Наши знаменитые разведчики часто становятся героями романов и фильмов. Интересно, а сами они книги писали? И о чём?
Полковник разведки Михаил Любимов:
— Наша разведка богата талантами. В том числе и литературными. Один из них – Леонид Шебаршин, генерал-лейтенант, начальник внешней разведки СССР (1989–1991 гг.).
Кому она помешала?
Как ни парадоксально, со своим однокурсником (правда, с другого, Восточного, факультета) по Институту международных отношений Леонидом Владимировичем Шебаршиным я познакомился лишь в августе 1991 г., уже будучи в отставке. Прогремел путч, и вскоре на меня насел мой «взглядовский» сын Александр с просьбой помочь ему посетить здание нашей разведки и сделать о ней программу. Я связался с одним из друзей и буквально через день получил приглашение прибыть на встречу с шефом разведки Шебаршиным.
Я начинаю с этого эпизода неслучайно. Впоследствии, когда мы уже ближе общались с Шебаршиным, он неоднократно отмечал, что после путча жизнь внешней разведки висела на волоске и важна была любая её популяризация в СМИ. Меня это тогда поразило: кому может прийти в голову уничтожение глаз и ушей правительства? Однажды он пояснил, что некоторые «уральские шалуны» из окружения Ельцина, ослеплённые свалившейся словно с неба властью, готовы были на любые меры ради горячей дружбы с Западом и получения желанных займов. Тогда внутри нового руководства шла борьба между прозападной линией Козырева и национальной линией Примакова.
Вскоре Шебаршин подал в отставку – поступок уникальный для нашей политической истории. Он был человеком чести – почти забытого свойства русского офицерства. Чётко выполнял указания Михаила Горбачёва, с которыми далеко не всегда был согласен. Картинное замирение Бориса Ельцина с США на трибуне американского Конгресса казалось ему чудовищным унижением и политической ошибкой.
Как возглавил разведку?
Шебаршин родился в семье сапожника, потом торгового работника, члена партии с 1931 г., прошедшего войну от звонка до звонка и закончившего её в звании старшины. Семья жила бедно, детство и юность его прошли в московской Марьиной Роще, известной своей преступностью. В 1952 г. способный парень без труда поступил в Институт востоковедения, вскоре влившийся в МГИМО. Специализировался по Индии, с языком урду. По окончании института направлен в наше посольство в Пакистане по линии МИДа, в 1962 г. был призван во внешнюю разведку КГБ. В 1971 г. выехал в Индию в качестве заместителя резидента, а потом и резидента. Резидентура КГБ в Индии всегда считалась успешной боевой точкой, там мы имели хорошие вербовки американцев. По возвращении из Индии через 2 года отправился главой резидентуры в Иране, пережил там бурную исламскую революцию, когда наше посольство находилось в осаде. Там в резидентуре случилась беда: один сотрудник оказался предателем, связавшись с английской разведкой.
Вернувшись на родину в 1983 г., Шебаршин был назначен замначальника информационно-аналитической службы разведки, а в 1987 г. стал заместителем начальника разведки. Постоянно вылетал в Афганистан, встречался с афганскими лидерами. Через 2 года заменил Крючкова на посту начальника разведки. Шебаршин никогда не считался фаворитом Крючкова, но, видно, понравился ему своим незаурядным и нестандартным мышлением, порядочностью, неприятием интриг и наговоров. Да и внешность впечатляющая: высокий обаятельный брюнет, умные, чуть насмешливые глаза.
О чём он писал?
Шебаршин с самого начала поддержал перестройку, однако скептически относился к «общечеловеческим ценностям» и всему демагогическому соусу, который сопровождал реформы. Воцарение Ельцина и команды категорически не принял. Будучи государственником и офицером по духу, в оппозиционеры себя не записал, создал частную фирму по вопросам безопасности и занялся литературой.
Он обожал книги, часть своей обширной библиотеки выставил у своей входной двери на лестнице, дабы все жаждущие знаний могли ею пользоваться. Очень любил «Белую гвардию» Булгакова и «Лето Господне» Шмелёва, особо почитал забытого ныне мемуариста и философа Андрея Болотова.
Почему не щадил себя?
От многих ускользнула исповедь генерала, воплощённая в небольшой книге «И жизни мелочные сны...». Дачный домик, лужа у крыльца… Генерал, или Старик, топит печку, размышляет о жизни и славе, пьёт крепкий чай. Власть упорхнула из рук, исчезло много друзей, остались старость и одиночество. Но Старик-Генерал не был бы начальником разведки, если бы в свою грустную исповедь не вплёл бы разноцветным пунктиром воспоминания прежних дней. Порой в этих пассажах звучит ирония: «Бумаги писались лаконично. Получи Служба Генерала достоверные данные о приближающемся конце света, она и их изложила бы не более чем на трёх листах. Это правило – не более трёх страниц – ввел ещё Андропов, хорошо знавший умственные способности высших сфер». Шебаршин не скрывает, что он сам «морочил головы десяткам своих сослуживцев и единомышленников» по проблемам прибалтийских республик, говоря, что «новые законы сделают пребывание республик в составе Советского Союза неотразимо для них привлекательным». Рассказывает о своём бедном детстве в Марьиной Роще и становлении как коммуниста и советского человека. По его словам, «простые люди» в Марьиной Роще относились к Сталину безразлично. О многом рассказано с беспощадностью к себе и к своему народу.
Книга Шебаршина написана плотно, в прерывистой, напряжённой тональности, и, главное, она по-человечески искренна и беспощадна к самому автору. Оказывается, что шефы разведки тоже люди, обладают острым умом и ранимой совестью, пишут на превосходном русском языке.
Последние годы Леонида Владимировича Шебаршина складывались трагически. Умерла дочка, разбил паралич жену Нину, которая вскоре скончалась. Новая работа и новый строй были не по душе. Последний раз мы виделись с ним в стилизованном под СССР ресторане «Петрович», с нами был наш общий друг генерал Леонид Макаров. Выпивали, хохотали, жизнь была прекрасна! А через два месяца – ужасная весть. Медленный паралич, полная слепота, выстрел из наградного пистолета. Смерть настоящего офицера, не желавшего сдаваться врагу. Удел героев на все времена.
