На фотографии, сделанной в 1942 году, запечатлена удивительная сцена — генерал-майор Николай Берзарин, будущий комендант Берлина, что-то объясняет стоящему перед ним бойцу. Солдат слушает внимательно, но при этом не вынимает изо рта курительную трубку.
Что за странная фамильярность? Курить при военачальниках было позволено товарищу Сталину, но чтобы простой солдат позволял себе такое при генерале?
Но дело в том, что солдат был непростой, а к тому времени уже легендарный. «Таёжного шамана» хорошо знали по обе стороны фронта. Семен Номоконов наводил страх на гитлеровцев. Он был способен достать противника даже в тех местах, которые казались немцам совершенно безопасными.
Сибирский снайпер Семен Номоконов, уложивший 360 фашистов.#ВОВ #ДеньПобеды #Победа71 #СССРhttps://t.co/6qeG5o2Nzh pic.twitter.com/j6tUoQ4VcL
— Дмитрий Веретнов (@DmitriyVeret) 30 апреля 2016 г.
Выстрел тщедушного «сапера»
В начале войны никто не мог и подумать, что Семена вскоре будут фотографировать для армейской газеты. Невысокий эвенк казался тщедушным, к тому же не очень хорошо говорил по-русски — ну как такого отправлять на передовую. Поэтому рядового Номоконова первоначально определили на кухню. Однако вскоре повар заявил, что солдат и там не справляется — все делает не так, неправильно режет хлеб.
В итоге солдата отправили служить в полевой госпиталь, где он выполнял обязанности санитара. Вскоре его часть попала в окружение. Погибли многие, но Семен Номоконов оказался в числе тех, кому удалось выбраться.
В новой части определили его в «саперы». Нет, он не постиг сложную науку обращения с минами — так в Красной армии тогда деликатно именовали похоронные команды. «Саперы» искали раненых, собирали и хоронили тела погибших. Однажды во время такого обхода поля боя Семен неожиданно для себя увидел немца, который целился в него. Номоконов резко вскинул винтовку и застрелил гитлеровца. Причем сделал это настолько молниеносно, что его сослуживцы испытали настоящее удивление — уж от кого, а от него этого не ожидали.
После этого случая, о котором говорила вся часть, выяснилось, что Семен Номоконов — не просто опытный охотник, а профессионал, занимающийся этим ремеслом всю жизнь.
«Глаз коршуна»
Он родился в селении Делюн, в Забайкалье. Охота была промыслом всех мужчин рода, и отец начал брать Семена с собой в тайгу с девяти лет. Крупная дичь, мелкая — не имело значения, у молодого охотника все отлично получалось. В родных местах ему дали прозвище «Глаз коршуна».
К началу войны ему был 41 год, за плечами много всего пережитого. Женился в 19 лет, был счастлив, растили с супругой шестерых детей. Потом случилась беда — из шести детей пятеро умерли от скарлатины. Выжил только старший, Владимир, который потом уйдет на войну вместе с отцом. Жена не справилась с трагедией и тоже скончалась.
Он работал в совхозе плотником, ходил на охоту, все также успешно добывал зверя. Потом женился вторично, взяв в жены девушку на 16 лет моложе себя. Когда Семен уходил на войну, дома подрастали двое малышей.
За первые месяцы войны рядовой Номоконов успел насмотреться на то, что творят гитлеровцы. «Фашисты — не звери, они гораздо хуже», — повторял он.
«Пират», замаскированный под трубу
Когда история с застреленным немцем стала известна командованию, Номоконова было решено перевести в снайперский взвод.
Первые месяцы коллеги-снайперы поражались странностям Семена. Вместо винтовки с оптическим прицелом он использовал обычную «трехлинейку» Мосина (на винтовку с оптикой Номоконова убедят перейти только в 1942 году). При нем всегда были различные веревочки, шнурки, осколки зеркал. На ногах были сплетённые из конского волоса бродни, позволявшие быть бесшумным.
За этот набор и прозвали его «Таежным шаманом». Но ничего случайного в такой экипировке не было. Раньше при помощи таких приспособлений Семен обманывал зверей, теперь — нелюдей на двух ногах.
Он умел маскироваться так, что не только немцы, но даже свои не могли его обнаружить. Вот к примеру, поле пшеницы, в котором ждет свое часа снайпер. Или «валун», который на самом деле не валун. Или «пень», который внезапно начинает стрелять и валит зазевавшегося немецкого офицера наповал. А в конце войны, уже в Германии, Номоконов как-то замаскировался под... трубу сгоревшего здания.
Иногда на позиции он представал с повязкой на глазу, словно пират. Назначение у повязки было исключительно практическим. У снайпера сильнее устает глаз, который в течение долгого времени бывает зажмурен. Но если закрыть его темной повязкой, становится легче.
«Точки» и «крестики»
Та самая трубка Семена Номоконова, с которой он не расставался и попал на снимок с генералом Берзариным, была не только курительным прибором, но и «журналом боевых действий». На ней снайпер выжигал знаки — «точки» за убитых солдат, «крестики» — за уничтоженных офицеров.
Он объяснял — за такую «статистику» на прикладе винтовки можно получить и нагоняй от командования. А трубка — предмет личного пользования, так что точки и крестики на ней устав не нарушают.
22 июня 1942 года помощник командира взвода 529 стрелкового полка 163-й стрелковой дивизии старший сержант Номоконов был награжден орденом Ленина. В представлении к награде говорилось: «Положив начало снайперскому движению в дивизии, с 12 марта 1942 года уничтожил 151 немецких солдат и офицеров, а подготовленные им ротные снайпера уничтожили 153 солдата».
Немцы предпринимали попытки ликвидировать «Таежного шамана», имя которого попадало не только в газеты, но и в сводки Совинформбюро.
26 июня 1942 года под Старой Руссой гитлеровцы убили ученика и друга Номоконова Тогона Санжиева. Бойца, на личном счету которого было 186 фашистов, сразил вражеский снайпер. Ранен был и сам Номоконов. Несмотря на это, он вынес тело друга с поля боя. А спустя несколько дней «Таежный шаман» выследил гитлеровского снайпера и уничтожил его.
«Выделены в подарок именная снайперская винтовка № 24638, бинокль и лошадь»
Он был ранен восемь раз, дважды контужен, но дошел до Кенигсберга. Счет убитых гитлеровцев остановился на 360.
Воевать Номоконов продолжил на Дальнем Востоке, где сражался с японцами. Им были уничтожены 8 солдат и офицеров Квантунской армии.
От мест, где сражались с японцами, до дома Семена была сравнительно недалеко. «Приказом командующего фронтом, С. Д. Номоконову, как таёжному охотнику, выделены в подарок именная снайперская винтовка № 24638, бинокль и лошадь. Просьба разрешить герою войны беспрепятственный переезд через границу», — говорилось в записке командира 221-й Мариупольской, Хинганской Краснознамённой ордена Суворова стрелковой дивизии генерал-майора Кушнаренко.
Его дальнейшая жизнь сложилась удачно. Старший сын тоже вернулся с войны живым. В семье Номоконовых родились еще шестеро детей.
Семен Данилович работал в колхозе, потом вышел на пенсию. Он был настоящей знаменитостью, к нему издалека приезжали не только журналисты, но и простые люди, которые хотели сказать «спасибо».
«Не запомнил всех грабителей и убийц, которые оказались на мушке моей винтовки»
О снайпере и его трубке помнили не только в СССР. Как-то пришло письмо из Германии, в котором говорилось о немецкой женщине, задававшейся вопросом: «Может, на его трубке была отметка и о смерти моего сына Густава Эрлиха? Молился ли человек со столь большими заслугами о своих жертвах?»
Ответы Семен Данилович, так и не освоивший письменную грамоту, надиктовывал сыну. В тот раз он ответил немцам так: «Вполне возможно, уважаемая женщина, что на трубке, которую я курил на фронте, была отметка и о вашем сыне — не запомнил всех грабителей и убийц, которые пришли с войной и которые оказались на мушке моей винтовки. И под Ленинградом беспощадно уничтожал фашистских гадов. Если бы своими глазами увидели вы, немецкие женщины, что натворили ваши сыновья в Ленинграде, прокляли бы их».
«Таежный шаман» никогда не сомневался в правоте дела, за которое воевал.
