Ад в миниатюре. История военной тюрьмы Гуантанамо

«Мы с уважением относимся к заключённым, — рассказывает надзиратель военной тюрьмы Гуантанамо приехавшим телевизионщикам. — Если бы я попал в плен на поле боя, я бы хотел, чтобы со мной обращались достойно. Я считаю, что это было бы справедливо».

Прошло уже шесть лет, как президент США Барак Обама постановил закрыть секретный лагерь на Кубе — печально известную жестокими пытками и нарушениями прав человека военную тюрьму, через которую с 2002 года прошли, по разным оценкам, от семисот до нескольких тысяч человек.

«Гуантанамо по-прежнему открыта, но я не думаю, что сейчас там происходят пытки — слишком много проверок», — считает знаменитый публицист Ноам Хомский. Сейчас здесь довольно спокойно, тем не менее на территории военного лагеря по-прежнему без суда удерживаются более сотни человек, которых США считают угрозой национальной безопасности.

«Было бы хорошо закрыть тюрьму в Гуантанамо, — заявил совсем недавно министр обороны США Эштон Картер. — Но там содержатся люди настолько опасные, что мы не можем передать их никакому другому государству, как бы мы этому государству ни доверяли. Реальность такова, что часть находящихся там должны пребывать в тюрьме».

Некогда прекрасные тропические ландшафты сплошь усыпаны минами — от остальной территории Кубы базу отделяют десятки метров нашпигованной бомбами земли. Лишь тоненькая тропинка, простреливаемая с нескольких вышек, остаётся относительно безопасным переходом. За глухими стенами корпусов продолжается ежедневная война, в которой 23 часа в сутки противников разделяет толстая решётка.

Из камер здесь постоянно звучат убийственные проклятья на арабском языке, в ответ — залпы рок-музыки. Одни в отчаянном припадке продолжают свой джихад в одиночной камере, другие — стараются остаться человеком и не сойти с ума в бесконечном параде ненависти. Так или иначе, все здесь — и пленники, и надзиратели — являются узниками Гуантанамо.

Американская земля на Острове свободы

Вооружённые силы США обосновались в заливе Гуантанамо ещё в конце XIX века, но официально эта территория перешла под прямое управление Штатов в 1903 году. Согласно поправке Платта, зависевшая от Штатов Куба передавала эту территорию в аренду за две тысячи золотых песо в год. Через тридцать лет договор был пересмотрен, и аренда стала бессрочной.

На протяжении многих десятилетий военная база в Гуантанамо оставалась форпостом армии США в Карибском море. В разные годы подбодрить базировавшиеся здесь части приезжали Франклин Рузвельт и Гарри Трумэн. С завершением холодной войны база потеряла своё значение, и в начале 90-х она по большей части использовалась для размещения беженцев.

В 1993 году с подачи местных правозащитников США признали, что беженцы в Гуантанамо содержатся в нечеловеческих условиях, и все они были транспортированы в другие места. На 20 лет общественность забыла о базе Гуантанамо, настоящая история которой началась после 11 сентября.

Особый подход

Первые заключённые прибыли на территорию военной базы в январе 2002 года. Эти двадцать человек были доставлены из Афганистана, где были захвачены в ходе секретных операций. Их обвиняли в «участии в боевых действиях на стороне исламских экстремистов» — «Аль-Каиды» и «Талибана».

Их имена не сообщались, аресты не афишировались и скрывались от публики. К тому моменту военные не успели достроить бараки, первых заключённых пришлось поместить в клетки прямо на улице. Вскоре на Гуантанамо начали доставлять пленных из других стран, в основном из Ирака, Саудовской Аравии и Йемена. Свозили всех, кого разведка или военные считали международными террористами или их пособниками.

К 2003 году тюрьма «обросла» корпусами бараков, библиотекой и помещениями для допросов. Камера заключённого в Гуантанамо — это крошечная каморка с нарами и отверстием для справления нужды. Из вещей — только одежда и предметы личной гигиены. Раз в день заключённых выводят на часовую прогулку — если она им не запрещена за те или иные провинности. В остальное время — допросы и пытки.

Первые громкие скандалы о нарушении прав человека прогремели уже через два года. Выяснилось, что надзирателям в Гуантанамо раздавались памятки с описанием методов «расширенного допроса»: имитация утопления, депривация сна, различные варианты удушения, инструкции по методичному психологическому затравливанию, наиболее сильные оскорбления по национальному или религиозному признаку.

Заключённых неделями держали в одиночных камерах, не сообщая, какое сейчас время суток и день недели. По несколько раз в день — побои. В Гуантанамо практиковался «индивидуальный подход»: в зависимости от типа личности, к арестантам применялись различные способы пыток. Наиболее набожным в камеры подбрасывали испорченные религиозные книги, самых агрессивных — унижали и фотографировали. Когда у заключённого начинались галлюцинации, охранники лишь подыгрывали, доводя своих жертв до полного безумия.

Американское право

Эти методы были полностью одобрены Министерством обороны США. На обвинения в нарушении прав человека и положений Женевской конвенции Вашингтон отвечает, что террористы не являются солдатами регулярной армии какой-либо страны, а потому нормы содержания военнопленных на них не распространяются.

Находясь на Кубе, база Гуантанамо выпадает из поля действия и американских законов. Военным даже удалось оспорить право заключённых на habeas corpus — основополагающее понятие в праве, требующее физического присутствия обвиняемого в суде. Однако арестантов Гуантанамо судят лишь особые комиссии Минобороны, при этом во многих случаях подсудимым годами не предъявляют обвинений.

Расследование Конгресса, инициированное в 2006 году, показало, что эффективность «расширенных допросов» стремится к нулю, так как полученную таким образом информацию невозможно проверить на достоверность. Надзиратели просто получали то, что хотели услышать.

Джордж Буш-младший до последних дней на посту президента США оправдывал ЦРУ и военных. «Мы должны быть убеждены, что у нашей разведки есть все необходимые инструменты в этой войне», — говорил он. Тем не менее масштабы злоупотреблений в Гуантанамо шокировали даже консервативную часть американцев, потребовавших расформирования базы.

Параллельно сообщения о пытках в Гуантанамо подняли очередную волну антиамериканизма в Европе и на Ближнем Востоке и для радикально настроенных исламистов стали ещё одним поводом для вступления в террористические организации. Освобождённые из этой тюрьмы также не питают любви к Вашингтону и зачастую примыкают к террористам, даже если прежде не имели к ним отношения.

С другой стороны решётки

Заступающие на смену охранники тюрьмы в Гуантанамо первым делом идут на общий брифинг, на котором сдающая посты группа докладывает о ходе своей смены, зафиксированных нарушениях и происшествиях. «Заключённый в камере № 207 объявил голодовку, заключённый из камеры № 275 пытался укусить охранника в столовой».

Затем, прежде чем выйти в коридоры, — тщательный обыск. Только после того, как у солдата на проходной не возникнет вопросов, охранник может надеть форму полностью и отправиться на дежурство. В бараке дежурный надзиратель обязан каждые три минуты проверять камеры, чтобы вмешаться, если заключённый предпринял попытку суицида. Охранники не знают имён заключённых, для них все эти люди — номера над дверьми.

Заключённые пытаются спровоцировать охрану, закрывая одеждой окно решётки. Тогда охраннику необходимо открыть окно и сдёрнуть занавеску, в то время как заключённый может попытаться схватить его за руку, укусить или чем-то ударить.

Каждый, кто сюда попал, отчаялся вернуться на свободу. Заключённым здесь нечего терять, и они не упускают ни единого шанса испортить жизнь охранникам. Из камер вперемешку с криками постоянно доносятся проклятья и молитвы на арабском и ломаном английском.

Каждый день вдоль камер проходит библиотекарь — гражданский, которого зовут Мильтон. Он развозит заключённым свежую прессу, в которой чёрным маркером закрашено всё, что может вызвать у заключённого злобу, агрессию, возбуждение или какие-либо другие сильные эмоции, — в среднем, закрашивается по половине содержания научно-популярного журнала. Мильтон — мусульманин, поэтому заключённые его любят. И поэтому его ненавидят некоторые из охранников.

Приходящие сюда новички от более опытных товарищей усваивают простейшие и очевидные по ту сторону решётки истины: в камерах — враги Америки, готовые взорвать себя в самолёте или отправить на смерть другого человека. Многие из заключённых никогда отсюда не выйдут, и единственное, что они будут видеть до конца своих дней, — мелькающие каждые три минуты лица охранников в небольшом окошке 10-сантиметровой двери. Подобное психологическое давление оказывается невыносимым по обе стороны решётки.

Никто не знает, сколько ещё будет действовать тюрьма на базе Гуантанамо. Барак Обама дал распоряжение расформировать лагерь, но позже ввёл ограничения на транспортировку заключённых, фактически заблокировав процесс экстрадиции и высылки.

Власти Кубы не обналичивают вашингтонские чеки с 1959 года, с тех пор как Кастро пришёл к власти. И Фидель, и Рауль требовали от США вернуть Гуантанамо, но Вашингтон отказывается под предлогом того, что соглашение можно разорвать только по обоюдному согласию. Штатам сильно не хочется покидать это место.

Эштон Картер, когда у него спросили, закроют ли эту базу, пока он в Пентагоне, затруднился дать ответ. Тем временем ещё 150 человек без суда, следствия и надежды остаются запертыми в клетках Гуантанамо.