР рухнул, кто всё-таки его угробил? Лидеры национальных республик?
— В 1990 г. я ещё верил в сохранение Советского государства, но в 1991-м эта вера ушла, поскольку катастрофа была уже очевидна. Причина в недостаточной проработанности всего проекта и крайней неопытности самих строителей. Люди, которые создавали СССР, не совсем ясно понимали, каким он должен быть. Они оказались первопроходцами, поскольку никаких указаний Маркса и Энгельса на этот счет не было. Ленин в 1921 г. говорил, мол, каким будет социализм, мы не знаем, потому что ещё нет кирпичей, из которых его предстоит строить. Кроме того, социализм начали строить совсем не в том месте, где для этого, согласно марксизму, созрели условия: не в Англии, во Франции или в Германии, где в то время уже возникли производительные силы капиталистического общества. Россия же была аграрной страной. Это как если бы небоскрёб стали возводить на очень жидкой почве. Здесь главное было укрепить фундамент, но об этом не позаботились, а лишь строили всё новые и новые этажи.
Ленин говорил: «Государство сильно доверием масс». Он и его ученики осознавали, что это доверие держится на более высокой, чем при капитализме, производительности труда и достойном уровне жизни масс. Этого не удалось достигнуть ни в 1920-х, ни в 1930-х. Однако ждали войны, нападения и того, что капиталистическое окружение скоро перестанет существовать, поэтому народ особо не роптал. В мои детские годы в школе нам говорили: «Надо мириться со всеми трудностями». Мирились даже с репрессиями: в 1930-х они не вызвали массового недовольства и демонстраций протеста, наоборот, были митинги в поддержку Сталина и руководства партии. Протест начал расти после войны и смерти вождя. В 1957-м Хрущев обещал народу лучшую жизнь, догнать и перегнать Америку по производству мяса, молока и масла. Но в итоге мясо, масло и зерно пришлось закупать по всему миру. Обещал Хрущев и коммунизм уже в 1980 г., ежегодный прирост ВВП на 20%. Однако в 1962 г. цены на мясо, масло и молоко повысили на 30%, что привело к забастовкам, а протестующих в Новочеркасске вообще расстреляли.
А с чего начал Горбачев? Если бы он зашёл с уверений в том, что власть увеличит производство потребительских товаров, накормит людей, сделает их жизнь лучше, то, может, и удержался бы у власти, во всяком случае, ему бы поверили. А он начал с антиалкогольной кампании, самой непопулярной из своих реформ, вознамерившись лишить народ его привычного социального наркотика. Доверие сменилось неприятием, в фундаменте пошли новые трещины.
Сыграл свою роль и отрицательный отбор в кадрах власти. Окружение Сталина было гораздо слабее, чем у Ленина, не говоря уже об окружении Хрущева и Брежнева. Рядом с Горбачевым было несколько одаренных людей, но все из южных республик: Алиев, Каримов, Назарбаев. Других сильных деятелей, способных руководить такой большой страной, я не заметил. А самым скандальным и самым невежественным человеком в окружении Горбачева был Ельцин. Горбачев его держал по политическим соображениям и пугал коллег, что, мол, если вы меня перестанете поддерживать, то придет Ельцин, и он вас всех прогонит. Горбачев намеренно сталкивал членов Политбюро друг с другом: Лигачева с Яковлевым, всех с Ельциным и т. д.
До перестройки лидеры республик не были сепаратистами и крепко держались друг за друга. Были слабые проявления национализма, но они быстро сходили на нет. К примеру, один из секретарей Компартии Украины возмутился тем, что вся официальная переписка велась на русском языке, и приказал вести ее на украинском: отобрал все пишущие машинки в министерствах и в ЦК компартии, а вместо них велел раздать машинки «Украина» с соответствующим шрифтом. Брежнев знал украинский язык и поэтому не протестовал. Но в союзных республиках инициативу не оценили и ответили украинцам по-своему: письма по государственной и партийной линии, скажем, из Ташкента в Киев стали приходить на узбекском языке, из Алма-Аты — на казахском, из Еревана — на армянском. Нанимать переводчиков никто не стал, и историю с переводом переписки на национальные языки тихо свернули.
Однако в 1990-х национализм в республиках стал доминировать. Это было вызвано растущей нищетой: прекратилось разумное снабжение окраин страны, туда ничего не посылали, кроме обесценившихся рублей, поэтому грузинам, молдаванам, украинцам стало казаться, что если они покинут Союз, то будут жить лучше. Они даже составляли списки и писали на плакатах, что у них останется, если они выйдут из СССР. Получалось много чего. Ну и просчитались, конечно.
Так что все виноваты. И, конечно, больше всех виноват Горбачев.
— То есть роль Запада в крушении Союза не была решающей?
— Советский Союз ослабел и отступил, но в силу множества внутренних причин. Давление Запада в то время было гораздо менее сильным, чем сейчас. Наоборот, там была «горбомания», увлечение новым советским руководством и его реформами. В Москву приезжала Маргарет Тэтчер и относилась к нам по-дружески. Гулял по Красной площади и Рональд Рейган, встречаясь с московскими студентами и интеллигенцией. Поэтому распад СССР стал для США неожиданным. Но затем уже не холодную, а тайную войну они вели и при Ельцине: хотели добить Россию, расколов на 6-7 государств, а главное — лишить ее ядерного оружия. Но на это не соглашался уже Ельцин.
В целом же можно сказать, что СССР проиграл историческое соревнование в области экономики, науки и технологий, т. е. конкуренцию между социализмом и капитализмом. Он так и не достиг более высокой производительности труда, более развитой экономики и более высокого уровня жизни, чем на Западе.
«Весь мир встряхнулся»
— Как СССР изменил ход мировой истории?
— Октябрьская революция вызвала колоссальный интерес во всем мире. Во многих странах были созданы коммунистические партии: например, без СССР не могла бы возникнуть нынешняя КНР. Си Цзиньпин сказал: «Нас разбудили залпы „Авроры“». В Европе пошли на серьёзные уступки рабочим: повысили зарплаты, вся Европа, кроме Германии, в 1920-х пошла по социал-демократическому пути. Весь мир встряхнулся, возник новый мировой порядок.
— Что было бы, если бы Союз не распался и существовал по сей день?
— Если бы в СССР сумели провести успешные рыночные реформы (а их надо было начинать ещё в начале 1970-х), то мы бы жили сегодня гораздо лучше, чем живут в Европе. Это удалось, например, Китаю: в 1970-х ситуация там была значительно хуже, чем у нас. По объёму ВВП на одного человека китайцы были на уровне Африки: 400 долл. в год.
Когда Горбачев пришёл к власти, запаса прочности у Союза ещё хватало, но не более чем на 20-25 лет. Горбачев сам это признавал. Если бы он не стал проводить реформы, а просто продолжил то, что было при Брежневе, то просидел бы на вершине власти лет 15 или даже четверть века. Но потом СССР распался бы всё равно, и ещё более громко. То есть Горбачев действовал как неопытный врач, который назначил тяжелобольному пациенту такое сильное лекарство, которого он не перенёс и умер.
Кстати, если бы СССР в 1980-х — 1990-х успешно развивался и усиливался, то и коллективный Запад объединился бы против нас быстрее. Они бы видели в СССР главного конкурента, как сейчас видят его в Китае. Его ведь тоже хотят отодвинуть, а если удастся, то и развалить. Так же они действовали бы и в отношении СССР, но шансов на успех у них было бы гораздо меньше.
