Тяга киевского режима ко всему символическому подтвердилась и в истории, связанной с «контрнаступом». Активные действия ВСУ фактически приурочили к очередной годовщине высадки англо-американских войск в Нормандии.
Остин про советских солдат не помнит
6 июня 1944 года на побережье Нормандии высадились более 150 000 солдат и офицеров западных союзников. Эта операция, ставшая открытием второго фронта в Европе, известна также как «День Д».
Любопытно, что в западной прессе готовящаяся операция ВСУ подавалась именно как «украинский День Д», что должно было закрепить у аудитории соответствующие ассоциации.
Глава Пентагона Ллойд Остин, выступая на мероприятиях в честь 79-й годовщины высадки во Франции, уже по традиции не упомянул среди держав-победительниц Советский Союз: «Семьдесят девять лет назад Франция и большая часть Европы лежали под нацистским сапогом. <...> Молодые люди из Соединенных Штатов, Британии, Австралии, Канады, Франции и других стран объединились, чтобы, как говорил Рузвельт, “освободить страдающее человечество”».
Сегодня в западных странах «День Д» подается как главное событие, решившее исход Второй мировой войны — такая позиция заявляется и в исторических книгах, и в школьных учебниках.
О том, что никакая высадка в Нормандии не была бы возможна без успехов Красной армии, не говорится ничего.
Фронт, которого не было
После капитуляции Франции, произошедшей 21 июня 1940 года, боевые действия на суше в Западной Европе фактически прекратились. В июне 1941-го Гитлер перенес основные боевые действия на восток, против СССР, сосредоточив там весь цвет вермахта.
Премьер-министр Великобритании Уинстон Черчилль не скрывал своего облегчения. Он выражал надежду, что русские продержатся как можно дольше, измотав гитлеровцев. В победу Красной армии британский политик не верил.
В итоге антигитлеровская коалиция, основой которой стал союз Великобритании, СССР и США, была создана.
Но фактически вся тяжесть войны лежала лишь на одной из стран-участниц.
«Существует лишь один выход из положения»
В крайне тяжелых условиях первых месяцев Великой Отечественной войны вопрос открытия «второго фронта» был чрезвычайно важен для Москвы. Иосиф Сталин впервые употребил это выражение 3 сентября 1941 года в письме Черчиллю. Говоря о сложной ситуации, в которой оказался СССР, советский лидер писал: «Существует лишь один выход из такого положения: создать уже в этом году второй фронт где-либо на Балканах или во Франции».
Советское руководство признавало: проводя такую операцию, союзники, разумеется, понесут потери. Но они все равно будут несопоставимы с теми, какие несет Красная армия, против которой задействованы основные силы немцев.
В ответ Черчилль писал Сталину: «Только в одной Франции немцы располагают сорока дивизиями, и все побережье более года укреплялось с чисто германским усердием и ощетинилось орудиями, колючей проволокой... Предпринять десант большими силами означало бы потерпеть кровопролитное поражение, а небольшие набеги повели бы лишь к неудачам и причинили бы гораздо больше вреда, чем пользы, нам обоим».
Про укрепления англичанин бессовестно врал — так называемый «Атлантический вал» не был готов даже к лету 1944 года. Когда союзники все-таки высадились в Нормандии, готовность немецких укреплений составляла не более 50 процентов. На отдельных участках они вообще отсутствовали.
«Оборона» Черчилля
Военные эксперты полагают, что начиная с 1942 года заявления западных союзников о невозможности высадки во Франции были лукавством. Объединенный Комитет Начальников Штабов США готовил планы вторжения в Европу через пролив Ла-Манш в первой половине 1942 года. Однако американцы нарвались на категорический отказ Великобритании принимать участие в операции.
При этом еще в марте 1942 года президент США Франклин Рузвельт писал Черчиллю: «Я становлюсь все более и более заинтересован в открытии этим летом нового фронта на Европейском континенте... С точки зрения транспорта и поставок нам будет безгранично легче принять в этом участие, поскольку максимальное расстояние составляет всего около трех тысяч миль. И хотя потери, вне всякого сомнения, будут высокими, они будут компенсированы, по меньшей мере, такими же потерями Германии, а также тем, что Германия будет вынуждена отвлечь с Русского фронта крупные силы всех родов войск».
Но даже Рузвельту не удалось пробить «оборону» Черчилля. Сталинград и Курскую дугу, решающие битвы Второй мировой войны, Советский Союз вынес исключительно на своих плечах.
Как раз после Курской дуги и особенно после форсирования Красной армией осенью 1943 года Днепра настроение Черчилля резко поменялось. Теперь уже он выступал в качестве одного из главных инициаторов скорейшей высадки в Нормандии. Причем энтузиазм любителя сигар рос прямо на глазах.
«Восток настоятельно требовал новых сил»
Весной 1944 года Красная армия уверенно наступала в Правобережной Украине, и 28 марта передовые части вступили на территорию Румынии.
К этому моменту очевидно стало то, что Красная армия в состоянии решить вопрос с Третьим рейхом самостоятельно.
Тут надо иметь в виду еще один важный момент — в 1942-1943 годах были истреблены лучшие немецкие военные кадры, и восполнить эти потери Гитлеру в полной мере уже не удавалось. Тем не менее именно на Восточный фронт перебрасывались лучшие силы.
А что же оставалось во Франции?
В своих воспоминаниях немецкий генерал-лейтенант Циммерман писал: «Несмотря на то, что верховное главнокомандование делало все возможное, чтобы усилить Запад и войсками, и вооружением, все принятые в 1943 году меры являлись лишь каплей в море, так как Восток настоятельно требовал новых сил... Строительство Атлантического вала было еще далеко от своего завершения... Если бы Атлантический вал был построен в расчете на маневренную оборону, тогда, возможно, он и приобрел бы решающее значение, но этого не случилось, и потому вал только требовал “гарнизонов”, которые, по сути дела, были здесь совершенно беспомощными».
Побережье Северной Франции, Бельгии и Голландии обороняла немецкая группа армий «B» под командованием генерал-фельдмаршала Роммеля. При этом основные силы группы армий были сосредоточены на побережье пролива Па-де-Кале, где гитлеровцы ожидали основной удар.
В Нормандии же к обороне были готовы лишь 24 000 человек. Данные об этом были на столе у англо-американского командования, выбиравшего благоприятные районы для высадки.
«Они не обладали подвижностью, требующейся в маневренной войне»
К тому же назвать немецкие части в Нормандии хорошо подготовленными нельзя. Американский генерал Омар Брэдли писал: «Семнадцать дивизий являлись полевыми и предназначались для контрударов. Однако большинство из них давно уже остались без транспорта, за исключением самого необходимого. Поэтому они не обладали подвижностью, требующейся в маневренной войне. Двадцать четыре дивизии береговой обороны также были крайне неоднородны по своему составу и обладали еще меньшей подвижностью из-за недостатка транспорта. Остальные дивизии являлись учебными соединениями, укомплектованными главным образом новобранцами».
Всего в ходе высадки в Нормандии союзники потеряли 4413 солдат и офицеров погибшими и пропавшими без вести, а 5836 — ранеными и пленными.
Уинстон Черчилль писал Сталину 7 июня 1944 года: «Мы переправились с небольшими потерями. Мы рассчитывали потерять около 10 тысяч человек. Мы надеемся иметь сегодня к вечеру на берегу большую часть четверти миллиона человек, включая значительное количество бронетанковых сил, выгруженных на берег со специальных судов или дошедших до берега своим ходом».
Главным результатом «Дня Д» стал захват плацдармов на побережье, которые требовались для переброски новых подразделений и техники. За последующие 50 дней во Франции были высажено 2 876 439 солдат и офицеров союзников, переброшено огромное количество военной техники.
Имя ему «Багратион»
Первые три месяца действий западных союзников во Франции оказались сверхуспешными. 24 августа 1944 года был освобожден Париж. В этот момент среди англичан и американцев царила эйфория — они мечтали о том, что Рождество встретят в Берлине.
Вот только у легкости этих успехов было точное название — «Багратион». 23 июня 1944 года Красная армия начала операцию в Белоруссии против немецкой группы армий «Центр», которая насчитывала 1,2 миллиона человек, 900 танков и САУ, 9500 орудий и минометов и 1350 самолетов 6-го воздушного флота.
За два месяца операции была полностью очищена Белоруссия, отбита часть Прибалтики, освобождены восточные районы Польши. В целом на фронте в 1100 км было достигнуто продвижение на глубину до 600 км.
Разгром гитлеровцев в Белоруссии, заставивший Берлин снимать войска с других направлений, создал благоприятную обстановку для наступательных операций на других участках советско-германского фронта. Так, 1-й и 4-й Украинские фронты Ивана Конева и Ивана Петрова осуществили Львовско-Сандомирскую операцию, освободив всю территорию Украинской ССР и практически полностью разгромив группу армий «Северная Украина».
Летом 1944 года Гитлеру было не до Франции и не до Парижа — на востоке вермахт горел синим пламенем. Ни о каком усилении сопротивления против англичан и американцев и речи не шло.
При всем уважении к высадке в Нормандии, операция «Багратион» — явление совершенно иного стратегического порядка.
А вот когда после грандиозного рывка вперед Красная армия вынуждена была взять неизбежную паузу, что развязало руки немцам, у наших союзников немедленно возникли большие проблемы.
«Месяц большого банкротства»
Генерал Омар Брэдли вспоминал: «Сентябрь 1944 года отмечен в наших календарях как месяц большого банкротства... Наш рывок к Рейну оказался неудачным, и вместе с ним развеялась наша заветная мечта на скорую капитуляцию Германии».
Американцы вдруг выяснили, что гитлеровцы не горят желанием поголовно сдаваться, более того, они вполне могут заставить союзников перейти к обороне и даже отступить.
Никто не отнимет у американцев и англичан их вклад в победу над фашизмом. Но «День Д» — пусть и яркая, но далеко не решающая страница Второй мировой войны. И она была бы невозможна без героизма и стойкости солдат Красной армии, позволивших союзникам драться отнюдь не с отборной гвардией нацистов.
