250 лет назад, утром 7 июля 1770 г., в одном из многочисленных заливов Эгейского региона Малой Азии можно было наблюдать устрашающую и одновременно восхитительную картину.
«Вода, смешанная с кровью и золою, получила прескверный вид. Обгорелые трупы людей плавали по волнам, и так ими порт наполнился, что с трудом можно было в шлюпках разъезжать».
Так, согласно воспоминаниям князя Юрия Долгорукова, выглядело после победы русского флота поле боя – Чесменская бухта. Особо стоит отметить, что русских трупов там не было – все человеческие потери нашего флота составляли 11 человек. А вот турок погибло от 10 до 11 тыс.
Это была блистательная победа русского флота. Величайшая за всю его историю. С Петра I до наших дней не найти морского сражения, где наш флот уничтожил бы большее количество боевых единиц противника, чем это было при Чесме. Бой вошёл во все учебники по военно-морскому делу как непревзойдённый образец полной победы меньшими силами. Екатерина II, получив известие о «славной морской виктории», писала: «Европа вся дивится великому нашему подвигу… Безпристрастныя радуются успехам нашим. Державы же, возвышению империи нашей завиствующие, и на нас за то злобствующие, раздражаются в бессильной своей ненависти». Словом, 7 июля по праву является Днём воинской славы России.
Под видом вояжа
А ведь победа эта была в известной мере случайной. Вернее, незапланированной.
4 ноября 1768 г., через несколько недель после того как Турция объявила России войну, на заседании Совета при Высочайшем дворе Екатерины II рассматривали «особое мнение графа Григория Григорьевича Орлова». Состояло это мнение вот в чём: «Не нужно ли послать под видом вояжа в Средиземное море несколько судов, а оттуда учинить диверсию неприятелю?»
План безумно дерзкий. До этой поры мало кто отваживался ударить туркам в мягкое подбрюшье – Восточное Средиземноморье, где они уже лет 300 чувствовали себя полновластными хозяевами.
План вроде бы осуществимый. Особенно если учесть один важный момент. Вот как о нём писал будущий герой Чесмы капитан-командор Самуил Грейг: «Ея Императорское Величество была извещена, что Греки, стеная под игом Турецким, ищут освободиться. По сему Ея Величество при начале ещё войны изволила отправить наставление стараться разведать о расположении Греков полуострова Мореи». Мореей тогда называли Пелопоннес, то есть континентальную Грецию. Греческое восстание сразу в нескольких областях Пелопоннеса распылило бы силы турецкого флота так, что он перестал бы представлять собой реальную угрозу.
Так что план отводил русским военно-морским силам роль сугубо вспомогательную. Вот инструкция Екатерины II адмиралу Григорию Спиридову: «Поелику главная всему нашему плану цель состоит в поднятии против Турков всех подвластных им народов, первым предметом есть и всегда должны пребывать сухопутные операции графа Орлова».
Грубо говоря, действия флота ограничивались следующим: «Вы, пожалуйста, довезите морскую пехоту и артиллерию до места. Дальше они поднимут антитурецкий пожар и справятся сами. А ваше дело – парализовать турецкую торговлю и поломать басурманам коммуникации». Для масштабного морского сражения в этом плане места не было. Почему же оно состоялось?
«Совершенные воры»
Поначалу всё шло как по писаному. Грекам-майнотам, населявшим Морею, идея расправы с турками очень понравилась. Они даже приняли участие в нескольких локальных битвах. Но быстро выяснилось, что лёгкой прогулки по турецким трупам не получится, а сражаться и умирать за свою свободу надо по-настоящему. Что из этого вышло, рассказывает адмирал Спиридов: «Майноты, хотя и греческого закона, но есть совершенные воры и разбойники, токмо к грабежам склонные, что и показали в Морее. Многие тысячи оных вооружённых майнотов, сберегая свою жизнь, пред малым числом турок ударились в бега…» Граф Алексей Орлов, которому выпало осуществить идею своего брата Григория «учинить диверсию неприятелю», был поставлен перед фактом: греки до настоящей освободительной войны пока не доросли. Ставка на восстание в Пелопоннесе оказалась битой.
А вот боевой задачи с графа никто не снимал. Ликвидировать угрозу турецкого флота, который мог наделать шороху в Чёрном море, было необходимо. То, что этот самый флот теперь был не распылённым, а собранным в кулак и сам искал встречи с «наглыми русскими», значения не имело.
И потому граф Орлов, страшно рискуя, принимает самостоятельное решение: «Лучшее из всего, что можно будет сделать – укрепиться на море, пресечь подвоз провианта в Царьград и делать нападения морскою силою».
Уставу вопреки
Теперь схватка была неизбежной. И могла она кончиться для нашей эскадры плачевно. Для начала русские корабли объективно уступали турецким в скорости. К тому же наши моряки никогда не ходили за пределы Балтики. И, наконец, русские флотоводцы с молоком матери впитали «Морской Устав Петра Великого», который предписывал вести бой определённым порядком – выстроив корабли в линию. Предписание неплохое, но полувековой давности. Иные русские это понимали, но помнили также, что за неповиновение «Уставу» полагается смертная казнь.
То, что победа досталась всё-таки русским, целиком и полностью заслуга Алексея Орлова. Он не побоялся отступить от «Морского Устава». Пусть даже под страхом «смерти через расстреляние». Он взял ведение боя под свою личную ответственность и как бы «отменил» на время «священное писание русского флота». Теперь можно было действовать не по правилам, а по обстоятельствам. Спиридов желает атаковать турок вдвое меньшими силами? Давай! Артиллеристы хотят подойти к врагам на расстояние в 180 м, но боятся преступить «Устав», по которому надо открыть огонь загодя? Сказано же: не до правил сейчас, бей турка как можешь! Грейг предлагает пустить на скопище вражеских кораблей брандеры – малые суда, начинённые смолой и порохом, чтобы «поджарить турка»? Риск запредельный. Но без риска пропадём, так что – вперёд!
Сбросив оковы старых правил, русские наконец показали, чем может быть наш флот. Спиридов, который ещё месяц назад до дрожи боялся воевать не по уставу, теперь с заслуженной гордостью писал императрице: «Военный турецкий флот атаковали, разбили, разломали, сожгли, на небо пустили, потопили и в пепел обратили, и оставили на том месте престрашное позорище». Руки теперь были развязаны. Наш флот будет ещё четыре года хозяйничать в Средиземноморье, возьмёт Бейрут, поставит Стамбул на грань голода и в конечном итоге даст победу в войне, которая фактически подарит России Крым. А совсем скоро взойдёт звезда гениального флотоводца Фёдора Ушакова – он тоже будет воевать не по уставам. «Виной» всему этому – внеплановый триумф Чесмы.
